— А ты управишься с ним, колдун? — Подойдя к краю валуна, купец взглянул на магического защитника правопорядка. — Опосля, когда отдохнешь?

— Не знаю, друже. Но я попробую.

— Отчего же в прошлый раз не пробовал? — оглянулся на него Любовод. — Тогда, в лесу, когда он нас нагнал и моряков моих порубал?

— Ты знаешь, друже… — Олег немного помолчал, прикидывая, как лучше объяснить. — Ты знаешь, когда тебя рубят мечом, это не самое удобное время, чтобы творить ритуалы и читать заклинания. Опять же, сразу всего нужного и не вспомнишь, да и предметы для обряда еще найти надобно.

— А ныне готов ты для обряда своего? Управишься?

— Я попробую, — повторил Олег. — Ежели мне кто-нибудь поможет…

— Какая подмога тебе от нас потребна, колдун?

— Простая… Но трудная… — Олег, вздохнув, поднялся и сел, обхватив колени. — Для ритуала мне понадобится время. Немного спокойного времени для выполнения тайного действия и произнесения слов. Значит, на это время кто-то должен истукана отвлечь.

— Как? — Купец все еще стоял над медным стражем. — Этакое чудище прихлопнет, как муху, слова сказать не успеешь. Вон, и не смотрит на меня, не шелохнется даже.

— Ходит он медленно, Любовод. Нагоняет не скоростью, а неутомимостью. Не ест, не пьет, не спит. Только идет, идет, идет. Ничто живое так не умеет. Рано или поздно свалится. Но на малых расстояниях от него убежать не трудно. Если кто-то спрыгнет с этой стороны и побежит прочь, то истукан погонится за ним. Человек пробежит по большому кругу и вернется. Ему сбросят веревку и поднимут назад. А я тем временем спрыгну с другой стороны и, прежде чем медный воин вернется, успею совершить обряд.

— Я никуда не полезу!! — взвизгнул Будута. — Нет, не полезу! Не хочу к истукану! Не пойду. Не по-ойду-у-у!!! — Холоп попятился от спутников на самый край валуна и только чудом не свалился вниз. — Почему меня? Меня почто? Я тоже живой! Я тоже жить хочу! Я не пойду к нему!!!

— Одному мне не справиться… — вздохнул Олег. — Никак.

— Я помогу тебе, господин! — вскинула острый носик Урсула. — Я уведу чудище, а ты меня опосля спасешь!

— Куды девке по лесу бегать? — крякнул кормчий. — Ноги коротки, да дыхалка хилая. Я его уведу, колдун. Мыслю, на пару верст меня хватит. — Ксаидр расстегнул пояс, кинул на камень: — Все едино, коли нагонит, пользы от меча никакой. Вы токмо, как вертаться стану, веревку зараз кидайте и назад со мной тяните. Бо самому взбираться медленно.

— Сейчас, что ли, собрался? — Ведун опять глянул на небо. — Хотя полдень миновал недавно. Отчего и не сегодня? Олег вытянул молоток, достал из поясной сумки гвозди, а ремень с саблей опустил рядом с мечом. Ксандр был прав: коли заговор не поможет, сабля от чудища уже не спасет.

— А гвозди-то тебе зачем, колдун? — заинтересовался купец.

— Долго объяснять, друже, — отмахнулся Олег. — Пока все перескажешь, и азарт весь пройдет. Так что скажешь, Александр? Идем?

— Идем, колдун… — Подойдя к краю валуна с противоположной от стража стороны, кормчий широко перекрестился, опустился на корточки и ловко спрыгнул.

Тут же внизу захрустели придавливаемые медными ногами камушки.

— Беги, младший, беги! — крикнул Любовод, перебегая площадку.

Несколько долгих мгновений казалось, что кормчий пропал — но потом мимо рябинки промелькнула его спина, и белое пятно рубашки стало удаляться в западном направлении. Следом тяжело зашагал медный монстр.

— Не догонит, — облегченно выдохнул Будута. — Не, не потянет. Куда ему супротив наших? Что барашку за скакуном мчаться.

— Следующим ты побежишь, — пообещал Любовод, и холоп тут же осекся.

Уже через полминуты сверкающая спина стража скрылась среди стволов и ветвей. Ведун вздохнул, отошел на другой край валуна, присел, закрыл глаза, сосредотачиваясь и вспоминая нужные слова.

— Может, не надо, господин? — жалобно спросила невольница.

Олег не ответил, чуть качнулся вперед, заскользил вниз и через мгновение мягко приземлился на ноги. Тут же двинулся в сторону отрога, внимательно вглядываясь в землю. Камни, камни, крошка, пыль, песок. Вот показался пятачок черной земли, выстеленный множеством коричневых прошлогодних березовых листьев. На нем сохранились два отпечатка сапог. Судя по размеру — Ксандра или Любовода.

— Проклятье… — невольно вырвалось у Середина. — А страж, что, по воздуху летел?

Дальше опять начинались покрытые мхом каменистые россыпи. На тех местах, куда ступала нога человека или истукана, мох оказался смят, а то и содран — но пользы от такого знания ведуну не было.

Олег ускорил шаг, торопясь к очередной земляной проплешине, что вся заросла усыпанной красными кисточками смородиной… Нет, ничего. Люди, не желая продираться через ветки, обогнули земляной участок по плотно слежавшимся валунам, медный воин, похоже, прошел там же.

— Господин!!! — разорвал мерные лесные шорохи девичий крик. — Господин, он возвращается!

— Электрическая сила… — Ведун перешел на бег трусцой, стреляя глазами по сторонам.

Камни, камни… слежавшийся песчаник, каменная крошка. Земля… Никаких следов! Разве они проходили не здесь? Неужели он что-то перепутал, заблудился?

Времени на колебания не оставалось, и потому Олег продолжал трусить в том же направлении, по пути, что они преодолели сегодня днем.

Вот опять продолговатая низинка меж камней, в которой скопилось изрядное количество перегноя. Здесь успели обосноваться две могучие сосны и пара чахлых из-за нехватки света березок.

— Есть!

Да, именно здесь, по мягкой земле, прошли путники, слегка перемешав верхний слой. Но поверх этой тропки виднелись широкие и глубокие отпечатки многократно более тяжелого существа.

— Господи-и-и-ин!!! Он за тобой!!! Он идет за тобо-о-ой… — послышался издалека предупреждающий крик.

— Пусть идет…

Ведун опустился на колени возле глубокого отпечатка, расчистил его от опавшей листвы, содрал через голову рубаху, откинул в сторону. Зачерпнул горсть земли, сыпанул немного себе на голову, обтерся частью по груди, под мышками, по плечам, поклонился, ткнувшись лбом во влажный перегной:

— Тебя зову, матушка Триглава, к тебе словом, душой и мольбой своей кланяюсь. Из тебя мы все выходим, в тебя уходим, милостью твоей питаемся, по тебе же и ступаем, и спим на тебе, и дома свои на тебе ставим…

За спиной хрустнула ветка. Застучали, пересыпаясь, камушки.

— Ты, Триглава, опора и жизнь наша, тебя, ровно мать свою и отца, чтим… — Ведун снова поклонился, просыпал перемешанную со своим потом землю вокруг расчищенного следа: — Дай мне, сыну своему, милость малую. Удержи странника, след сей оставившего, на себе до скончания века. Не дай ему ни в небо унестись, ни в пропасть скатиться, ни в омуте утонуть, ни в гору подняться…