Пытать судьбу и выяснять кто из них лучший боец Виктор не стал, просто метнув нож и вогнав его в грудь последнего бандита. Расправившись с теми кто возжелал его крови, Волков замер посреди кровавой арены. Можно удивляться той ловкости с которой он управлялся только что, но он всего лишь использовал возможности нового тела и как видно, скоморох в свое время не был чужд рукопашным сшибкам, в том числе и смертельным, а потому тело двигалось легко и уверено. Гибкость и быстрая реакция позволили применить кое что из арсенала самого Волкова. Что же касается того, что представитель двадцать первого века хладнокровно бился в этой схватке и сейчас спокойно взирал на дело рук своих, то скажем так, он был представителем не самой лучшей плеяды, и убивать ему приходилось, и в рукопашной сходиться, когда смотришь в глаза тому у кого должен забрать жизнь и в его глазах не видишь ничего, кроме ненависти и жажды убийства. Тот кто прошел через это и сразу не съехал с катушек, очень быстро черствеет, а иначе никак.

Позже память подсказала, что и Добролюбу за свою кочевую жизнь приходилось не раз и не два отстаивать собственную жизнь. Довелось поучаствовать и в бою, когда на купеческий караван к которому он примкнул напали солдаты. То была банда наемников, ушедших со службы так как им не заплатили, а чтобы компенсировать свои потери они решили пограбить купцов. Разумеется это было у иноземцев, во Фрязии. Славени тоже не брезговали наемниками, вот только князья никогда не задерживали плату, а уж о том, чтобы накапливать долг не за один месяц и речи не могло быть. Впрочем, это ничуть не говорило о том, что у славен не было лихих людишек. Так вот тогда он участвовал в настоящем сражении, нападавших было не меньше тридцати, в караване купца едва два десятка. Но отбились. Наемники слишком понадеялись на свой боевой опыт, даже не предполагая, что купчишка и его люди смогут оказать им сопротивление. Эта самоуверенность и беспечность стоила им жизней. Добролюб тогда свалил четверых и сумел хорошо пристроить взятое с них оружие, в том же караване. Сдай он трофеи другому торговцу и получил бы значительно меньше, но купец в благодарность не стал обирать его.

— Эй, парень. Скоморох, — послышался голос боярина. — И долго ты собираешься изображать из себя соляной столб.

— А… Ну да. Сейчас.

Он извлек из тела последнего свой нож и отерев лезвие разрезал стягивающие воеводу путы. После чего, по его просьбе ухватил боярина за большой палец и с силой дернул, вырывая у него болезненный стон и высекая слезу.

— Чтож так-то, боярин? Чай когда палец выпрастывал не стонал.

— То дело другое. Там ну никак показывать было нельзя, а сейчас вроде как и можно, опять же выпростать было не так больно, как наместо поставить. Спасибо.

— Чего уж. Пользуйся.

Покончив с помощью боярину, вспомнил и о себе любимом. Как выяснилось рана не опасная, да и не рана вовсе, так царапина, солидная ничего не скажешь, от такого калибра малым и не отделаешься, но все же не серьезно. Кровь все еще текла но не сказать, что сильно. Оторвав лоскут от рубахи одного из нападавших, он быстро соорудил повязку. Пока сойдет и так, а как только доберутся до деревни, то там обиходят. Есть там знахарь или знахарка, нет, не важно, в любом доме найдутся и травы, и настойки, и мази, как же без этого.

Покончив с этим, он поднялся и пошел в обход по месту недавней стычки. Нужно было собрать ножи. Как там оно будет с трофеями, бог весть. Скорее всего, большая часть оружия у бандитов со спутников воеводы, эвон как упакованы, у каждого огненный бой, да не по одному стволу. А про побитых толи солдат, толи боевых холопов атаман что-то там вещал. Но то, что положим у них в карманах то уж точно его по праву. В принципе и все остальное тоже, но кто знает как себя поведет воевода, ему повезло едва оказавшись в этом мире, сходу оказать помощь вполне себе влиятельному человеку, так что вызывать его неудовольствия он никак не хотел.

Боярин пристроившись на пенечке разминал кисти, особо уделяя внимание вправленному пальцу, который бережно массировал, хотя чего его трогать надо тугую повязку наложить, и покой предоставить. В этом деле скоморох был докой, как-никак с травмами он жил бок о бок. Ну да вот сейчас покончит с трофеями, тогда и займется болящим, а пока пусть дурью мается.

Сам себе поражаясь, он вполне спокойно обыскал трупы и собрал все ценное, включая и оружие. Всего собралось шесть мушкетов, восемь пистолей, несколько клинков, от сабель до кинжалов, одиннадцать рублей деньгами, это скорее всего с боярина сняли, ну может что у его людей было, да и у самих бандитов, но основное его, больно уж сума велика. Эдак для сравнения, стрельцы в год получали жалование в четыре рубля. Откуда он это знал? Хорошо все же когда есть такой проводник, как память канувшего в лету Добролюба. Сумма солидная и деньги лишними никогда не будут, но поди поноси столько, ить больше семисот грамм серебра.

Но самое главное приобретение его просто поразило. Взъерепенься воевода и возжелай забрать все, Виктор отдал бы не задумываясь, а вот с этим нипочем не расстался бы, даже если ему пришлось бы сделать работу вместо гульдского барона.

Это был самый настоящий револьвер. Виктор даже не подозревал, что такие вообще могут быть. Нет, про многоствольные ружья он слышал, опять же кто не смотрел фильм "Желтая роза", где главный герой носится с многоствольным пистолетом, но это как-то не выглядит настоящим, вот нужно герою стрелять как ковбой ему и придумали тот пистоль. Он вообще всегда считал, что подобное оружие начали делать только с появлением капсюлей. Оказывается все возможно. Виктор поражаясь осматривал находку.

Пистолет формой походил на смесь первых револьверов и обычного кремневого пистолета, разве только ручка была не просто скругленной, но имела и пяточку, вообще рукоять сидела в руке как влитая. Барабан заряжался, как и первые кольты, со стороны ствола, засыпаешь порох, вдавливаешь пулю. Судя по несколько большему диаметру отверстия на конце, и по движению самого барабана немного вперед при взведении курка, тот насаживался на ствол, для большей герметичности. Рамки как таковой не было, была только верхняя планка, поэтому конструкция Виктору показалась незавершенной. Такое оружие в боевой обстановке вполне себе может подвести, либо погнуться, либо обломиться, не надежно одним словом, но не смертельно, так как вполне себе можно было это дело исправить. Задняя часть барабана была неподвижной, наверху справа имелась затравочная полка, откуда тянулся канал к барабану, для того чтобы воспламенить заряд. К планке, которая проходила от рукояти и тянулась на протяжении всего ствола, было прикреплено кресало. Но опять таки необычное, так как представляло собой одновременно и емкость в которую засыпался порох. По всему выходило, что когда его ставили на место, проворачивая на оси, оно не просто закрывало собой затравочную полку, но и самостоятельно подавала на нее порох, оставалось взвести курок и нажать на спуск. Курок бьет зажатым в нем кремнием по кресалу, высекает искру, одновременно отбрасывая кресало вперед, затравочный порох воспламеняется и происходит выстрел. После этого курок взводится в среднее положение, которое одновременно является и предохранительным, барабан проворачивается, устанавливая напротив ствола заряженную камеру, при дальнейшем взведении, барабан слегка подается вперед, насаживаясь на ствол. Можно сразу полностью произвести взвод, механика это вполне позволяла. Кресало на место и все оружие снова готово к работе. И таких револьверов у атамана было два.