– Да, он был здесь. Очень жаль, что вы не встретились: он не мог больше ждать и ушел.

– Ах! – Высокая пышная фигура Джастины, казалось, даже слегка съежилась: очень уж разочаровало ее сообщение. – Я не думала, что так долго одевалась, но очень хотелось выглядеть наилучшим образом! Не могла же я принимать герцога, одетая, как… как ты, Марлена. Боже мой, как тебе только в голову пришло встретить его светлость в таком платье? Тебе следовало хотя бы попытаться выглядеть более презентабельно.

Миссис Абернати перевела взгляд на Евгению и уже открыла было рот, чтобы высказаться и по поводу ее платья, но передумала и опять обратила свое внимание на Марлену.

– Возможно, наша семья больше не принадлежит к сливкам общества – из-за неудачного для дяди стечения обстоятельств, – но в этом доме мы должны выглядеть и вести себя безупречно, тем более перед высокими гостями.

– Да, конечно, – согласилась Марлена, вспомнив, как спорила с герцогом и настаивала на своем праве остаться в этом доме: такое поведение определенно нельзя было назвать безупречным, – но не желая еще больше раздражать Джастину, добавила: – К сожалению, мы обе ничего не могли предпринять, поскольку не знали, что герцог придет.

– Значит, ты тоже его видела? – недовольно спросила Джастина Евгению.

Какая несправедливость: она потратила столько усилий на то, чтобы одеться со всей тщательностью, и все напрасно!

– Только мельком, миссис Абернати, – робко пробормотала та.

Джастина фыркнула и так тяжело вздохнула, что ее пышная грудь заколыхалась.

– А я была на улице, – пояснила Марлена. – Вышла из-за угла дома и обнаружила, что он стоит перед дверью. Мы, можно сказать, едва не столкнулись.

– Только не говори, что ты опять возилась в саду! – Джастина возвела свои темно-зеленые глаза к потолку и тяжело вздохнула. – Неужели ты никогда ничему не научишься? Нет, я ничего не хочу слышать. Не думала, что мне придется переживать еще и из-за этого. Как говорится, если молоко пролилось, его уже не вернешь в кувшин. Но как все-таки обидно, что он пришел повидать меня и не дождался. Мне следовало поторопиться. Я ведь даже танцевала с ним пару раз – до замужества с Уоллисом, конечно, – когда слыла первой красавицей сезона.

Марлена сомневалась в правдивости ее слов: по ее предположению, герцог по меньшей мере лет на пять моложе Джастины. Если верить кузине, она была королевой каждого бала, самой популярной вдовой на каждой вечеринке, и все приличные светские львы едва ли не сражались друг с другом за право сделать ей предложение.

– Герцог был сильно расстроен из-за того, что я не появилась вовремя?

Ратберн? Расстроен? Он слишком самонадеян для проявления таких человеческих эмоций.

– Никоим образом, – честно ответила Марлена, немного удивившись. – Вообще-то он должен был заранее известить о своем визите или хотя бы прислать записку, а он явился совершенно неожиданно. По-моему, это дурной тон.

– Ошибаешься, дорогая, – с апломбом заявила Джастина. – Герцог может явиться в любое время, и его следует принять со всеми почестями. Ты должна была немедленно извиниться, уйти к себе и одеться соответствующим образом.

Она неодобрительно взглянула и на Евгению, давая понять, что ее слова относятся и к ней.

Та стушевалась и решила, что ей лучше удалиться.

– Если позволите, миссис Абернати, Марлена, я пойду.

Джастина величественно кивнула, а Марлена прошептала, когда подруга, опустив голову, словно стараясь сделаться незаметной, проскользнула мимо:

– Мы поговорим позже.

Потом, опять взглянув на кузину, громко сказала:

– Обещаю уделять больше внимания своему внешнему виду. Думаю, нам всем нужно об этом помнить, потому что герцог обещал на днях вернуться.

– Правда? – живо заинтересовалась Джастина, но тут же, сделав над собой усилие, постаралась спросить как можно равнодушнее: – И когда же? Завтра?

– Он не сказал, когда именно. Просто сообщил, что обязательно зайдет еще раз.

– Думаю, что завтра или послезавтра. Интересно, чего он от меня хочет?

Марлена слегка расслабилась. Пусть лучше кузина, как обычно, целиком сосредоточится на себе. Хоть Джастина еще довольно молода – ей едва минуло тридцать пять, – Марлена никогда не чувствовала близости с ней. Кузину ни злой, ни сварливой вроде не назовешь, просто она была излишне дотошна в отношении приличий и не любила, когда ее выводили из равновесия – если, конечно, это делал не герцог. Марлена обычно уступала кузине, когда речь шла о прогулке в парке, званом обеде или походе в магазин за новой шляпкой или перчатками. Пусть они и были дальними родственницами, дом принадлежал Джастине, хотя мистер Олингуорт и платил ей за заботу о Марлене.

Больше всего раздражала в Джастине ее любовь к воспоминаниям о прошлом. Вероятно, ее не слишком радовало настоящее, поэтому она постоянно возвращалась в те времена, когда была моложе, и обожала рассказывать о джентльменах, добивавшихся ее руки, и множестве предложений, которые она отклонила в год своего дебюта. Список казался бесконечным. О чем бы ни шел разговор, заканчивался всегда воспоминаниями о ее блестящем дебюте в обществе.

– Рада слышать, что герцог вернется, – сказала Джастина, поглаживая пальцами крупный топаз. – Как я уже говорила, мы неоднократно встречались на разных мероприятиях. И танцевали, я уверена. Хотя это было давно, когда я была намного моложе. Он тоже, разумеется, но такой же красавчик. Да и я была первой красавицей сезона. Все так говорили. Не сомневаюсь, что он меня заметил. Многие джентльмены соперничали за право ухаживать за мной. Виконт Хартхил, к примеру. Наверное, мне следовало тогда выйти за него замуж, и сейчас я жила бы не здесь, а на Мейфэре.

Марлена знала эту историю наизусть: Джастина рассказывала ее по любому поводу, да и без всякого повода тоже.

– Конечно, тогда мне не хотелось замуж за виконта: он был намного старше Уоллиса и далеко не так красив. Все юные леди в тот сезон искали внимания Уоллиса, и я не могла ему отказать, когда он выбрал меня. Ты же знаешь: первая красавица сезона не могла не выйти замуж за самого популярного джентльмена. – Джастина мечтательно вздохнула. – Но я помню, как красиво за мной ухаживал виконт, словно это было вчера.

Миссис Абернати расправила плечи.

– Его светлость не сказал, какова цель его визита?

Марлена не знала, как лучше ответить на этот вопрос. Джастина нисколько не сомневалась, что герцог мог явиться только к ней. Тут ее взгляд упал на письмо, лежавшее на столе у лампы, и она взяла его.

– Он принес это письмо. Мистер Олингуорт, который был моим опекуном больше десяти лет, теперь передает ответственность за меня герцогу Ратберну.

– Что? – взвизгнула Джастина, словно наступила на горячий уголь.

– Он пришел познакомиться со мной. – «А сделал намного больше».