• Учение о познании •

Каноника – учение о правилах познания, органично дополняло его физику. Как понять, что ты движешься в процессе изучения мира к познанию истины? Для Эпикура проще простого. Не нужны никакие рациональные методы, опирайся на чувства. У тебя есть несколько критериев: ощущения и страсти. Первые мы чувствуем, потому что от тел отделяются тонкие образы, которые мы и улавливаем. Они как волны, только не круглые, а по всем характеристикам идентичные самим вещам. Похоже, наверное, больше на лук, который чистишь и плачешь, так и образы, входя в нас, рождают мысли (и слезы, если придется). После порции ощущений образ предмета остается в мысли. Все мы знаем, что это называется «запомнить», позволяющее сравнивать один предмет с другими. Все суждения о вещах должны постоянно проверяться ощущениями. Кроме того, у нас есть функция предвосхищения, когда мы можем, исходя из прошлого опыта, делать выводы о новом объекте. Например, мы используем его при выборе арбузов, когда решаем, стоит ли купить и тащить домой 15-килограммовый арбуз по сумме ощущений из личного опыта.

Большой, но хвостик еще не желтый. Не дозрел еще – мимо. Подходишь к другому. Стучишь – звук гулкий, сжимаешь – потрескивает. Через пять минут пытаешься поместиться в лифт с красавчиком, потому что его предшественник с подобными характеристиками был усладой трех твоих ужинов подряд. Эти наши ощущения от прошлых арбузов позволяют предвосхитить новое блаженство. Важно отделять собственные ощущения от тех, которые не основаны ни на каком пережитом контакте (в стиле «подруга делала, и вот что вышло», «мне говорили в школе, что будет…»).

• Этика удовольствия •

Кто живет счастливее всех? Тот, у кого много денег, кого носят на руках, а он ничего тяжелее бокала шампанского в руках не держал? Или тот, кто не страдает и не волнуется?

Я сразу вспоминаю Тони Монтану, которого играет Аль Пачино в фильме «Лицо со шрамом», когда он сидит за дорогущим столом, весь в кольцах и белом порошке, и ты прям видишь, как ему плохо. Сколько дум тягостных и проблем вызывает его роскошная жизнь, и как мало счастья приносит. Но разве бедность, лишения и заменители сахара лучше подходят под основу представления о благе? Конечно же нет. Черт возьми, это очевидно (и для Эпикура), плакать удобнее, когда дворецкий подает носовые платки. Но все не так просто. Удовольствия предпочтительнее страданий, если понимать их правильно, а не в вульгарно-гедонистическом ключе.

Итак, когда мы говорим, что удовольствие есть конечная цель, то мы разумеем не удовольствия распутников и не удовольствия, заключающиеся в чувственном наслаждении, как думают некоторые, не знающие, или не соглашающиеся, или неправильно понимающие, но мы разумеем свободу от телесных страданий и от душевных тревог.[25]

То, что мы считаем привычными наслаждения (безудержные танцы, винопитие, обилие еды), есть лишь интермедия грядущего страдания. За тусовкой придет похмелье, за новогодним столом – несварение, а за близкими контактами – поход к венерологу. Истинное состояние кайфа переживается, когда мы не страдаем. Вспомни свои истинные минуты блаженства – снять мокрые носки и надеть сухие, принять горизонтальное диванное положение после дня в вертикальном, укусить голодным корочку свежего хлеба – все они сводятся к восстановлению утраченного комфорта и спокойствия. Счастье в телесном и психологическом здоровье и покое. Вечное пребывание в состоянии человека, умеренно поевшего, – мечта философа. Не расстегивать пуговицу на брюках от того, что погорячился за столом, и не сворачиваться пополам от спазмов требовательного и голодного желудка. Но как же быть с изысканными блюдами, тайским массажем и любованиями закатом? Выкинуть из жизни как ненужные?

• Удовольствия этики •

Эпикур полагает, что не существует какой-либо середины между страданиями и удовольствием, а то, что кому-то представляется этой серединой, а именно свобода от всякого страдания, является не просто наслаждением, но высшим наслаждением.[26]

Исследователи спорят, считал ли Эпикур наслаждение исключительно отрицательным понятием – все моменты, что мы не страдаем, мы наслаждаемся, а значит, удовольствие едино (страдания разнообразны), или выделял разные виды житейских услад. Прислать ему сыра он все же просил, значит не вычеркиваем его из «списков гурманов».

Исходя из второй точки зрения, разделим удовольствия на две группы. Первый тип – удовольствия покоя. Это как раз момент, когда ты невозмутим и умеренно поел, не болеешь, не испытываешь жажды. Это высший сорт кайфа по Эпикуру. Удовольствия движения – это радость, веселье и чувственные забавы. И вот тут могут быть подводные камни в виде маячащих на горизонте страданий. С ними нужно быть аккуратными, но не отказываться.

Я не могу помыслить никакого блага, если будут исключены удовольствия вкуса, утехи плотской любви, удовольствия слуха и те приятные движения, которые образами воздействуют на зрение.

Духовные удовольствия начинаются с телесных ощущений. Только и тут с умом, пожалуйста, страдания души могут длиться очень-очень долго (вспомни свою первую любовь). Теперь проведем эпикурейскую экспертизу самых популярных наслаждений. Потому что без подключения разума к выбору удовольствий можно погрязнуть в пороке. Будем присваивать каждому пути к усладе ряд характеристик: естественные и необходимые (исходят из наших потребностей для поддержания жизнедеятельности), естественные и НЕ необходимые (прямо с выживанием не связанные), НЕстественные и НЕ необходимые (навязанные извне или собственные ложные представления о благе).

• Плотская любовь – «половое сношение никогда не приносит пользы; довольно, если оно не повредит». Естественное и НЕнеобходимое. Потому что исток его понятен, но результат удовлетворения связан с бо́льшими печалями (изнашиваются силы, не реализуются до конца начинания, чувство долга слабеет, возникает угроза для репутации), чем несколько секунд радости.

• Блинчики с икрой, трюфели в винном соусе, тар-тар из лосося – Естественное и НЕ необходимое.

Простые блюда доставляют такое же удовольствие, как и дорогой стол, когда все страдание от недостатка устранено.

Для Эпикура не было разницы (ну-ну), если испытываешь голод или жажду, то не делаешь различий между изысканными и простыми блюдами. Зачем тогда платить больше (уместно добавить, что содержание дома с садом не оставляло средств для высокой кухни)? Его главная идея в том, чтобы пища способствовала улучшению здоровья. Думаю, правило носит не директивный (только так и никак иначе) характер, а диспозитивный (можно и так и сяк в рамках дозволенного). Хочешь есть в лучших ресторанах – ешь, если делаешь это для избавления от голода, значит страдания. Стремиться к наслаждению дорогой пищей ради только лишь наслаждения, помпезного интерьера и социальной идентификации, по Эпикуру, неразумно. Но подобные распоряжения не носили характера директивы, скорее имели диспозитивную природу. Короче, если ты ешь этот пирожок, потому что твой организм на бабулиной выпечке становится выносливее и румяней, ешь на здоровье.