Я улыбаюсь. Идея сорваться вот так с места кажется мне сумасбродной. Такой же сумасбродной, как провести ночь в обществе едва знакомого парня, а потом вот это всё… Эмоциональные горки, острый юмор, жаркий секс. В компании Димы мне легко и беззаботно, не надо задумываться ни о чём-то. С ним я чувствую себя комфортно и словно плыву по течению в нужном направлении.

– А ты не подумал, что мои мамочка с папочкой могут меня не отпустить?

– Не лукавь, солнце. Может, родители тебя и опекают, но не держат в ежовых рукавицах, иначе бы ты жила с ними под чутким надзором.

– Нет. Только не это, – усмехаюсь я.

– Я тоже так думаю. Ты уже большая девочка, и нечего тебе делать у мамы под крылом.

– Вот как?

– Да, Поля. Знаешь, где тебе место? Вот здесь, – Дима хлопает рукой по кровати, подтягивая меня к себе.

– Какой ты шустрый.

– Не вижу причин тормозить.

Дима целует меня в висок, ведёт носом по коже шеи, мягко целуя.

– Ты вкусно пахнешь сексом. Ты, вообще, ходячий секс. Удивлён, что в клубе ты была одна. И рад.

– Я была не одна, – лениво отвечаю я.

– А с кем? – пытливо спрашивает Дима. Светло-карие глаза чуть темнеют, – я заметил тебя, когда ты щёлкала своим фотоаппаратом налево и направо. И рядом с тобой не было никого.

– Расслабься, кудряш. Подруга к тому времени уже свалила в закат. А, по её словам, мой фотоаппарат способен отпугнуть от меня даже сексуального маньяка, который на протяжении года обходился только своей рукой.

– А меня он не отпугнул.

– Ты просто отчаянный малый… По закону жанра я должна спросить, а есть ли у тебя вторая половинка?

Я укладываюсь поудобнее, головой на плечо Димы.

– Чёрт. Похоже, все нормальные люди спрашивают об этом при знакомстве, а не после того, как провели в постели несколько часов и не единожды, – смеюсь я, не ожидая подвоха.

– Можешь не спрашивать. Я тебе и сам отвечу. Я несвободен.

Голос Димы спокойный. Шутка? Я вглядываюсь в его лицо без тени улыбки на губах или в глазах. Не похоже на то. Я мгновенно вскакиваю с кровати.

– Ты – козлина, Симаков. Забирай свои шмотки и убирайся с моей квартиры.

Я подхватываю его джинсы с боксерами и швыряю на кровать. Он неторопливо встаёт, спрашивая как ни в чём не бывало:

– Ты не против, если я воспользуюсь твоим душем?

– Против!

Хватит того, что ты воспользовался мной, продолжаю я мысленно. Но вслух ничего не говорю, ругаю себя. Кретинизм высшей степени. Мало того, что прыгнула в койку с едва знакомым парнем, так потом ещё развесила уши. Я, как лохушка, повелась на показушные вопли дебильного кота под моим балконом и море цветов. А его предложение провести вместе отдых было контрольным выстрелом в мою бедную голову! Да для него это, наверное, пустой пшик! По десять девиц зараз вывозит на курорт…

Дмитрий спокойно выходит из спальни, демонстрируя мне свои длинные ноги, идеальную задницу и спину, кое-где расцарапанную моими ногтями во время секса. Охренительного и жаркого секса…

Блядь, Поля, ты не о том думаешь! Мало ли кто ему ещё царапает эту спину, а потом тапочки в зубах приносит, как говорила Надя. Негодование взвивается внутри меня чёрной спиралью. Я топаю вслед за Димой, но успеваю только схватиться за дверную ручку ванной, нажав на неё без всякого результата, потому что кудряш успел запереться на щеколду.

– Уноси свою задницу с моей территории, – рычу я, стуча кулаком по двери.

В ответ мне раздаётся только шум льющейся воды. Дима самозабвенно плещется в ванной, не слыша мою возмущённую тираду. А мне остаётся только стоять и беситься под этой дверью от злобы, прикидывая в уме, что такого без ущерба для себя можно сломать о голову этого наглого, самоуверенного миллионеришки.

«Зарвавшийся козёл!» – повторяю я про себя, решая одеться. Стоять перед Димой обнажённой мне теперь кажется унизительным. Я натягиваю длиннющую, до колен футболку и шортики-трусики. Прислушиваюсь к звукам. Этот член клуба МБМ (молодых богатых мудаков) всё ещё плещется в ванной.

«Месть!» – полыхает красным в моей голове. Интересно, как обычно, поступают в таких случаях? Наверное, сохраняют хладнокровие и ничем не показывают того, что подобное пренебрежительное отношение задевает женское самолюбие? Определённо, стоит нацепить на улицу улыбочку из репертуара холёной суки и, позёвывая, махнуть рукой: мол, отработал как надо, парень, свободен. Но у меня так явно не получится. Я глубоко вздыхаю, пытаясь постичь 99-level пофигизма и словить хвалёный дзен. Но чёрта с два у меня выходит.

Стоит признать, что ссориться я умею только как темпераментная signorina юга Тосканы, и сейчас я пытаюсь вспомнить, есть ли у меня на кухне скалка. На худой конец сойдёт сковорода.

– Ты решила приготовить поесть? – раздался голос Димы, стоящего на пороге кухни.

Пока я прокручивала в своём воображении картины кровавой расправы над миллионеришкой и гремела кухонной утварью, этот наглец покинул пределы ванной комнаты.

– Тебе не к лицу розовый! Верни полотенце на место и проваливай по-хорошему, – я резко выпрямилась, сложив руки на груди.

Дима провёл рукой по мокрым волосам улыбнувшись. Самодовольства и наглости ему было не занимать. Стоит, полуобнажённый, только вокруг бёдер обмотано моё полотенце. Капельки воды стекают по широкой груди и прессу.

– Ты меня сейчас глазами съешь, Поля, – усмехнулся Дима и потянулся за яблоками, стоявшими в вазе на столе. Я проворно перехватила вазу.

– Сам выход найдёшь или тебе карту нарисовать? У тебя ограниченный запас времени, чтобы унести свои ноги, кролик.

– Совсем недавно ты ласково называла меня котом. И, вообще-то, я в год Лошади родился.

От возмущения краска бросилась мне в лицо.

– Сейчас ты, жеребец, с весёлым иго-го-го поскачешь прочь.

Дима только улыбнулся:

– Ты так сексуально выглядишь, когда злишься. А не хочешь…

Хлоп. Дима попытался увернуться, но всё же яблоко попало ему в грудь.

– Яблоко попало в «яблочко», – улыбнулся Дима.

– Ха-ха. Хреновый каламбур.

Ещё одно яблоко просвистело рядом с его ухом. Дима успел нагнуться, резко шагнул вперёд и выдернул у меня из рук вазу. Не успела я опомниться, как он подхватил меня и посадил на столешницу.

– Ты заводишься с пол-оборота, Поля. Не хочешь?..

– Не хочу! – выпалила я.

Дима обхватил мою лицо ладонями.

– Не мели ерунды своим хорошеньким ротиком, Полина. Я несвободен. Сейчас. Потому что появилась ты. Ясно тебе?