— Что, ну? Платить тебе будут только за стоящие бумаги, а не за эту макулатуру.

— Ага, я буду тут ершить на глазах легавых, а вы меня кинете на чернуху! Матвеич, за риск надо платить! Давай аванс! Или разбежались, базара не было! Я и сантехником зарабатываю ништяк!

— Не суетись, Леня. Еще два-три дня и здесь делать уже будет нечего. Станешь ремонтировать свои унитазы! Это сейчас здесь людей еще мало, а скоро сюда нагонят тысячи лепил, а бумаги все сожгут или соберут. Торопиться надо!

— Давай аванс, Матвеич! Или я валю отсюда! — Леня взял сумку в руку, демонстрируя серьезность своих намерений.

Матвеич поморщился, достал портмоне, порылся в нем, и протянул Лене пять стодолларовых купюр.

— Это тебе на перспективу! Получать будешь за каждую хорошую бумагу по сотне!

— Ого! Это совсем другое дело! Вот теперь понятно, за что корячиться буду. И, между прочим, рисковать! Думаешь, я не усекаю, кому нужны эти документы. Я все секу…

— Ладно, хватит гонять порожняк! Понимаешь, так прикуси удила! В твоих же интересах.

— Матвеич, все! Годится! Такие бабки! Ну, я пошел?

— Подожди, куда? Мы же не договорились, как будешь передавать нам бумаги!

— «Вам»?

— Не придирайся! Мне! Думаешь, я буду тут тебя здесь все время ждать?

— А как?

— Держи шлюзы! — Матвеич передал Лене связку ключей. — Это дубликаты от всех этих кабинетов.

— А на кой ляд мне они?

— Будешь приносить их сюда под видом того, что проверяешь, не текут ли трубы. Или нет ли какой-либо другой протечки. Иди за мной! — Матвеич повернулся к двери в смежную комнату. Они обошли большой эллипсообразный стол с поникшей зеленью в нишах, пересекли зал с книжными стеллажами и наклонными ящиками с блестящими металлическими ручками, круглым журнальным столиком и угловым диванчиком перед ним. Через мгновение они оказались в погруженном во мрак служебном помещении с высокими металлическими стеллажами с аккуратно подвешенными к ним пластиковыми папками и контейнерами. На каждом из них виднелись таблички с названиями республик, краев и областей Российской Федерации.

Легко выдвинув один из контейнеров, Матвеич открыл его, демонстрируя Лене, что в нем достаточно места.

— Вот сюда будешь класть документы. А мы… А я, — поправился он, — буду забирать их в удобное для меня время. Если не хватит места — клади в другие контейнеры справа от этого. Больше здесь мы с тобой встречаться не будем. Понятно?

— Матвеич, а мне опять не ясно, как я получу деньги за работу. Или ты будешь оставлять их здесь же?

— Об этом и не думай! С тобой рассчитаемся за все сразу. Как только завершим эту работу.

— Но…

— Все, хватит! Я думаю, мы все обговорили. Пока нас с тобой тут не замели, расходимся!

Через минуту дверь за ними захлопнулась. Кабинет советской работы, расположенный на одном из верхних этажей Белого дома, который пощадили пожар и снаряды, выпущенные из танковых орудий, ожидал своей участи в связи с предстоящими ремонтно-восстановительными работами. Но перед этим некие тайные силы намеревались использовать его помещения в своих преступных целях, отводя им роль «почтового ящика», через который сведения государственной важности должны были перекочевать в сейфы заморских недругов нашей страны, послужить детонатором дальнейшего развала мировой державы.

— Андрюша, что-то ты сегодня долго. Одиннадцатый час уже. Работы много? Устал? — Жена встретила его, как всегда, у лифта. В ее взгляде угадывалось беспокойство.

Андрей только еле заметно усмехнулся.

— После всего, что произошло, я боюсь за тебя! Опять ты оказался в самом пекле! — Оля прижалась к нему и тут же отстранилась. — Ой, какой ты опять грязный! Весь испачкался! Где же ты ходишь, горе мое! Такое впечатление, что ты был на стройке!

— Олечка, правильное впечатление! — Андрей улыбнулся. — Только не на стройке, а в развалинах.

— Где же ты их нашел в Москве? Развалины, — с удивлением посмотрела она на мужа и тут же осеклась. — Ты был там!

Андрей посмотрел на жену очень серьезным взглядом, помедлил немного. Потом сказал:

— Да, я был именно там. И скорее всего ближайшие три месяца проведу в стенах Белого дома.

— Ой, Андрюшка, а зачем? Ты знаешь, всякое сейчас рассказывают про то, что там произошло. Говорят даже, что…

Орлов перебил жену, не желая даже слышать ее рассуждения о том, что рассказывают о событиях недельной давности. Он и сам знал, что повсюду идут разговоры о том, что в Белом доме «лежат горы трупов», что сейчас кто-то якобы тщательно «заметает следы работы снайперов», что здание бывшего Дома Советов буквально нашпиговано оружием. И так далее и тому подобное.

Несмотря на то что Орлов сам был потрясен совсем недавними событиями и не мог найти разумных оправданий того, что произошло, согласиться с циркулирующими домыслами он не мог. Конечно, его шокировал вид Белого дома снаружи. Еще более тягостное впечатление произвели на него опустошение и разгром, царящие в еще совсем недавно бывшей резиденции парламента страны. Пробитые стены, рухнувшие перекрытия, дотла сожженные помещения, завалы из мебели и техники — все это напоминало откуда ни возьмись появившиеся картины апокалипсиса. Но никаких «гор трупов» и «залежей оружия» ни Орлов, ни прибывшие с ним сотрудники Администрации Президента и министерства безопасности не увидели. Может быть, они и были, но к появлению опергруппы Орлова их, естественно, уже убрали. Следы боестолкновений были, испещренные пулями и осколками стены — тоже, даже бурые пятна, от одного взгляда на которые подкатывала тошнота, встречались. Но все-таки это не соответствовало масштабам слухов и домыслов, с неимоверной скоростью распространявшихся по стране после памятных событий начала октября 1993 года.

— Оля, не слушай никого! А лучше даже, если ты не будешь ни с кем поддерживать разговоры про это! Понятно?

— А я и не говорю ни с кем. Вот сосед наш, Володя, сегодня утром говорит: «Правильно сделали, что урыли этих уродов! Нечего было их вообще выпускать оттуда. Надо было всех сжечь там, гадов!» Представляешь, что говорит?

— Представляю! Вот из-за этой злобы, которая охватила всех, мы можем и страну потерять! Ладно, потом об этом. Есть хочу смертельно!

Орлов снял пиджак, расстегнул подмышечную кобуру, положил свой ПМ на прикроватную тумбочку.

— Ребята уже спят?

— Конечно, время-то!

— Да, так вот и вырастут без меня!

Оба одновременно вздохнули и от этого рассмеялись. За четырнадцать лет совместной жизни они, казалось, успели не только изучить друг друга, но и научились одинаково реагировать на некоторые ситуации.