– Ты о чем? – спросила Фиалка, придвигаясь поближе к Гаране.

– Да все о том же… Прежде всего нужно было соорудить хотя бы какой-нибудь шалаш. Нам нужна крыша над головой.

– Зачем? – подал голос и Малеванный. – Ночь, я думаю, должна быть теплой, песок под нами мягкий, до утра перекантуемся. А завтра что-нибудь сообразим.

– Твоими бы устами да мед пить, – ответил ему с сарказмом Гараня. – До завтра еще нужно дожить.

– Только не надо нас пугать, – фыркнул вор. – К тому же здесь собрался народ, которому не впервой коротать ночи под звездами.

– Только не под такими, как здесь…

Гараня бросил взгляд на стену деревьев, подступивших к пляжу.

– Уж не думаешь ли ты, что с неба начнут падать камни? – не без иронии поинтересовался Малеванный.

– Вполне возможно, – серьезно ответил Гараня.

– Фраер чудит без гармошки, – хохотнул вор. – У тебя что, бзик в голове завелся?

Гараня пропустил обидные слова вора мимо ушей.

– Открой глаза шире, Фома неверующий, – сказал он, широким жестом указав на бухту и скалы. – Этот остров вулканического происхождения. Видел горушку, когда катер был на подходе к острову?

– Это ты глазел, как турист, – буркнул Малеванный. – Мне было не до смотрин.

– Уж больно эта гора похожа на кратер вулкана, – невозмутимо объяснил Гараня. – И что у него на уме, поди знай.

– Все равно от камней шалаш не спасет, – резюмировал вор выступление Гарани.

Гараня вяло пожал плечами и не продолжил дискуссию. Солнце уже зашло, и темнота упала на головы отшельников дырявым одеялом. Крупные звезды словно стояли на старте, дожидаясь, пока светило не скроется за горизонтом; они высыпали все сразу, как тлеющие угольки из ведра.

И тут же притихшие было джунгли проснулись. Где-то неподалеку резко и тревожно закричала ночная птица, потом что-то замяукало и раздался звук, похожий на тот, что издает рвущаяся ткань; а затем какая-то тропическая тварь заухала и захохотала почти человеческим голосом, от которого мороз побежал по коже.

Испуганная Фиалка придвинулась к Гаране вплотную и, не спрашивая согласия, тесно прильнула к его плечу. Он не стал упираться, хотя почувствовал себя не в своей тарелке – девушка была для него чересчур хороша.

Впрочем, мысли о приятной близости с Фиалкой испарились быстро. Гаране не давала покоя бутылка, лежавшая в кармане. Он крепился изо всех сил, дабы не трогать ее до утра. В голове все яснее и яснее вырисовывалась картина застолья. Гараня даже почуял запах спиртного, и по его телу пробежала дрожь вожделения.

Чтобы хоть на время избавиться от наваждения, он начал жевать кусочек мякоти кокосового ореха и попытался думать о чем-нибудь другом. Постепенно его мысли стали путаными, вялыми, и усталость взяла свое – Гараня уснул, будто ухнул в глубокий омут.

Остальные не стали сбиваться в кучу, а рассредоточились по пляжу на расстоянии двух-трех метров друг от друга. Мягкий и хорошо прогретый песок и впрямь был как перина, а потому и Люсяк, и Самусь заснули быстро.

Но если бомж направился в царство Морфея спокойно и в приподнятом, радостном настроении, которое не могли разрушить никакие разговоры о предполагаемой опасности, то Люсик дрожал словно осиновый лист. Он даже поначалу тихонько заскулил от страха, засунув голову в песок, как страус.

И все же эмоциональная усталость в конце концов взяла верх над опасениями, и Люсик, свернувшись клубком, забылся тревожным, беспокойным сном. Он спал как щенок – время от времени издавая тихие всхлипы и дергая конечностями.

Кроша, которую Гараня с помощью Фиалки перенес к основной группе, по-прежнему лежала смирно, и было непонятно, спит она или находится в бессознательном состоянии. Гараня даже забеспокоился, не умерла ли она.

Однако сердце девушки билось ровно, а ее холодная, как у лягушки, кожа стала теплой и шелковистой на ощупь; до этого она напоминала старый, иссушенный пергамент, разве что не шуршала.

Что касается вора, то Малеванный и не думал спать. Он лег подальше от всех, с таким расчетом, чтобы наблюдать за Тараней. Мстительные импульсы гоняли по жилам кровь, как мощный насос. Вор ждал своего часа…

Разбудил всех дикий вопль. «Новые робинзоны» подхватились как ошпаренные. На предутреннем небе ярко светилась ущербная луна, освещая таинственным призрачным светом пляж и бухту. Лишь джунгли мрачно чернели базальтовым монолитом, поглощая и растворяя в себе слабый лунный свет.

Шум поднял Люсик. Он стоял на коленях и визжал, будто его режут. Примерно в двух метрах от него лоснилось тело большой и толстой змеи. Похоже, и ее озадачило поведение странного, доселе невиданного животного, похожего на обезьяну. Свернувшись кольцами, змея подняла плоскую голову и слегка покачивала ею, как бы в недоумении.

– Твою мать!.. – выругался Гараня. Он первый совладал с нервами и сообразил, что случилось. – Не ори! – прикрикнул он на Люсика, помогая ему встать на ноги. – Это питон… или удав, хрен его знает. Он не ядовитый.

– Вот п-паскуда… – дрожащим голосом, заикаясь, сказал вор, который с испугу забежал по колени в воду. – Т-так можно и к-копыта откинуть, бля б-буду…

– Кыш! – Гараня замахнулся на питона палкой. – Чеши отсюда, паразит. Мы для тебя не кондиция.

Питон послушно расплел кольца и быстро уполз в заросли. Фиалка, которая потеряла с испугу дар речи, тихо охнула и почти в полуобморочном состоянии мягко опустилась на песок.

Лишь Самусь да Кроша остались к происшествию безучастными: девушка спала, до предела утомленная ломкой, а бомж, которому не раз приходилось ночевать в помещениях, где было полно крыс, с философским видом улыбнулся. Он точно знал, что люди гораздо опасней и животных, и ползучих гадов.

– Вот потому я и говорил, что нам нужна крыша, – сказал Гараня и нагнулся над Фиалкой. – Ты жива?

– Жжж… – Обморок был недолгим – не более двух секунд, – и Фиалка уже начала кое-что соображать, но язык ей пока не повиновался.

– Не дрейфь… – Гараня помог ей сесть. – У нас таких приключений будет вдоволь, можешь не сомневаться. Привыкнешь.

– Манал бы я такую привычку, – буркнул вор. – Бррр!.. – Он вздрогнул и опасливо покосился в сторону зарослей.

– В-воды… – попросила Фиалка.

– Ну, с водой у нас напряженка, сама знаешь, а орехи еще есть. – С этими словами Гараня разрубил орех и дал девушке напиться кокосового молока.

Сделав несколько глотков, Фиалка сказала:

– Я теперь до утра не усну.

– Это точно, – согласился Гараня. – Стресс получился – будь здоров. Какой там сон… – Он решительно сунул руку в карман, достал бутылку, встряхнул ее, надеясь услышать знакомый и желанный плеск, и застыл выпучив глаза, словно его поразил удар молнии.

Бутылка была пуста!