В Сан-Франциско во время эфира кот решил спрятаться, хотя мне казалось, что Нортон наслаждается обществом. Обычно во время интервью кот сидит рядом, но в тот день он был нервным и беспокойным. Женщина-корреспондент по имени Джинни Уотерс, ведущая радиопрограммы «Что-то новенькое» очень любила кошек и разрешила Нортону гулять по кабинке. Зная, что кот замяучательный, простите, замечательный путешественник и всегда ведет себя достойно, я расслабился и перестал за ним присматривать. Беседа заняла полчаса. Когда я позвал Нортона, тот не откликнулся. Я понимал трагичность своего положения, поскольку кот весь день капризничал. Знаю, поездка утомительна, но было не самое подходящее время и место для капризов-сюрпризов. Кроме того, вечером мы улетали из Сан-Франциско. Полчаса назад я рассказывал даме, какой уникальный кот живет со мной под одной крышей, а теперь вынужден был ползать на животе, залезать на полки, заглядывать под столы и искать кота среди аппаратуры. Наконец я услышал мяуканье. Кот сообщил, что с ним все в порядке, и мяукал еще на протяжении пятнадцати минут. Я не мог определить местонахождение до тех пор, пока один из инженеров не посоветовал проверить за колонками. Как Нортон туда попал, осталось загадкой. Мой удивительный кот умудрился спрятаться так, что никто не смог найти его в крошечном помещении. Таким необычным способом он сообщил, что сыт по горло программами и беседами. Конечно, я его не винил.

Ничто не сравнится с историей, которая произошла с нами в Сиэтле. Это случилось в 6.05 утра. Я не жаворонок, хотя, конечно, при необходимости могу проснуться рано. Мы приехали в город в десять вечера и заснули далеко за полночь. Признаюсь, перспектива встать в пять на следующий день меня не прельщала, но работа есть работа. Утром я ждал звонка с радиостанции, попивая кофе. Я ответственный и надежный писатель, но относился к мероприятию скептически, время от времени зевая и потягиваясь. Внезапно раздался звонок, началась программа для радиослушателей в пути. Меня попросили несколько минут подождать, пока передавали сводку с дорог. Я зевнул и услышал энергичный голос диджея: «Через минуту мы будем беседовать с Питером Гитерсом, автором книги „Необыкновенный кот и его обычный хозяин: история любви“ и его уникальным питомцем. Привет, Питер! Ты нас слышишь?» Я подтвердил. Ведущий спросил хитрым голосом: «Скажи, Питер, что Нортон думает об отношениях в девяностых?»

Я люблю поговорить, и надо сильно постараться, чтобы поставить меня в неловкое положение или озадачить. Искренне надеюсь, что замешательство — результат недосыпа и интенсивного графика поездок. Кажется, я смог выдавить только: «Что?» Диджей повторил вопрос, и я сказал: «М-м-м, ну, он их одобряет». «Большое спасибо! — отозвался диджей. — С нами был Питер Гитерс, автор книги „Необыкновенный кот и его обычный хозяин: история любви“, и его удивительный питомец. Мы говорили об отношениях в девяностых». Ведущий положил трубку. Я сам виноват в случившемся. Интересно, как Толстой ответил бы на такой вопрос, если бы рекламировал «Анну Каренину». «Скажи, Лев, что думает графиня Вронская об отношениях в тысяча восьмисотые?» Я оделся, поцеловал кота и пошел на следующее интервью.

Путешествуя по стране, мы больше всего любили ходить по книжным лавкам. Я не только с удовольствием бродил по удивительным и красивейшим магазинам, еще раз напоминая себе, почему выбрал профессию писателя, но и с интересом наблюдал, какое впечатление производит Нортон на окружающих. В книжном магазине Бостонского университета одна женщина пришла за автографом с фотографией своей семьи — шести вислоухих шотландцев. В Рочестере в магазине «Уиллидж грин» Нортон познакомился с двумя дамами — заводчицами котов его породы. Они взяли с собой альбомы с изображениями симпатичных котят. Именно благодаря очаровательным леди Барбаре Мейерс и Трейс Саттон Эстер, мой агент и ярая противница кошек, сдалась и завела вислоухого друга по имени Тейт. Люди выстраивались в очередь, когда наступало время подписывать книги. Я сидел за столом, Нортон — на столе, я брал протянутый экземпляр книги и подписывал для кого-то по имени Флаффи, Спитбол, Пу или Пинат Баттер. Тем временем Нортона гладили, чесали, давали (или не давали) банку «Паунс» в качестве презента. Одна читательница робко угостила меня конфетами «Эм энд эмс», ей стало жалко, что никто не обращает внимания на писателя, хотя в основном я так и оставался на заднем плане.

Случайные прохожие, раньше не слышавшие о книге, заходили в магазин, безразлично смотрели на меня, потом видели трюки Нортона, широко открывали глаза и начинали задавать вопросы. Приведу пару стандартных:

Вопрос.Это дрессированный кот?

Ответ.Нет.

Вопрос.Почему он смешной?

Ответ.Такая порода.

Вопрос.Кот очень спокойный. Он употребляет наркотики?

Ответ.Нет!

Вопрос.Вы купировали коту уши?

Ответ.НЕТ!

В магазине «Джин букс», расположенном в торговом центре «Король Пруссии», проводился конкурс фотографий кошек, и мне предстояло определить победителей в следующих номинациях: «Самый толстый кот», «Самый забавный кот» и «Самый симпатичный кот». Я словно оказался в ситуации, когда необходимо выбрать самого лучшего и красивого ребенка. Приложив максимум усилий и стараясь не выбирать исключительно вислоухих шотландцев, чтобы не показаться предвзятым, я определил победителей. Призеры были благодарны, а остальные участники не пытались меня избить и порвать книги. Другими словами, я имел все основания утверждать, что конкурс прошел успешно.

Во Флориде в «Либертиз букс энд файн мьюзик» в Бока-Ратоне читатели принесли своих кошек на встречу с Нортоном. Один парень зачем-то привел в магазин сенбернара. Больше всего мне запомнился большой черный кот, самый спокойный из всех, которые встречались на моем жизненном пути. Несмотря на уравновешенное и достойное поведение Нортона в обществе, он всегда начеку. Если доклад длится более тридцати минут, кот может заснуть или перевернуться на спину и потребовать ласки. Однако в основном Нортон спокойно сидит и следит за обстановкой. Но большому черному коту вообще было наплевать на обстановку и происходящее вокруг, он был похож на кусок желе. Когда владелец поднес животное ко мне, оно свешивалось с рук, как кусок говядины из миски. Не знаю, ревновал Нортон или просто с жалостью смотрел на попытки черного кота угодить. Скорее всего последнее, мой друг выше ревности, но он явно не благоволил своему конкуренту.

В Дейтоне, Огайо, в «Букс энд К о», во втором самом крупном независимом магазине страны и воплощении мечты книголюба, я выступал сразу после первого докладчика, которым стала женщина, написавшая прекрасную книгу об американских семейных традициях. Мы с Нортоном стояли в стороне и готовились к выходу. Пока несчастная женщина выступала, присутствующие заметили кота, начали подходить к нему и гладить. Вскоре вокруг Нортона собралось около пятидесяти человек, и только трое читателей слушали автора, рассказывавшего о семейных традициях. По возвращении в гостиничный номер я был практически уверен, что теперь в семье автора появится новая традиция — ненавидеть писателей, повествующих о котах.