— Переключите обратно, — негромко попросила я. — Вы ведь не любите мультики. А я за четырнадцать лет, наверно, из них выросла. Они нелепые.

Он вернул на экран гангстеров, и я снова занялась бутербродами. Взглянув на инспектора краем глаза, заметила, что он, нажав кнопки, с недоумением уставился на экран громоздкого мобильного телефона, какие я иногда видела у взрослых. Некоторое время я сдерживалась, потом осторожно придвинулась и взглянула на светящийся зелёным экран. В центре темнели маленькие буквы сообщения: «Как ты?».

— Родители? — поинтересовалась было я, но тут же осеклась, различив над сообщением ещё одну надпись: «Отправитель: Рихард Ланн». — О… простите. Не подумала бы, что он о ком-то может волноваться.

Он меня не услышал и переспросил:

— Ты что-то сказала?

— Нет, так, мысли вслух, — отозвалась я, снова начиная внимательно его рассматривать. — Это, наверно, здорово, когда за тебя хоть кто-то волнуется. Даже мерзкий полицейский. У вас нет другого, настоящего отца?

Он молча отпил чая из чашки. Ответ был очевиден. Я допила свой и встала:

— Ладно. Я посплю ещё несколько часов и уйду. А то обо мне будут волноваться.

Инспектор Ларкрайт взглянул на меня чуть внимательнее и покачал головой:

— Завтра утром я поеду на работу. Ты выйдешь из дома только вместе со мной, я должен быть уверен, что с тобой ничего не случилось. Если попробуешь убежать ночью, Спайк тебя не выпустит. Будет лаять полночи. Но лучше не буди меня. Всё поняла?

Я невольно улыбнулась: так за меня уже долго никто не переживал. И кивнула:

— Как скажете, герр Ларкрайт. Спокойной ночи.

— Спокойной, Вэрди, — он сделал телевизор тише.

Я вернулась в маленькую комнату и легла на кровать, закутавшись в одеяло. Для меня это было такой странностью… в поезде я обычно заворачивалась в драное покрывало, как в спальный мешок, и накрывалась им с головой, чтобы поскорее уснуть и не успеть замёрзнуть. А здесь можно было растянуться. Почувствовать всем телом пусть и не слишком мягкий, но чистый матрас. А утром я обязательно приму душ, потому что мыться нагретой водой из озера совершенно невозможно. На этой прозаической мысли я и уснула.

[Квартира Карла Ларкрайта. 07:55]

После драки с Котами — да и вообще после всего прошедшего дня — он чувствовал себя совершенно разбитым, правда, скорее морально, чем физически. Синяк на скуле его совершенно не беспокоил, как не беспокоило и обещание Джины найти его и выпотрошить. От одного воспоминания о поспешном бегстве Котов Ларкрайт невольно усмехнулся. И пожалел, что не всадил в спины брата и сестры по пуле.

Сейчас, в сухой утренней тишине, Ларкрайт лежал и смотрел в потолок, думая о том что сказать Рихарду, когда…

Грохот посуды на кухне заставил вздрогнуть и рывком сесть. Спайк вскочил и завертел головой. Потянув носом воздух, подбежал к двери в коридор и начал скрести деревянную поверхность лапой.

Девчонка… За несколько часов сна Ларкрайт совершенно забыл о ней. А сейчас она как-то ухитрилась проскользнуть мимо него и, видимо, — судя по запаху, — решила похозяйничать на кухне. Карл свесил ноги с дивана и провел ладонью по лбу, отгоняя остатки сна. Поднялся и, пройдя через комнату, открыл дверь — Спайк тут же рванул в коридор. Почти сразу раздались радостные, совершенно детские вопли, которыми Вэрди его приветствовала.

Когда минут через двадцать сам Карл, уже одетый и чувствующий себя намного бодрее, зашёл на кухню, девочка расставляла на столе тарелки с яичницей и чашки, в которых дымился чёрный кофе. Подняв на инспектора глаза, она робко улыбнулась:

— Надеюсь, вы не против? Я в последний раз готовила на плите лет… много назад.

— Конечно, нет, что ты. — Карл улыбнулся: — Спасибо. Как спала?

Вэрди вздохнула и протянула ему вилку:

— Очень хорошо. Так мягко и так тихо… ну, в общем, здорово.

Она седа за стол и, опустив взгляд, начала ковыряться в тарелке. Яичница получилась вкусная, но сама девочка, казалось, совершенно не хотела есть. Карл внимательно наблюдал за ней, примерно догадываясь, о чём именно думает его гостья, но не решался с ней снова заговаривать. Наконец он всё же спросил:

— Как ты живёшь… там?

Она отпила кофе и, подумав немного, тихо и коротко ответила:

— Нормально. Привыкла. Только холодно иногда.

— Может, тебе что-нибудь нужно? — испытывая некоторое смущение, всё же поинтересовался Ларкрайт. — Вещи… или еда, или лекарства… А может, деньги? Я могу тебе помочь, я…

— У нас всё есть, спасибо.

Сейчас Вэрди смотрела прямо ему в глаза. Хмуро, внимательно и серьёзно. Она была очень красива, и Ларкрайт невольно любовался. Но, конечно же, больше всего… он просто жалел.

— Слушай, Вэрди…

— Да, герр Ларкрайт? — в голосе был тот же холод, что и в глубине глаз.

— Если хочешь, ты можешь остаться.

Тёмные брови удивлённо поднялись:

— Что?

— Совсем. — Карл обхватил ладонями свою чашку. — Просто так. Я отдам тебе вторую комнату. Правда… придётся прятать тебя от хозяйки квартиры, но…

Девочка с прежним непониманием смотрела на него. Потом губы скривились в нервную усмешку, и Карл, решив, что догадывается, что её вызвало, покраснел и поспешно продолжил:

— Не думай. Я не хочу… то есть, я не собираюсь делать с тобой что-то…

— О чём вы? — вяло поинтересовалась Вэрди, отодвигая тарелку.

— Ты знаешь, — теперь настала очередь Карла опустить взгляд.

— Нет, не знаю, — она покачала головой. Потом вдруг расхохоталась: — А… вы хотите сказать, что мне не придется с вами спать?

Сказано было прямо и резко, Ларкрайту осталось лишь кивнуть. Вэрди продолжала смеяться, почёсывая подошедшего Спайка за ухом. Пёс довольно прикрыл глаза, лишь изредка посматривая на хозяина — как казалось Карлу, с осуждением. Наконец, отсмеявшись, Вэрди тяжело вздохнула:

— Спасибо. Но нет. Вы очень добрый, я не хочу, чтобы вы из-за меня чем-то рисковали.

Репутацией, здоровьем… плевать.

Ларкрайт поставил локти на стол и чуть подался вперёд, стараясь, чтобы слова звучали как можно более убедительно:

— По улицам опасно ходить таким, как ты, Вэрди. Особенно теперь. Я не хочу, чтобы то, что случилось вчера…

— Я просто буду осторожнее, — оборвала его девочка, упрямо сдвигая брови. — Я смогу.

— Но…

— У меня есть ответственность, герр Ларкрайт, — голос звучал непреклонно. — Как и у вас. И давайте каждый останется при своём. Не нужно делать и думать глупостей.

Инспектор тяжело вздохнул. Прежде всего, из-за того, что чувствовал, с каким трудом даются Вэрди эти слова. Она хотела остаться — в нищей, но тёплой квартире, под хотя бы минимальной защитой. Всё это было написано на ее лице. Но там же было написано и то, что Ларкрайт не сможет её переубедить. По крайней мере, сейчас.