— Лера! — И девочка послушно разводит ноги, показывая себя. Я почти кончаю от того, как блестят ее складочки. Снимаю джинсы, потому что от возбуждения они мне уже малы, откидываю их в кресло и сажусь между ее ножек. Лера вздрагивает, когда я опять накрываю складки и осторожно их раздвигаю. Прикасаюсь к клитору, слегка обвожу, и девочка тут же сдавлено стонет, кусая губы.

— Не сдерживайся, я хочу слышать, как тебе хорошо, — обвожу пульсирующую вершинку, слегка сжимаю и массирую немного сбоку, у самой чувствительной точки, глядя, как начинают трястись ножки моей девочки. Она так сладко и красиво стонет, что мне кажется, я кончу только от ее реакции. Лера вдруг выгибается и резко сводит ноги, от остроты ощущений сжимая мою руку.

— Тихо, тихо, моя сладкая, — нависаю над ней, провожу языком по губам, не позволяя опомниться. Сам раздвигаю ноги, продолжая медленно ласкать клитор, скользить пальцами по лону. Подбираюсь к узенькому входу, обвожу его и совсем чуть-чуть проникаю внутрь. Девочка напрягается, задерживая дыхания. А мне кажется, я медленно лечу в пропасть, растворяясь в Валерии. Это не просто секс — это что-то иное, то, от чего можно сойти с ума. Непередаваемые ощущения близости с девочкой! Подкупает ее безоговорочное доверие и открытость передо мной. Ей страшно, но она позволяет мне проникнуть в нее пальцем. И я рычу ей в губы оттого, какая она горячая и тугая. Совсем никем не тронутая. Только моя.

Прижимаюсь поцелуем к шее, ощущая, как трепещет ее пульс и сбивается дыхание. Продолжаю ласкать пульсирующую вершинку, удерживая девочку за талию. А она бьется в моих руках, выгибаясь навстречу, теряя стыд, шире раздвигая ноги. Девочка на грани, в том состоянии, когда удовольствие перекрывает стыд. Мечется, стонет, глотая воздух, цепляется за мои плечи, слегка царапая их. А мне кажется, я сам задыхаюсь от насыщенного запаха ее кожи. Спина покрывается потом от перевозбуждения, я уже не помню, когда был настолько нежен с женщиной. Играю с ее плотью: то скольжу к входу, обводя его, собирая влагу, то массирую клитор, нажимая на него. И мою девочку накрывает. Она выгибается, замирает, а потом содрогается с протяжным стоном, а я жадно кусаю ее губы, собирая вскрики наслаждения, продолжая мучить ее оргазмом.

Не позволяю ей опомниться, целую жадно, чтобы не пришла в себя. А сам стягиваю боксеры, поднимаю ее попку выше, упираюсь пульсирующим членом в мокрые складочки и одним мощным рывком вхожу в тугое лоно…

Девочка вскрикивает и прикусывает мне губу. Замираю внутри нее, и в моих глазах темнеет от того, насколько она тугая и горячая. Соленый привкус крови на наших губах, никакой боли. Чувствую только Валерию и то, как туго она меня сжимает. Мать вашу! Как же теперь двигаться, чтобы не разорвать ее?! Хотя я уже в предоргазменной эйфории.

Лера всхлипывает, приводя меня в себя. Отрываюсь от ее губ, заглядываю в полные слез глаза, и все внутри меня переворачивается.

— Прости, маленькая, — шепчу ей. — Все, так больно уже не будет. Это цена принадлежности мне. Чувствуешь, что теперь ты полностью моя? — Кивает и всхлипывает. Целую ее щеки, скулы, ласкаю языком шею, пытаясь успокоить девочку, хотя меня самого трясет и разрывает от желания начать двигаться в ней.

Немного приподнимаюсь и начинаю медленно входить, проникая все глубже — иначе сдохну от перевозбуждения. Девочка отзывается всхлипом на каждый мой толчок, но постепенно расслабляется, впуская меня до упора. И все, я окончательно теряю голову. Приподнимаю ее бедра выше, стискиваю их и двигаюсь быстрее. Толчок, еще один, опускаю взгляд вниз, глядя, как член в кровоподтеках входит в узкое лоно, и дурею. Несколько минут балансирую на грани оргазма, пытаясь его отсрочить, но это невозможно. Мышцы ее лона до боли стискивают мой член, и я кончаю с хриплым стоном, запрокидывая голову. В этот момент мне кажется, что Валерия моя погибель. Вот эта нежная девочка с изумрудными глазами и запахом меда убьет меня к чертовой матери! А я буду рад умереть, захлебываясь в ее невинных глазах.

Падаю на девочку, теряя силы. Пытаюсь отдышаться и прийти в себя, чувствуя, как Лера утыкается мне шею, ласкает теплым дыханием и гладит нежными пальчиками мою мокрую спину. Она мое лекарство, моя анестезия и успокоительное. Ценой своей невинности девочка помогла мне пережить этот день.

Поднимаюсь и упираюсь руками в подушку возле ее головы.

— Привет. Как ты, котенок?

— Хорошо, — улыбается. Усталая, но глазки блестят.

— Обманщица. Не хорошо тебе было. Но обещаю в следующий раз забрать тебя с собой и показать, что такое рай, — поднимаюсь и медленно выхожу из нее, падая на спину.

— Мне в душ надо, — тихо произносит она, пытаясь натянуть одеяло. Несмотря на то, что я сейчас лишил ее девственности, девочка остается невинной. Выдергиваю одеяло из ее рук и отшвыриваю его в сторону.

— Иди сюда, полежи немного на мне, а потом вместе сходим в душ.

Валерия

Мы уснули уже утром и по ощущениям проспали недолго. Я проснулась от его дыхания, щекочущего мне шею. После душа Артур так и не позволил мне одеться. Он спит, прижимая меня к себе. Я чувствую попой его член и краснею от этого ощущения. Боже! Если меня спросят, какой был мой «первый раз», я не смогу описать это словами. Артур как ветер — сначала нежный, ласковый, но со временем обретает силу, превращаясь в ураган.

Я слышала, что это больно, неприятно и не приносит наслаждения. Я слышала, что первый секс доставляет удовольствие только мужчине, а девушка должна перетерпеть. Но это не так.

Вначале его умелые пальцы, руки, губы, дыхание и запах вознесли меня в небеса. Потом вспышка боли… жжение… Я не хочу плакать, но слезы сами по себе скатываются из глаз. Боль быстро уходит на второй план, уступая место удовлетворению от того, что Артуру хорошо со мной. И мне тоже хорошо от факта близости, от ощущения, что теперь я принадлежу этому мужчине и не жалею об этом.

Аккуратно высвобождаюсь из объятий Артура и почти не дыша, поднимаюсь с кровати. Не хочу его будить, ему нужно отдохнуть. Артуру нужны силы. Осматриваю обнаженного мужчину: его рельефное тело, мышцы, выступающие вены на сильных руках. Он переворачивается на живот, и я на цыпочках сбегаю в ванну.

Очень плохо, что у Артура горе, а я чувствую себя такой счастливой, как никогда в жизни. Меня никто и никогда так не любил и никто столько не делал для меня. И я парю, ведомая порханием бабочек в животе. Даже легкая, саднящая боль между ног не выводит меня из эйфории.

Быстро умываюсь, надеваю трусики и сарафан. Расчесываю волосы и замечаю засосы на шее и плечах. Улыбаюсь как сумасшедшая. Дашка всегда недовольна, когда ее парень оставляет засосы. А мне нравятся следы, оставленные Артуром на моей коже, они напоминают о самой чудесной ночи.

Выхожу из ванной и слышу, что в комнату кто-то тихо стучит. Быстро подбегаю к двери, открываю и вижу Светлану Михайловну. Рядом с ней столик на колесиках, похожий на тележку, которую прикатывают в номер гостиницы. На подносе две чашки ароматного кофе, какая-то выпечка, масло, варенье, тосты и сыр.