Уве не был так болезненно одержим предметами; для него проблему представляло скорее непонимание смысла формирования коллекции. Еще в самом начале знакомства он торжественно преподнес Амалии искусственный глаз своего покойного дедушки. Ему не пришло в голову, что этот артефакт нового времени никаким образом не вписывается в коллекцию природных чудес. Амалия положила подарок в стакан для зубной щетки и оставила на умывальном столике в ванной. В тот вечер крики матери разносились по всему дому, и отношения у Уве с Эллен испортились навсегда. И тем не менее в разговорах с бабушкой Эллен всегда вставала на сторону детей и брала долговязого Уве под защиту.

Гостей из Франкфурта ожидали к семи. В планах значилась совместная прогулка, легкий перекус в каком-нибудь сельском ресторанчике и, наконец, домашнее чаепитие с привезенной Маттиасом выпечкой. Денек выдался жарким. Амалия с Уве наметили с утра пораньше отправиться на озеро Баггерзее и вернуться только на кофе. Хильдегард в ожидании сына, как могла, принарядилась и теперь щеголяла в соломенной шляпке и кофточке в национальном стиле, украшенной вышитыми цветами, доставшейся ей от подруги молодости родом из придунайских швабов.

Маттиас ездил на большой машине и любил погонять, поэтому частенько выезжал с опозданием. Вот и сейчас часы показывали двенадцать, и Хильдегард потихоньку начинала волноваться.

— Ты же его знаешь, — утешала Эллен. — Если что случится, Бригитта обязательно позвонит.

Когда же в конце концов Хильдегард с Эллен погрузились в машину Маттиаса, желание ехать куда-то еще пропало; недолго думая Тункели остановились в ресторанчике под сводами деревьев и для начала заказали по бокалу вайншорле. И пока не подали блюдо с прославленным местным сыром, все пожелали прогуляться до лежавшего в паре шагов пруда с форелями.

Маттиас с Эллен чуть отделились от мамы с Бригиттой:

— Что там за дурацкий слух, будто Амалия с Гердом не родственники? — перейдя на шепот, спросила Эллен, которой не давала покоя темная история с анализом ДНК.

— Вероятно, все дело в ошибке, — успокоил ее Маттиас. — Лабораторный врач считает, что для верности хорошо было бы взять пробу у тебя и сравнить ее с пробой Герда. Ты уже говорила об этом с Амалией и мамой?

— Зачем без толку пугать людей, если все это с самого начала мистификация? — резко ответила Эллен. — А кроме того, мне абсолютно до лампочки, есть ли у Амалии и Герда общие гены. Если ты вообразил, что сможешь и меня затащить в лабораторию, то ты здорово заблуждаешься.

— А тебе и не нужно будет никуда идти. Все выяснится относительно быстро, если я отправлю моему другу мазок твоей слюны. Стерильные ватные палочки у меня в багажнике.

Хильдегард с Бригиттой уже устроились в саду ресторана, а в это время брат с сестрой возились на автомобильной стоянке: Маттиас достал тестовый набор и каким-то предметом ковырял во рту Эллен. Собственно, это и была подлинная цель его приезда. Только из вежливости он замаскировал визит под свидание с матерью.

— Смотрю, ты вполне нормально перенесла езду на машине, — сказала Эллен, присаживаясь рядом с Хильдегард на чуть прогнувшийся пластиковый стул. У нее еще сохранялась слабая надежда, что семейную встречу удастся перенести во Франкфурт.

— Когда за рулем Маттиас, мне еще ни разу не становилось плохо, — ответила Хильдегард.

Это был незаслуженный удар в спину дочери, которая ни разу не посмела отказать матери, если ту нужно было отвезти за покупками.

Выждав паузу, чтобы неловкая ситуация успела разрядиться, Бригитта робко заметила:

— Нам пора собираться, надвигается гроза, — и озабоченно показала на надвигавшуюся темную стену облаков. — Но мы еще выпьем у вас по чашечке кофе? Мы привезли биненштих и «франкфуртский венец».

Едва все успели забраться в машину, как по крыше частой отрывистой дробью забарабанил град. Как там Амалия на озере, подумала Эллен, в такую погоду не то что купаться…

Ребенок же в это время стоял под дверью. Амалия успела вернуться еще до первых капель и уже поставила на огонь воду для кофе. Маттиас, когда они добрались до дома, смерил племянницу взглядом знатока и в грациозной манере изрек:

— Девочка, да ты с каждым разом все краше и краше!

Хильдегард постелила на стол неимоверно широкую, пожелтевшую от времени скатерть из чистого льна, которая была изготовлена на семейной фабрике еще во времена Юстуса Виллибальда Тункеля. Все равно она собиралась ее постирать, заявила она, так как для планируемого большого семейного сбора понадобится и скатерть соответствующего масштаба. Поэтому почему бы не испачкать ее еще разок? Кому-то, возможно, такой ход мысли покажется слишком сложным, но всем женщинам такие вещи понятны с полуслова. И кроме того, старая скатерть позволила немедленно перейти к главной теме.

— Будет не так много народа, — успокоил маму Маттиас. — Лидия не хочет позориться со своим сожителем, а Хольгер считает, что Морин растеряется в среде, где все будут говорить по-немецки, а еще хуже, если все возомнят, что надо говорить на английском.

Хильдегард начала считать вслух: она сама, Эллен с Амалией, Маттиас с Бригиттой, Хольгер, Криста с Арно, Лидия и этот новый, Герд. Всего получилось десять человек, и бабушка немного расслабилась.

— Одиннадцать, — поправил ее Маттиас, — не забывай, что и у Герда есть жена.

— К счастью, не двенадцать. Потому что если возникнет нежданный гость, то за столом нас будет тринадцать, а я суеверна, — заметила Бригитта.

Раз здесь все такие боязливые, подумала Амалия, лучше пока не заикаться о приглашении возлюбленного. Вероятные дебаты ни к чему хорошему не приведут. Ни ее родную сестру, ни двоюродных братьев и сестер явно звать не планировали. Собственно, и с ее присутствием они смирились постольку-поскольку, но на сборище взрослых она в принципе нежелательна.

— Меня можете не считать, — произнесла она, и четыре пары глаз удивленно уставились на девушку.

Никто не нашел, что сказать. Больше для того, чтобы разрядить нависшее напряжение, Эллен обратилась к Маттиасу:

— А ты, вообще-то, знаком с женой Герда?

— Очень поверхностно. Ее зовут Ортруд. Мы с ней встретились, когда она вернулась с какого-то делового мероприятия и при этом была одета очень элегантно. Между прочим, все их жилище выглядит оригинально, все устроено непретенциозно и интеллигентно. Дело в том, что наш кровный братец по профессии архитектор, а его жена — дизайнер по интерьерам.

— Так-так, стало быть, тягу к архитектуре я унаследовала от нового дяди, — пробормотала себе под нос Амалия.

Никто ее не услышал, так как в это самое время Хильдегард начала делить пирог, и все разом протянули тарелки. Предназначавшийся Эллен кусок немного не дотянул до тарелки и упал на скатерть, да так натурально, что подумалось, не нарочно ли она это устроила?

— А дети у него есть? — спросила Эллен, соскребая со стола крем.