— Не буду, — заверила она, но в подсознании бродили сомнения в этом. Несмотря на профессиональную тренировку и склонность к анализу, Кэйт должна была пройти через испытания, порой сознавая, что многие из ее поступков были следствием безрадостного детства.

Эллиот пожал плечами и, слишком быстро повернувшись, чтобы взять поднос с кофейными чашками, столкнул на пол сумочку Кэйт, до того момента мирно лежавшую на стойке.

— Там мой сотовый телефон, — сказала Кэйт.

— Это не фарфор? — крикнул Брайс из гостиной.

— Нет, это «Мелмак»[7], — ответил Эллиот. — Брайс только и думает, об этих мелочах, — пояснил он ей.

Он опустился на колени, чтобы поднять сумку Кэйт и собрать высыпавшиеся на пол предметы.

— Мне очень жаль. Похоже, я разбил зеркальце.

— Ох! Оно было волшебным. Теперь у меня впереди четырнадцать несчастливых лет или семь очень несчастливых?

— Прекрати, Кэйт. Я статистик и математик, а не суеверный чурбан.

— Ты же все время говоришь о магии…

— Но не о Гарри Поттере. Не о суеверных бессмыслицах. Я толкую о магии отношений между двумя людьми.

— Может, помочь? — кричал Брайс.

— Нет, дорогой, — отвечал Эллиот.

Он подал Кэйт сумочку. Кэйт, тоже на коленках, собрала остальные предметы и запихнула их в сумку.

— А это что? — спросил вдруг Эллиот.

Кэйт взглянула на него. Он размахивал конвертом.

— Это приглашение на свадьбу Банни, — вздохнула Кэйт.

— Банни из «бушвикских шавок» выходит замуж? — спросил Эллиот. — И когда же? Ты мне никогда ничего не рассказываешь.

— Но я получила это только сегодня. И тебе вполне достаточно знать только это, — Кэйт встала. — Не веришь? Ее всего месяц назад бросил какой-то парень. Не представляю, откуда взялось это приглашение.

— Из Бруклина. В отместку, — сказал Эллиот. — А я могу пойти? Пожалуйста, могу?

— Нет, — ответила Кэйт. — Вот еще одна причина, почему я сейчас не могу порвать с Майклом. Бина помолвлена да еще это — я же тоже должна быть с кем-то.

— Но Майкл такой…

Эллиот не успел закончить тираду. Внезапно за дверью послышался страшный стук.

— Да что это там творится?…

Они поспешили в гостиную, а Брайс к двери. Он обернулся на Эллиота, но тот пожал плечами. Брайс открыл дверь. Женщина с растрепанными волосами, закрыв руками лицо, бросилась в комнату, неудержимо рыдая. Все стояли в молчаливом изумлении, а Брайс даже попятился назад. Лишь несколько мгновений спустя Кэйт заметила ногти женщины и с содроганием поняла, что у нее французский маникюр.

— Бина! — выдохнула она. — Боже, Бина! Что случилось?

Бина дико озиралась вокруг.

— Кэти, боже мой, Кэти!

Затем она бросилась на диван и разразилась рыданиями. Подойдя ближе, Кэйт тихо положила руку ей на плечо. Ее изнасиловали? Ограбили? Одежда в беспорядке, а волосы так растрепаны, что Кэйт подумала о физическом насилии.

Эллиот стоял и смотрел на плакавшую на его диване женщину.

— Так это Бина? — прошептал он. — Та самая знаменитая Бина?

Кэйт не обращала внимания на него.

— Бина, Бина, дорогая, что с тобой?

Бина отчаянно тряхнула головой. Кэйт села и обняла рыдающую подругу.

— Ш-ш-ш, — утешала она, поглаживая волосы Бины. Припомнились все истерические приступы Бины во время ночных бдений или на вечеринках, свидетельницей которых Кэйт была все эти годы. Она по-родственному обнимала ее, стоя рядом на коленях. Вдруг она вспомнила, что они не одни в комнате и что эта драма разыгрывалась в Манхэттэне, на чужом диване. Была надежда, что все не так плохо, как могло показаться. Еще одна мысль пронеслась в ее голове: — Бина, как ты нашла меня?

— Макс, — начала она, стараясь подавить слезы. — Он услышал, как я кричала в холле, и сказал мне, где тебя искать, — она заплакала, задыхаясь от слез.

Эллиот с Брайсом из любопытства подобрались поближе к дивану, а Майкл словно прирос к месту позади обеденного стола. Кэйт невольно подумала, что они вели себя довольно предсказуемо: Майкл, как гетеросексуал, отступил перед эмоциональной встряской, а Эллиот и Брайс предпочли вмешаться в нее.

Она снова взглянула на подругу.

— Бина, что произошло? — повторила она.

— Я задыхаюсь, — простонала Бина, заливаясь слезами.

— Ты? — спросила Кэйт в недоумении.

— Я владею способом поддержки дыхания по Химлику. Ей нужна помощь? — предложил Брайс с нарочитой готовностью.

Бина, продолжая рыдать, резко помотала головой в знак отказа.

Кэйт, взяв ее за руки, спросила четко и спокойно:

— Кто душит? Кто задыхается? — Она повернулась к Эллиоту. — Принеси ей стакан воды, пожалуйста.

Эллиот переадресовал просьбу Брайсу:

— Брайс, принеси воды. Это похлеще, чем сериал «Жизнь во имя жизни».

Тот не двинулся с места:

— «Жизнь во имя жизни»? Это лучше, чем «Юные и неугомонные».

Он повернулся к Майклу, все еще стоявшему в углу за столом:

— Сверните скатерть, — сказал он ему. — Заодно принесите воды.

Майкл, казалось, был очень рад покинуть сцену и моментально исчез в кухне. Бина издала очередной вопль.

— Бина, ты должна успокоиться, — уговаривала Кэйт. — И рассказать нам, что случилось.

Бина, едва переведя дыхание, зарыдала неудержимо. Кэйт предположила, что она, возможно, попала в аварию; может быть, ей было больно.

— У тебя что-то болит? — спросила она.

Бина кивнула.

— Тебе нужен врач? — продолжала Кэйт.

Бина кивнула еще увереннее:

— Да. Неженатый еврей. Кому я была бы по вкусу и кто ищет серьезных отношений… — Она вновь зарыдала.

Эллиот и Брайс подошли еще ближе.

— Ox, — выдохнул Эллиот. — Кэйт, взгляни на ее руку. — Он обменялся многозначительным взглядом с Брайсом.

Кэйт, не вполне понимая, решила, что проблема с сегодняшним маникюром.

— Бина, ты повредила руку? — Она рассмотрела руки Бины, но не заметила ничего особенного — кроме французского маникюра.

— Не правую руку, Кэйт, — вмешался Брайс, — левую. Безымянный палец.

Наконец Кэйт поняла. Крепко обняв Бину, она сказала:

— О боже, Джек…

— Джек уничтожил меня, — произнесла Бина. — У него было кольцо в нагрудном кармане. Я заметила выпуклость от коробочки, — стала выкрикивать она. — О, Кэти! Вместо того чтобы попросить меня выйти за него, он предложил: «Что, если мы проведем какое-то время поодиночке… испытаем наши чувства?»