Как правило, я не берусь за дело, если кошка пропала десять дней назад или раньше. Вероятность найти питомца значительно снижалась, и я не хотел вселять ложную надежду или выставлять клиентам счет за заведомо безнадежное дело. Но в голосе этой женщины была такая глубокая печаль, что я почувствовал себя обязанным помочь ей и на следующий день в семь часов утра стоял на пороге ее дома.

Сьюзи, женщина лет 30, с добродушным лицом и копной каштановых кудрей, проживала в милой деревушке Восточный Меон со своим мужем Майком. За чашкой «Эрл Грея» она ответила на мои вопросы об Оскаре. К расследованию дел о пропаже домашних животных я подходил очень внимательно и очень тщательно с криминалистической точки зрения, точно так же, как я занимался случаями пропажи людей, когда служил в полиции Суррея. Я разузнал многое о характере животного, его здоровье и распорядке дня. Это позволило мне составить подробный поведенческий профиль и гарантировать, что я не буду тратить драгоценное время на поиски в не том месте или в неправильное время суток.

Однако, чем больше мы говорили со Сьюзи, тем больше я понимал истинную степень ее отчаяния. Тихим дрожащим голосом она рассказала, что в прошлом году пережила две личные трагедии, последовавшие одна за другой. Первая – потеря отца, которого сбила машина, а вторая – матери, которая так и не оправилась после смерти мужа и пять месяцев спустя умерла от сердечного приступа. Мало того, что она осталась совершенно разбитой, пошатнулось и ее психическое здоровье. Она была графическим дизайнером, работала из дома и часто ловила себя мысли, что смотрит на пустой экран компьютера, несмотря на приближающийся дедлайн. Ее мысли блуждали где-то далеко, а настроение становилось только хуже. Обеспокоенный состоянием жены Майкл изо всех сил старался поднять ей настроение, ломая голову в поисках подходящего средства.

– Вот тогда-то он и вернулся с работы с котенком, – Сьюзи улыбнулась и сняла фотографию Оскара с кухонной стены. – Конечно, ничто не могло заполнить пустоту от потери родителей, но он думал, что маленький компаньон поможет мне справиться с горем.

– Очень красивый, – сказал я, глядя в огромные мятно-зеленые глаза на фото.

Сьюзи была настроена скептически, у нее никогда раньше не было кота, но она влюбилась в Оскара с его мраморно-коричневой шерсткой и белоснежными усиками. Как только она вытащила его из сумки, он тут же замурлыкал, встал на задние лапы и стал тереться о ее руки.

Новый компаньон не отходил от Сьюзи: сидел у нее на коленях, пока она работала, ходил у нее в ногах, когда она готовила обед, и сворачивался в клубок рядом с ней ночью, словно большая пушистая запятая. Всякий раз, когда на нее накатывал очередной приступ тоски, ее пушистый друг, казалось, чувствовал это и прижимался теснее к шее своей хозяйки или начинал громче мурлыкать. У него также была привычка набрасываться на ее туфли и покусывать пальцы ног, она не сердилась, а улыбалась такой шалости любимца. К большому удовольствию Майка, Сьюзи и Оскар вскоре стали неразлучны.

– Похоже, он замечательный кот, – сказал я, на что моя клиентка печально кивнула.

Спросив обо всем, что мне было нужно, я приготовился начать поиски. Сьюзи согласилась остаться дома – она была измучена, десять дней бесплодных поисков отняли ее силы, и я пообещал держать ее в курсе всех важных событий.

– Спасибо, Колин, – сказала она, смахивая слезы и протягивая мне пачку листовок с фото пропавшего кота, которые сама же и напечатала. – Я просто хочу вернуть своего Оскара.

Признаки перемен

Было необходимо непременно найти Оскара, и, выйдя на яркое апрельское солнце, я решил начать поиски в саду Сьюзи. Кухонная форточка находилась примерно на два метра выше уровня земли, поэтому Оскар вряд ли смог бы через нее попасть обратно в дом. Я расследовал несколько подобных случаев и знал, что в поисках безопасности и тепла он, вероятнее всего, нашел убежище где-то неподалеку. Судя по отсутствию очевидцев, весьма вероятно, что кота случайно заперли и он сейчас – невольный узник в одной из дворовых построек.

Я обыскал столько садов, сараев и гаражей, сколько смог, благо соседи оказались приветливыми и с удовольствием пускали меня внутрь. Это заняло много времени, ведь извилистые дорожки, ведущие к каменным домам с соломенными крышами, в этой в высшей степени благопристойной деревне зачастую пролегали через большие сады. И неприятнее всего было то, что, когда я наконец стучал в дверь, оказывалось, что жильцов не было дома, а это означало, что несколько потенциальных укрытий Оскара не были проверены.

К середине дня я не нашел никаких следов Оскара, и по мере того, как время шло, моя надежда найти его начала угасать. Я хорошо знал, что каждая минута на счету, когда после исчезновения кота прошло столько времени, и уже начал готовиться к сложному разговору со Сьюзи.

Однако одна постройка не давала мне покоя. Самый большой участок в Восточном Меоне, на котором стоял большой фермерский дом с бассейном на востоке, теннисным кортом на западе и, что более важно, просторным сараем за домом.

В то утро я уже дважды заходил в тот дом, но оба раза подъездная дорожка была пуста, и на мой стук никто не ответил. Однако, возвращаясь к Сьюзи во второй половине дня, я заметил синий BMW, припаркованный перед домом. Я пробежался по мощеной дорожке, постучал блестящим дверным молотком в дверь и скрестил пальцы. Примерно через минуту дверь со скрипом отворилась, и я увидел блондинку лет 50 в узких джинсах и кожаной куртке.

– Добрый день, – улыбнулся я, а после представился и показал листовку. – Я ищу пропавшего кота по кличке Оскар, и мне нужно проверить ваш сарай, вы позволите?

Дама смерила меня ледяным взглядом.

– Это раздевалка, а не сарай, – ответила она с аристократическим произношением. – Так или иначе вам незачем заходить внутрь. Я видела плакаты, развешанные по всей деревне, и сама смотрела там. Уверяю вас, там нет никакого кота.

Меня это не остановило. Я был детективом с 30-летним стажем, и у меня было множество навыков общения со свидетелями, а мой внутренний детектор лжи сбоев почти не давал. Разговаривая со мной, эта женщина повернулась спиной к сараю и сказала много того, о чем я ее не спрашивал, что самое важное, отвела глаза, когда сказала про то, что сарай уже был ею осмотрен. Я был убежден, она не заходила туда несколько недель, что, в