А тут еще пришел приказ жениться. Отец отписал, что невесту ему подобрали знатную, принцессу Шарлотту Вольфенбюттельскую, так что будь, сын, счастлив. Какое там счастье?! «Вот навязали мне на шею жену-чертовку, — жаловался он друзьям. — Как к ней не приду, все сердитует, не хочет со мной говорить».

Вернувшись в Петербург, Алексей, если так можно выразиться, сошел с рельсов окончательно. Мачеху, будущую императрицу Екатерину I, он ненавидел так люто, что отказывался с ней общаться. А об отце говорил совершенно непотребно: «Не токмо дела воинские, и прочие отца моего дела, но и самая его особа зело мне омерзела». При этом во время встреч с отцом Алексей так пугался, что начинал заикаться и не мог говорить. А когда Петр I поинтересовался успехами сына в черчении и назначил ему что-то вроде экзамена, Алексей прострелил себе руку. Калекой он не стал, но точку в отношениях с отцом поставил жирную!

С горечью великой, а может, и со слезами Петр Алексеевич засел за письмо к сыну. Оно вошло в историю под названием «Объявление сыну моему». Напомнив Алексею о том, сколько он с ним возился, пытаясь наставить на путь истинный и сделать достойным продолжателем своих великих дел, Петр I пишет, что, как оказалось, все это даром и толку, судя по всему, из него не получится. «А потому, — пишет Петр I, — видя, что ничем не могу склонить тебя к добру, избрал я за благо написать сей последний тестамент (завещание), в котором извещаю, что ежели не исправишься и не возьмешься за ум, наследства я тебя лишу и удалю, яко уд гангренный. И не мни себе, что один ты у меня сын и что сие пишу тебе в устрастку. Воистину, богом клянусь, исполню! Ибо я за мое отечество и люди живота своего не жалел и не жалею, то как же могу тебя непотребного пожалеть? Лучше будь чужой добрый, нежели свой непотребный».

Размышлял наследник недолго. Получив это письмо, он тут же написал ответное, в котором заявил, что отказывается от престола. Но Петр Алексеевич предложил одно из двух: либо остаться наследником, либо постричься в монахи. Петр I был горяч, но отходчив, поэтому, дав сыну полгода на размышление, уехал за границу.

Антипатия Алексея была так велика, что, наплевав на престол, на реформы и на всю Россию, прихватив девицу Ефросинью, он бежал в Вену. Узнав об этом побеге, Петр I пришел в неистовство! Он потребовал выдачи Алексея, он угрожал войной, но австрийский император пропустил эти угрозы мимо ушей. И тогда Петр Алексеевич вспомнил о хитромудром графе Толстом. Пригласив его к себе и дав неограниченные полномочия, царь поручил ему любой ценой заманить наследника в пределы России и доставить в Петербург. При этом ни один волос не должен упасть с его головы: Петр I был убежден, что без помощников и посредников тут не обошлось и что в Петербурге осталось немало сторонников Алексея, а это значит, противников новой России.

— Если он назовет имена и искренне раскается, я этого недоумка прощу, — сказал в заключение Петр I. — Все-таки родная кровь, с порчинкой, но своя.

— Расстараюсь, Петр Алексеевич, — поклонился Толстой. — Но понадобятся средства. Без «дачи» в этом деле не обойтись.

— Это — само собой. Сколько надо, столько и бери, казна не оскудеет. Но ты все-таки напирай на то, что Алексей — законный наследник российского престола и Вене будет выгодно со временем иметь на нашем троне человека, который симпатизирует Австрии и в случае опасности бежит в ее пределы.

— Именно так я собираюсь действовать, — снова поклонился Толстой. — А если эти слова подкрепить хорошей «дачей», то они будут не только услышаны, но и поняты.

Так оно и случилось… Одних придворных австрийцев он подкупил, других убедил, но, самое главное, уговорил Алексея и его девицу добровольно сесть в карету и отправиться в Петербург. Дальнейшее — хорошо известно. 3 февраля 1718 года в присутствии членов Сената и Синода Алексей Петрович подписал отречение от престола. Отец обещал ему полное прощение, если тот чистосердечно во всем признается и назовет лиц, по совету которых и при помощи которых он бежал. Царевич не стал таиться и назвал имена нескольких вельмож. Их тут же схватили, вздернули на дыбу — и те признались, что существовал заговор, во главе которого стоял Алексей. И царевич, и его сторонники ждали того часа, когда он взойдет на трон: тогда они уничтожат всех любимцев Петра I, столицу вернут в Москву, всех иностранцев выгонят вон. А наиболее нетерпеливые хотели, не дожидаясь кончины Петра I, уже сейчас поднять против него войска и свергнуть с трона. Самой ярой сторонницей этого варианта была мать царевича Евдокия Лопухина.

Услышав все это, Петр I рассвирепел! Он приказал казнить всех, кто так или иначе был замешан в заговоре. Бывшую жену сослал в Новую Ладогу, а сыну объявил, что свое прощение берет обратно, так как прежний «пардон не в пардон», и предал его как государственного преступника суду. Дело царевича Алексея рассматривали и Синод, и Сенат. Не секрет, что в Петропавловской крепости его пытали. В конце концов Верховный суд, в состав которого входило 127 человек, вынес Алексею смертный приговор, который гласил, что «царевич утаил бунтовый умысел свой против отца и государя своего и надежду и желание отца и государя своего скорой кончины». Но публичной казни Алексей не дождался. Он умер за сутки до приведения приговора в исполнение. Почему он умер, осталось тайной за семью печатями. Одни считают, что царевич не выдержал пыток, другие уверены, что его отравили, третьи — что его просто задушили.

А что же наш герой? Как сложилась дальнейшая судьба главного взяткодателя империи Петра Андреевича Толстого? Его судьба сложилась печально. Свою первую ошибку он совершил вдень кончины императора 28 января 1725 года. Как известно, император не успел оставить завещание, а право на престол имели и его жена Екатерина, и дочери старшего брата Ивана, и сын осужденного к смертной казни Алексея малолетний Петр Алексеевич. Когда собрались Сенат и Синод, споры о престолонаследии разгорелись неслыханные! Князь Голицын предложил объявить государем Петра Алексеевича, единственного наследника по мужской линии. А граф Толстой, возражая ему, заявил, что только Екатерина имеет неоспоримое право на престол как по своим добродетелям, так и по желанию самого Петра Великого, который, вне всяких сомнений, корону хотел передать ей — именно с этой целью он короновал ее императрицей, а дочерей от нее — цесаревнами.

В тот день победил Толстой: два года и три месяца на троне восседала Екатерина I. Но для Толстого это была пиррова победа: умирая, своим преемником Екатерина назначила Петра Алексеевича. Так, взойдя на престол, одиннадцатилетний мальчик стал императором Всероссийским Петром II. Конечно же, нашлись доброхоты, которые рассказали юному правителю о роли Толстого в трагической судьбе его отца, о том, что после смерти деда граф был против воцарения Петра Алексеевича на российском престоле.

Император был хоть и юн, но характером пошел в деда. Его решение было кратким и категоричным: Толстого сослать в Соловецкий монастырь. Так 82-летний старец, в недавнем прошлом богач и главный «дачник» империи, оказался в холодном, каменном каземате, и все его имущество состояло из двух полусгнивших халатов и старого, ветхого одеяла. Но старик он был крепкий и еще два года не сдавался, цепляясь за жизнь и надеясь, что в Петербурге вспомнят о его заслугах. Не вспомнили… И хотя внук Петра Великого пережил опального графа всего на один год и умер в 14-летнем возрасте, за три года правления дров наломал немало. Не вспомнили о Толстом и женщины, которые одна за другой восседали на российском престоле.