Да, не слишком-то тщательно она здесь убирала. На полу валялись следы праха, человеческого праха, валялись какие-то трудно различимые в темноте куски иссохшей плоти. Опустившись на колени, она принялась аккуратно подбирать их. Рори был прав. Она – идеальная домохозяйка.

Поднявшись, она заметила какое-то легкое движение в сгустившихся в комнате сумерках. Начала напряженно всматриваться во тьму, но прежде чем удалось разглядеть нечто, застывшее в дальнем углу, раздался голос:

– Не смотри на меня…

Усталый голос, голос человека, бесконечно измученного и утомленного жизнью. Усталый, но вполне конкретный и узнаваемый. В нем угадывались такие знакомые ей нотки…

– Фрэнк… – прошептала она.

– Да… – ответил разбитый голос. – Это я…

Рори окликнул ее снизу:

– Ну как, тебе лучше?

Она подошла к двери.

– Гораздо лучше, – ответила она. Невидимое за ее спиной существо вдруг быстро и яростно прошелестело:

– Не впускай его! Не подпускай ко мне близко!

– Ладно, – ответила она ему шепотом. Потом крикнула Рори: – Через минуту выхожу. Поставь-ка музыку. Что-нибудь успокаивающее.

Рори ответил, что поставит, и вернулся в гостиную.

– Я все еще только получеловек, – заговорил голос Фрэнка. – Не хочу, чтоб ты меня видела… И другие тоже… Не хочу, чтоб видели меня… таким. – Он помолчал, потом заговорил снова, тише: – Мне нужна еще кровь, Джулия.

– Еще?

– И быстро.

– Но сколько это, еще? – спросила она тень. На этот раз ей удалось лучше рассмотреть то, что находилось там, в углу. Неудивительно, что он не хочет, чтоб его видели.

– Еще, просто еще, – сказал он. И хотя голос был так слаб, что даже шепотом назвать его было трудно, она уловила в нем пугающую настойчивость. И содрогнулась.

– Мне надо идти, – сказала она, услышав, как заиграла внизу музыка.

На этот раз тень не ответила. Уже у двери Джулия обернулась.

– Я рада, что ты приходил, – сказала она. И уже затворяя за собой дверь услышала позади звук, одновременно напоминавший и смех, и рыданье.

– Керсти? Это ты?

– Да. Кто это?

– Рори…

Линия работала плохо, из трубки доносились шорох и всхлипы, словно ливень, хлеставший за окном, проник в телефон. И все же она была так счастлива слышать его голос. Он звонил ей крайне редко, а если и звонил, то говорил не только от своего имени, но и от Джулии тоже. Правда, на этот раз было по-другому. На этот раз Джулия служила предметом разговора.

– С ней творится что-то неладное, Керсти, – сказал он. – А в чем дело, не пойму.

– Ты хочешь сказать, она заболела?

– Возможно… Она ведет себя со мной так странно… И еще она ужасно выглядит.

– Ну а ты ее спрашивал?

– Она твердит, что все прекрасно. Но я чувствую, на самом деле это не так. Может, она тебе что говорила?

– Нет. Мы же не виделись с того самого дня, с новоселья.

– Да, и вот еще что. Она совершенно не хочет выходить из дома. Это так на нее не похоже!

– Может, ты хочешь, чтоб я… ну, поговорила с ней, что ли?

– А ты сможешь?

– Не знаю, будет ли от этого толк. Но почему не попробовать?

– Только не говори, что я тебя просил…

– Конечно не скажу, не беспокойся. Загляну к ней ну, скажем, завтра, как бы между прочим…

(«Завтра, это должно быть завтра». «Да, знаю…» «Я боюсь. Мне кажется, я теряю силы… Начал снова ускользать туда… назад.»)

– Тогда я позвоню тебе в четверг, с работы, ладно? И ты расскажешь, что удалось выяснить.

(«Ускользаешь?» «Они уже знают, что я собрался бежать.» «Кто знает?» «Те, из Ордена Гэша. Мерзавцы, которые взяли меня и теперь…» «Они тебя ждут?» «Да. За стеной.»)

Рори рассыпался перед ней в благодарностях, она в свою очередь отвечала, что это ее долг как друга. Затем он повесил трубку, предоставив ей слушать шум дождя на линии. Теперь Джулия принадлежала им обоим. Они стали союзниками, объединенными тревогой о ее благополучии, озабоченными, как бы, не дай Бог, ей не привиделись дурные сны. Пусть так, но это давало ощущение близости.

* * *

Мужчина в белом галстуке не стал терять времени даром. Едва успев положить глаз на Джулию, он тут же подошел к ней. За те секунды, пока он направлялся к ней через зал, она решила, что это – неподходящий объект. Слишком крупный, слишком самоуверенный: Столкнувшись с сопротивлением той, первой жертвы, она отныне намеревалась действовать более осмотрительно.

И поэтому, когда Белый Галстук спросил, что она будет пить, она в ответ попросила оставить ее в покое.

Очевидно, он не впервые получал отпор, так как, не медля ни секунды, развернулся и двинул к бару. Она принялась за свой коктейль.

Сегодня опять льет как из ведра, дождь продолжается вот уже почти трое суток, и в баре было гораздо меньше посетителей, чем на прошлой неделе. Вот с улицы заскочили какие-то вымокшие до нитки крысята, но ни один не удостоил ее сколько-нибудь пристального взгляда.

Пора уходить. Шел уже третий час. Все равно уже поздно и нельзя рисковать – а вдруг Рори придет с работы чуть раньше и застигнет ее, как тогда?

Она залпом допила коктейль, поставила бокал на стол и решила, что сегодня день для Фрэнка невезучий. Однако, когда она вышла из бара под дождь и, раскрыв зонтик, направилась к машине, сзади послышались шаги. И вот Белый Галстук уже поравнялся с ней и, слегка склонив голову к ее уху, шепчет:

– Моя гостиница тут, неподалеку.

– О… – неопределенно ответила она и ускорила шаг. Но от него оказалось не так-то просто отвязаться.

– Я здесь всего два дня, – сказал он.

Не смей поддаваться искушению, приказала она себе.

– Просто умираю от скуки, ищу, с кем бы поболтать… – продолжал он. – Два дня, наверное, ни с одной живой душой не говорил.

– Правда?

Он придержал ее за руку. Сжал так сильно, что она едва не вскрикнула. И в тот же миг поняла – решено. Сегодня она убьет его. Похоже, он заметил промелькнувшую в ее глазах искорку, но истолковал ее превратно.

– Так что, в гостиницу? – спросил он.

– Терпеть не могу гостиниц. Они такие… безликие.

– Есть вариант получше? – спросил он.