– Извини меня, де Койн, ради бога, извини. Я просто не подумал, что у тебя все так серьезно. И еще знай: в любом случае я на твоей стороне.

Я встал, хлопнул Коллайна по плечу и сказал:

– Анри, я никогда не сомневался в тебе. И все равно приятно это услышать. Все будет хорошо, вот увидишь.

Когда я уходил, Коллайн продолжал сидеть в кресле, теребя мочку левого уха.

Мои следующие несколько дней прошли в непрерывном ожидании письма от Янианны. Если первый день дался легко, то последующие стоили мне больших нервов. Бедная Марта, служанка в моем столичном доме, замученная бесконечными вопросами – не приходила ли почта? – в конце концов взмолилась и пообещала немедленно доставить мне ее в руки, как только она придет.

От дел я практически самоустранился – хорошо, что Анри и Герент взяли все на себя. Я изводил себя сомнениями, встретимся ли мы снова и нужен ли я ей вообще.

Бывали минуты, когда мне становилось противно. Тогда я убеждал себя, что уже не мальчик, что мужчины так не делают и дела всегда должны быть на первом месте. Но если это и помогало, то совсем ненадолго. В конце концов окружающие стали относиться ко мне, как к человеку, заболевшему тяжелым недугом со слабой надеждой на выздоровление.

Не знаю от кого, но всем вокруг стало известно, что хозяин влюблен, влюблен тяжело и безнадежно. Марта – та всегда вздыхала, завидев меня, и негромко бормотала что-то про современных девиц, которые не видят своего счастья и не могут отличить хорошего человека от плохого. Почему-то все считали, что любовь моя глубоко несчастна, без всякой надежды на взаимность. Насчет предмета моей страсти строились самые различные предположения, иногда настолько нелепые, что мы с Анри подолгу хохотали над ними.

Это произошло уже на четвертый день, когда мне стало немного легче. Анри, увидев перемену, случившуюся со мной, явно обрадовался. Когда я спросил у него, что значит его странная реакция, он сунул мне под нос небольшое зеркало. И действительно, вид у меня был еще тот. Я вернул ему зеркало: да уж, комментарии излишни. Марта тоже заметила перемены, произошедшие со мной.

– И правильно, ваша милость, – заявила она, – такого мужчину, как вы, поискать еще надо. Не нужна она вам, потому что дура.

Я недоуменно посмотрел на Коллайна, который просто давился от смеха. Мы уединились в кабинете, и он рассказал о предмете моей неземной страсти, выдуманном Мартой.

Этим предметом оказалась баронесса, жившая буквально через пару домов от моего, отличавшаяся крайне злобным характером и невероятно плоской фигурой. При этом она считала себя роковой красавицей, разбивающей мужские сердца. Сначала я хохотал вместе с Коллайном, а потом мне стало даже немного обидно за себя. К счастью, Анри вовремя это заметил и перестал смеяться.

Следующие пару дней мы работали как проклятые – дел действительно было хоть отбавляй. На складе скопилось уже достаточное количество ручек: буквально неделя – и можно смело выходить на рынок. С зеркалами дело шло хуже. Но с ними и возни больше, и само производство необходимо пока держать в строгом секрете. Тем не менее первая партия из полусотни штук уже была готова. Заработал и сталелитейный цех, выпуская пробную партию отливок.

Вообще, это производство необходимо серьезно модернизировать, но о металлургии я знаю только то, что плавку необходимо продувать сильным напором воздуха, чтобы избавить ее от излишков углерода. Такую печь называют мартеновской, и это было все, что я смог вспомнить.

Вопрос снова упирался в специалистов, которых найти невозможно, поскольку эта технология еще не придумана. Значит, нужен человек, который займется разработкой этой технологии, и его еще нужно отыскать.

Полдня я провел в архиве Департамента промышленности, в том самом отделе, который занимался изобретателями. Вандерер все-таки выполнил свое обещание, и я получил доступ в архивы отдела. Там я рассчитывал найти информацию о людях, чьи изобретения опередили время, и клерки не смогли оценить их перспектив. В этом смысле я имел преимущество: то, что здесь могло показаться нелепым, давно и успешно существует в моем мире…

Увы, ничего существенного обнаружить не удалось, разве что записать несколько адресов перспективных, с моей точки зрения, людей. Еще полдня я потерял, разыскивая их, и опять неудача. То ли адреса оказались неверными, то ли я их неправильно записал, но нашел я только одного человека. Зато какого! Тут удача улыбнулась мне по-настоящему.

Этот человек, Эндон Кроунт, числился в моем списке последним – и по алфавиту, и по значимости. До этого мы с Коллайном в сопровождении Проухва и Жердома безрезультатно объездили несколько адресов. Все они располагались в далеко не самых благополучных районах столицы, где группа вооруженных всадников каждый раз вызывала ненужный ажиотаж. Ситуация Коллайну явно наскучила, и он все чаще поглядывал на положение светила в небе, которое указывало на близость вечера.

Эндон Кроунт встретил настороженно, не зная, чего от нас ждать. Дом с очень невысоким достатком, если не сказать – нищий, куча детей и жена, когда-то привлекательная, но рано увядшая женщина, – вот и все, что мы увидели, когда вошли. А где же куча всевозможных механизмов, непонятных приспособлений и всего прочего, что, по моему мнению, должно присутствовать в доме изобретателя? Ничего этого не было и в помине.

Анри, по своему обыкновению, вполголоса так прокомментировал увиденное, имея в виду детей, которых было никак не меньше десятка:

– Этот твой изобретатель не только изобретать мастер…

Согласно бумагам, найденным в Департаменте промышленности, Кроунт пытался получить вознаграждение за механизм, именуемый им водососом. Мне оставалось только гадать, что это за прибор. Скорее всего, насос.

– Скажите, Кроунт, это вы хотели получить вознаграждение за прибор, именуемый «водососом»?

Напряжение с лица Кроунта спало – уж не знаю, кого он в нас видел до этого.

– Мою работу оценили и решили выплатить вознаграждение? – с надеждой спросил он.

Пришлось его разочаровать:

– Нет, я был в департаменте, прочитал о вашем механизме и теперь хочу посмотреть, что он из себя представляет. У вас есть действующая модель?

– Нет, только чертежи… – Увидев мелькнувшее разочарование на моем лице, Кроунт зачастил: – Ваша милость, у меня нет денег, чтобы построить, но он должен работать, должен, вот посмотрите! – Он начал совать мне под нос порядком захватанные бумаги с какими-то чертежами.

Я внимательно посмотрел. Так и есть, насос, но работающий от парового двигателя. Сами-то насосы уже существуют, ходит себе лошадка по кругу и качает воду. Паровые двигатели тоже есть – маломощные и часто взрывающиеся. Поэтому и не находят широкого применения – из-за ненадежности.

– А это что? – Я ткнул пальцем в чертеж.

– Это устройство, которое избавляет котел от избыточного давления, – уныло произнес Кроунт.