Руслан подошел к столу, налил себе полный бокал коньяка и залпом выпил его. Немного перекусив и выкурив сигарету, он разделся и лег спать.

В каптерку второго отряда зашел дневальный.

– Валдай, там тебя какой-то бесконвойник спрашивает, – сказал он, – Что ему передать?

– Сейчас иду. Пусть подождет.

Дневальный вышел. Валдай сделал пару глотков чифирю, закусил конфетой и встал.

– Сейчас приду, – сказал он Моцарту, – Не уходи, дождись меня.

Выйдя из отряда, Валдай увидел бесконвойника, одиноко стоящего возле калитки локального участка. Валдай подошел к нему.

– Валдай, тут с воли тебе малява пришла. Ответ будет? – спросил Тимоха, передавая свернутый в три погибели конверт.

Посмотрев по сторонам, Валдай развернул конверт, сбоку оторвал полоску и вынул содержимое. То, что он увидел, его обрадовало. На содержимом конверта значились одни цифры. Послание было длинным. Дать ответ прямо сейчас он был не готов.

– Скажи тому, кто тебе это дал, кстати, ты знаешь, как его зовут?

– Назвался Русланом.

– Так вот, скажи Руслану, чтобы за ответом приехал завтра к двенадцати часам, когда администрация уедет на обед. Сам же подойдешь сюда без пяти двенадцать, получишь ответ.

– Усек! – ответил Тимоха.

– Иди, и не забудь, завтра в двенадцать.

Валдай спрятал записку в карман и пошел в отряд.

В каптерке он попросил Моцарта закрыть его здесь одного и никого сюда не пускать.

– Хорошо, – ответил Моцарт и вышел, закрыв за собой дверь на ключ.

Валдай достал свой сидор, вынул из него небольшой сборник стихов А. С. Пушкина, сразу открыл стихотворение «Анчар» и погрузился в расшифровку послания. Более часа он потратил на расшифровку. Затем, за кружкой чая, он еще раз перечитал то, что расшифровал, и сжег шифровку с расшифровкой. Затем он уселся шифровать ответ. Свой ответ он уложил в конверт, заклеил его, и свернул трубочкой.

И так, Руслан хочет и может оказать ему помощь в достижении желания выйти на волю. Руслан ждет предложений от него, как это сделать. Он пишет о каком-то могущественном покровителе, который может надежно спрятать его в тайге, пишет, что он еще может прихватить с собой несколько своих надежных товарищей. Руслан просит продумать план побега, и в деталях ознакомить его с этим планом, зашифровав его.

– Нет, дружище, мы пойдем другим путем! – сказал Валдай вслух, открыл ключом дверь, и позвал Моцарта.

– После отбоя собери всех наших. Возникла одна тема, нужно обмозговать.

– Мог бы и не говорить. Все и так соберутся, – ответил Моцарт.

Однако, все свои, предупрежденные Моцартом, собрались в каптерке сразу же после ужина. Хирург уже был выписан из больницы и тоже присутствовал.

– В принципе, можно начать прямо сейчас, – сказал Валдай, убедившись, что все уже собрались.

Моцарт воткнул вилку электрочайника в розетку и приготовил заварку.

– У меня тут возникла одна тема. Я собрал вас для того, чтобы вместе ее обслюнявить, – начал Валдай, – Все вы у меня парни проверенные и испытанные, но то, что нам нужно будет решить сегодня, потребует нечто большего. Я затеваю одну рискованную авантюру. Поэтому, кто не захочет в ней участвовать, может сейчас же встать и уйти. Трусостью это считаться не будет. А авантюра такова, что может в корне изменить судьбу каждого из нас.

Все с любопытством уставились на Валдая.

– Даю две минуты на раздумье. Кто не хочет участвовать в рискованной авантюре и знать тайну, за которую можно поплатиться своей жизнью, может сейчас же встать и уйти. Кто останется, возврата назад уже не будет.

Валдай посмотрел на часы и засек время. Эти две минуты все сидели тихо, делая вид, что над чем-то усиленно думают. Две минуты еще не прошли, как Чубайс сказал.

– Валдай, ты бы объяснил в чем дело, а то, непонятки получаются. Решите для себя то, сами не зная что. Растолкуй!

– Толковать я буду тем, кто здесь останется, а остальным могу только сказать то, что, чем меньше знаешь, тем целее будешь, – ответил Валдай.

– Мы не знаем вопрос, который каждый из нас должен для себя решить, – поддержал Чубайса Лось, – Валдай, ты прямо скажи, чего ты от нас хочешь?

– Две минуты истекло. Никто не хочет уйти, чтобы не участвовать в рискованном предприятии?

Наступило молчание. Все как бы заново стали обдумывать предложение Валдая. Моцарт выключил электрочайник и насыпал в него заварку.

Прошло еще две минуты. Валдай не торопил их в выборе. Он налил себе чая в кружку и стал всматриваться в лица своих товарищей. В них он увидел только одно недоумение.

– Затеял я удариться в бега, – сказал Валдай, потягивая горячий чай из своей кружки.

Все с удивлением уставились на него.

– Что вы так смотрите? Да, да, в бега. Вы не ослышались. Мне сейчас сорок семь лет. До свободы мне еще восемь с лишним осталось. На свободу выйду, когда мне стукнет пятьдесят шесть. Проживу, быть может еще лет пять, и на вечный покой. А я хочу и эти восемь лет на свободе погулять, чтобы больше воздухом свободы подышать.

Выражение удивления так и не исчезло с лиц присутствующих. Все очень внимательно слушали Валдая.

– Ты это серьезно, Валдай? – спросил Хирург

– Серьезней не бывает, – ответил тот, – И я хочу предложить всем вам составить мне компанию.

Все, как один, уставились на Валдая, который с невозмутимым видом попивал чай.

– Изот, сколько тебе лет? – спросил Валдай.

– Два месяца назад вместе же тридцать девять отмечали.

– А сколько сидеть осталось?

– Почти шесть лет.

– Значит, когда выйдешь на свободу, тебе будет сорок пять?

– Да, точно, сорок пять.

– Серый, а тебе сколько сейчас?

– Двадцать три, осталось тринадцать.

– Да, все свои самые лучшие годы ты проведешь за забором. А мог бы все это время гулять и наслаждаться волей. Моцарт, а тебе сколько?

– Тридцать два, осталось одиннадцать.

– Хирург, а тебе?

– Тридцать девять. Пять осталось.

– Вот и подумайте над моим предложением, – сказал Валдай, – Если кому нечего терять, кроме как своих цепей, то прошу к моему шалашу.

– Ну, а как поймают, то за побег ведь еще срок намотают. Еще больше сидеть придется, – сказал Штырь, – Мне осталось всего три года, а за групповой побег еще пять лет могут дать. Зачем мне это?

– Ну, отсидишь ты свои три года, если конечно не сбудется пророчество, выйдешь на свободу, а через три месяца опять в тюрьму. Рожденный летать, ползать уже не сможет. Опять отсидишь. Выйдешь, и опять сядешь. У нас у всех одна судьба-злодейка, что ни есть, самая воровская.