Мартин несколько удивился такому вопросу, с чего бы это вдруг графу интересоваться его родственными связями, да еще сейчас! Но тем не менее ответил как отвечал всем:

– Не знаю мой милорд. Я его никогда не знал. Мать никогда не могла толком объяснить мне кем он был и что с ним стало. Вроде как дело связано с разбойниками, а был ли он разбойником или наоборот от их рук пострадал, я так и не понял. Лишь только медальон от него остался.

– Понятно… А хочешь знать, почему я тебя не повесил, Ландскнехт? Хотя ты был явным претендентом на петлю, а оставил в живых и послал ловить разбойников?

– Весьма мой милорд. Я долго задавал себе этот вопрос но так и не находил ответа… Слишком рискованно вам нас было отпускать.

– Ну так знай… Хотя тебе это покажется очень уж невероятно или наоборот слащаво, но именно я твой отец… а ты стало быть мой сын… И медальон этот мой, я дал его твоей матери, для того чтобы она позже отдала его ребенку, чтобы в случае чего я мог найти тебя.

Разговоры вокруг телеги и до этого велись приглушенные, а теперь вообще повисла тишина, лишь слышался стук лошадиных копыт, да поскрипывание колесных осей и шарканье ног бойцов по земле.

– Да-да, Ландскнех… ты мой сын Мартин Левертон, но незаконнорожденный…

Флокхарт (или Левертон) вспомнил темную тень в лесу во время своих пряток, теперь он наверняка знал что это точно был граф и никто иной. Теперь встали на места некоторые нестыковки, а именно сниженный налог на землю Флокхартов по сравнению с остальными, ему говорили что это послабление из-за отсутствия мужчины в семье. И некоторые другие мелочи…

– Что молчишь, Мартин?

– Даже и не знаю что тут можно сказать, мой милорд… разве что я вряд ли единственный ваш незаконнорожденный ребенок…

– Понимаю твою иронию… но это так. Я открываю тебе эту тайну потому как я вряд ли выживу, а мой законный сын погиб… Жена… жена померла при родах так и не разродившись ребенком зачатого от какого-то конюха…

На этих словах Мартин стыдливо опустил глаза, по сути он стал причиной смерти графини решившей отомстить мужу за измены во время ночных походов в деревню. Но граф этого не заметил, а если бы и заметил то наверняка не понял бы причины.

– Так что ты единственный мой представитель. Все к кому я ходил, избавлялись от плодов любви… я за этим тщательно следил… – тем временем продолжал сэр Левертон.

– Но почему вы тогда оставили меня, мой милорд? – удивился Флокхарт.

– Ну во-первых я ее очень любил, просто без ума был… а во-вторых… во-вторых ты был моим запасным вариантом.

– То есть, мой милорд? – опешил Мартин.

– Мой сын мог погибнуть на охоте… что по сути и случилось… моя жена могла больше не родить сына… или вообще не рожать… Я мог просто не успеть снова жениться загибаясь от какого-нибудь поветрия, что опять таки почти верно… да мало ли еще что могло произойти и… произошло. Вот тогда я усыновил бы тебя и ты унаследовал бы графский герб и скипетр… и все что к ним прилагается. Но увы мой мальчик ты не сможешь ничего получить…

– Почему?! – сам собой, даже как-то с обидой в голосе вырвалось у Мартина.

– Во-первых ты незаконнорожденный… – с сильно ослабшим голосом продолжил объяснять граф, – но это можно было бы исправить подтверди мои слова дворянин… а их тут нет… Эльфы и гномы не подойдут, они инородцы и их слова в этом деле ничего не стоят как и подтверждение не знатного человека. Письмо если бы я его смог написать тоже не может стать неоспоримым документом… ведь я его мог написать под давлением или не в твердом уме… Письмо тоже должен заверить дворянин… Но эта собака Крафт, личный посланник короля, сбежал поджав хвост как только запахло жареным!!! – выкрикнул с неподдельной яростью и болью в голосе Левертон. – Вот так-то сынок…

Мартин вспомнил, что сэр Альберт действительно ускакал один, как только гоблины появились в ущелье, еще даже не начав атаку.

«Сволочь!» – ругнулся Флокхарт с непонятными даже для себя интонациями.

То ли от того что этот дворянин сбежал как трусливая ящерица, то ли то что он не может засвидетельствовать слова графа и подтвердить его право на графский титул.

«А нужен ли он мне этот титул?» – вопросил себя Мартин.

И признался самому себе что было бы неплохо… Он ведь об этом даже и не мечтал особенного после того разочарования с императорским троном, а тут такая возможность буквально из рук выскользнула. Ну да ладно…

– Ничего сэр, мы довезем вас и вы сами будете владеть своей землей…

– Не довезете, – оборвал лорд успокоения Флокхарта. – Я это чувствую… смерть уже поселилась во мне…

Граф оказался прав, его не довезли и он скончался через три часа после того как сделал свое признание об отцовстве. Буквально через час после его смерти на отряд наткнулся конный патруль. Разобравшись кто они такие и откуда, их повели в ставку армии. Выйдя из холмов они увидели армию, что собралась на противоположном стороне поля. Но вместо того чтобы проехать напрямик лейтенант конного разъезда повел их в сторону.

– Сэр, почему мы не следуем напрямик? – не удержался от вопроса Флокхарт.

– Потому что не думаю что вы хотите сгореть в одной из магических ловушек что здесь настроили боевые маги.

– Не хотим…

– Вот и я о том же.

Отряд прибыл в расположении армии, где их встретил уже другой офицер.

– Кто здесь главный?

– Стало быть я, ваша милость, – вышел вперед Мартин.

– Следуйте за мной…

Офицер привел Флокхарта в большой шатер, попросив немного подождать, офицер нырнул в него, и после небольшой задержки попросил Мартина войти внутрь:

– Вас ждет герцог Арломан, – добавил офицер. – Командующий королевской армией.

Мартин вошел внутрь. Герцога можно было узнать сразу даже ни разу его не видев. Он сидел за небольшим раскладным столиком заваленного какими-то картами и бумагами. Позади стояли воткнутые в землю штандарты, а по бокам расположились его адъютанты и помощники среди которых Флокхарт с ненавистью заметил маркиза Крафта бежавшего с поля боя, и под взглядом Мартина не находившего себе места.

– Значит, ты и есть командир отряда? – спросил герцог в богато украшенных доспехах, посмотрев на Мартина не без спеси.

– Да, ваша милость… граф Левертон погиб в бою в Журавлиной шее.

– А ты стало быть его слуга?

– Я служу… служил ему, но я не слуга, ваша милость.

– Мне сказали, что твое прозвище Ландскнехт. Подневольный, охотник за головами?

– Да ваша милость…

– Значит ты раб!

– Нет ваша милость, еще при обороне замка лорд отпустил меня и всех моих людей. Вот все подтверждающие бумаги, – протянул Мартин из-за пазухи несколько свитков, от этого движения несколько офицеров в штабе напряглись, но расслабились увидев что это не оружие.