– Риана, – окликает меня Дез, в голосе даже чудится легкое недовольство.

Я оборачиваюсь и спешу к нему в открытый лифт.

– Куда вы меня привезли? – интересуюсь, когда Дез нажимает кнопку первого этажа.

– У меня деловая встреча в ресторане, посидишь рядом.

– Не боитесь, что буду подслушивать? Расскажу потом кому-нибудь? – улыбаюсь я. Не знаю, почему меня так и тянет его поддеть при любой возможности, наверно это каменное лицо и безразличный голос выводят из себя.

– Ты не знаешь наш язык, – но Дез как обычно непрошибаем.

– То есть я буду сидеть и ничего не понимать, пока вы там что-то обсуждаете? – фыркаю я, – Вы же вроде бы хотели, чтобы я со скуки не померла. Это вы так себе представляете веселое развлечение?

– Развлечение я представляю себе иначе, Риана, – чеканит Дез, и я тут же краснею, потому что понимаю о чём он. Отворачиваюсь от прайма, не желая, чтобы продолжал.

К моему счастью двери лифта плавно разъезжаются именно в этот момент, обрывая наш разговор естественным путем.

Когда я выхожу из лифта, рука Деза опускается мне на поясницу и мягко направляет вправо. Я иду вперёд в нужном направлении по белоснежному холлу, но ладонь так и не исчезает с моей спины. Прикосновение обжигает кожу, заставляя нервничать. Ноги наливаются тяжестью с каждым шагом. Этот тактильный контакт явно лишний. Но я не смею просить его убрать руку. Мучаюсь молча.

Мы подходим к хостес ресторана, прайм говорит что-то на своём языке, а его пальцы на пояснице начинают рассеянно гладить мой бок. Меня передёргивает от мелкой дрожи, расползающейся по телу. Слишком по-собственнически как-то. Ловлю на себе быстрый оценивающий взгляд девушки на хостес, как она мажет по его руке, обнимающей меня за талию, поджимает губы и отворачивается. Девушка не из праймов. Сложно сказать, скорее всего оборотень. Вряд ли человек. Слишком высокая должность для человека. А ещё в её глазах мелькает презрение ко мне, которое она тщательно старается скрыть. Наверно, как раз из-за пальцев, уверенно скользящих по моей талии. Что ж, если это представление не для меня, а для окружающих, то я не против.

Девушка провожает нас вглубь зала к уединенному столику почти в самом конце. За ним уже сидят ещё два прайма. Один примерно ровесник Деза, другой явно старше. Их светящиеся глаза на безэмоциональных лицах моментально впиваются в меня, расчленяя на молекулы. Я даже застываю на секунду, так теряюсь, но рука Деза на пояснице не даёт перестать идти. Ну и зачем он меня притащил? Мне здесь явно не рады. Чувствую себя лишней и дурой одновременно. Хотя сказать, что праймы расстроены, тоже нельзя. Скорее им просто всё равно. Закончив меня разглядывать, пока я шла к ним, они одновременно перевели ничего не выражающие взгляды на моего спутника. Произнесли что-то почти синхронно на своём языке. Дез ответил им тоже самое. Я не понимала слов, но похоже они поздоровались.

– Моя айли Риана, – неожиданно представил меня Дез на общем языке и отодвинул мне стул.

– Очень приятно, – сухо поздоровались мужчины тоже на общем, вновь скользнув по мне светящимися глазами и тут же потеряв интерес.

Их Дез представлять не стал. Да мне и не было интересно. Когда мы расселись, праймы тут же начали тихую монотонную беседу. По их голосам было невозможно понять, что именно они обсуждают и задевает это их хоть как-то. Как шум воды слушать. Убаюкивает. А меня и вовсе будто не существовало.

Неожиданно, но именно их спокойное равнодушие помогло мне расслабиться и почувствовать себя комфортно. Можно было представить, что я вообще тут одна. Просто пришла в элитный ресторан, в котором ни разу не была, и могу насладиться моментом. Я начинаю с любопытством озираться по сторонам, одновременно лениво листая толстое меню. А посмотреть, оказалось, было на что.

Огромная площадь ресторанного зала не кажется пустой или давящей благодаря чёткому продуманному зонированию. Большинство столиков окружены колоннами, причудливыми скульптурами и выступами, отгорожены прозрачными ширмами, что создаёт призрачную иллюзию интимности. Матовая стеклянная стена, отделяющая основной зал от уличной веранды, окрашивает внешний мир в холодный голубоватый цвет. Музыки нет. Лишь тихий стук приборов и шелест салфеток. Монотонные разговоры рождают приглушенный ровный гул. Это царство праймов: чопорное, ледяное, официальное. Я скольжу любопытным взглядом по гостям в ресторане, ковыряя принесенный десерт, смахивающий на наше ванильное мороженое. Ни единой улыбки, даже из вежливости, скупая дозированная мимика на похожих бледных лицах со светящимися глазами разных оттенков. Все красивые, даже старики. Словно скульптор трудился долго и тщательно над каждым из них, мечтая создать идеал.

Женщины-праймы...Я даже замираю, увидев первую. Дух захватывает. Снежная королева. Поразительная красота, вот только такая же бездушная, как и её взгляд. Да уж, такую не отшлепаешь, мелькает непрошенное в голове. Вообще сложно представить её раскрасневшейся, смущенной, злой. Как у них это происходит? Так же? Ведь половые органы такие же. Смотрю на неё и не верю.

Невольно кидаю взгляд на чеканный профиль Деза. Пытаюсь его представить рядом с ней. И он тут же поворачивается. Коротко отрицательно мотает головой, и снова продолжает разговор с праймом напротив. А я, вся красная от стыда, отворачиваюсь и продолжаю обводить глазами зал. Почувствовал, о чём я думаю. И спутники его наверно тоже. На них я даже посмотреть теперь не решаюсь. Какая всё-таки неудобная особенность.

Других рас в ресторане очень мало. В основном это обслуживающий персонал, но попадаются и гости за столиками. И практически всегда они рядом с очевидно своим праймом. Айли как я. Я сглатываю, понимая, как сильно выделяюсь сейчас на их фоне. Я просто сижу и расслабленно изучаю зал и его посетителей, а они жмутся к своим хозяевам как привязанные. И это дикое обожание в глазах, подобострастное. Даже у мужчин. Да, тут есть айли-мужчины, преданно взирающие на своих снежных королев. Подливающие напитки им в бокалы, подающие еду. Дотрагивающиеся при каждом удобном и не очень случае. И каждый взгляд пропитан интимностью и желанием. Это кажется диким на фоне подчеркнутой холодности праймов. Разительный, жгучий контраст, но он завораживает.

Я как загипнотизированная не могу отвести взгляд от одной пары. Женщина-прайм, уже не очень молодая, тонкая и элегантная, и юноша – вилиец, кажется. Крепкий, с буграми мышц на жилистых руках, и большими надбровными костными наростами. Суровый с виду, как одичалый варвар рядом с ней. Что-то шепчет ей на ухо, жаркое что-то. Это видно по тому, как он нервно мнёт салфетку на столе, как всё ближе прижимается к ней, как бьётся жилка на его мощной шее, видная мне даже через несколько столиков.

Она не реагирует, просто пьёт. Изящным движением ставит стакан и переводит на своего айли льдистый светящийся взгляд. А потом медленно встаёт, а он, как собачонка на привязи, спешит за ней. Хотя он такой огромный, что скорее это медведь на верёвке. Эта странная пара сворачивает в сторону туалетов и через секунду скрывается за дверью в уборные, но я успеваю увидеть, как она уверенным движением хватает его изящными пальчиками между ног. Так по-хозяйски. Жар от подсмотренного моментально заливает низ живота. Щеки печет. Так просто. Вот тебе и чопорный мир. Я резко отворачиваюсь и упираюсь рассеянным взглядом в стену напротив, пытаюсь как можно быстрее успокоиться и не заливать непрошенными эмоциями своих соседей по столу.