Мы проспали до обеда воскресенья. Первой очухалась я. Алина, обняв ту самую многострадальную подушку, свернулась калачиком. Накрыв её одеялом, выскользнула из комнаты. Ночной разговор вспоминался как нечто ирреальное, будто имел место во сне, а не в действительности. Но воспоминания о нём лишь подтверждали неприятный вывод, сделанный ещё вчера: Градов снова поселился в моей голове. На мою беду.

Забавно, как может повернуться жизнь — вот, казалось, ты встала на уверенную колею, но в один момент на рельсы попадает камешек, и тебя стаскивает прочь — в неизвестность.

Я была благодарна Алине за то, что она отвлекла меня от бесполезных размышлений. Вплоть до понедельника я больше не думала ни об одном, ни о другом мужчине, послав их всех к чёрту хотя бы временно.

Новая рабочая неделя началась продуктивно. На утренней планёрке я «забила» за собой две командировки — в Пермь во вторник и в Казань в среду. И если поездка в Пермь была короткой, на одно судебное заседание по делу «Тяжмаша», да ещё и в компании Градова (я даже не сопротивлялась этому), то в Казани мне предстояло остаться на три дня. Отличная возможность совместить работу и эмоциональную разгрузку прогулками.

Забронировав себе авиабилеты и номер в любимой гостинице, в которой я предпочитала останавливаться, заранее собрала комплект документов — три судебных заседания, по одному в среду, четверг и пятницу. Быть юристом — значит уметь быстро переключаться между делами и отдаваться каждому со всем внутренним запалом.

— Добрый день, Евгений Александрович, — я набрала ему сама, зная, что откладывать разговор на потом не самая лучшая идея.

— Добрый. Рад тебя слышать, Кристина, — голос Градова вызвал какую-то приятную тёплую волну в душе.

— Вы тоже едете в апелляцию во вторник, — скорее констатировала, чем спрашивала.

— Верно, — я будто наяву видела, как он кивнул. — Ты едешь? Ваша Маргарита и Горбылёв когда-нибудь работают сами?

— Работают, — с усмешкой отреагировала на его колкость. — Можем поехать вместе, если вы поедете на машине.

— Я не езжу на поездах, — сказал Евгений Александрович. — Я буду только рад, если ты составишь нам Никитой компанию.

— Хорошо, — удивительно, как спокойно я вела разговор. Скажи мне, что я сама решу позвонить Градову и «напроситься» на поездку — не поверила бы. Но ехать самой за рулём по четыре с половиной часа в одну сторону, а затем обратно, чтобы вернуться уставшей и через пару часов отправиться в аэропорт, было куда худшей идеей. Вариант с поездом в этот раз отсутствовал — неудобное время прибытия и отправления из Перми не позволяли правильно распределить день и успеть на ночной рейс в Казань.

— Я заеду за тобой в десять утра. Напиши адрес.

На том и договорились. Что ж, посмотрим, насколько верно я поступила — впрочем, обычная совместная поездка в апелляцию не может обернуться ничем плохим, ведь так?

Напрашиваясь к Градову, я действительно морально приготовилась быть с ним наедине — но присутствие его помощника Никиты меня воодушевило. Жаль лишь, что ненадолго — потому что в час Х к моему подъезду подкатил чёрный немецкий седан, в салоне которого находился лишь Евгений Александрович. И то я смогла узнать об этом лишь когда открыла пассажирскую дверь. Градов оставался верен себе и своей любви к уединённости. Все стёкла автомобиля сравнялись с цветом его кузова.

— Садись вперёд, — обернулся ко мне Евгений Александрович, когда я намеревалась с королевским размахом устроиться на заднем диване.

— А Никита?

— Мы поедем вдвоём, — коротко ответил Градов, не удосуживаясь объяснить причину изменения планов.

Хмыкнув (ведь чувствовала!), положила на сидение сумку и папку с документами, а сама устроилась спереди. Едва дверь захлопнулась и мы оказались вдвоём в совершенно замкнутом пространстве салона, меня словно током прошибло — дежавю. Пусть изменился автомобиль, изменились мы, но сейчас, как тогда, в первый раз, я испытывала навязчивое необъяснимое волнение. Дорога предстояла стать для меня куда более долгой, чем я рассчитывала.

Пока мы выбирались из города, я, не отрываясь, следила за Евгением Александровичем — за его руками на рулевом колесе, за тем, как он управлялся с ним в поворотах одной ладонью. Было в этом что-то особенное… Взгляд всё время цеплялся за отсутствие кольца на безымянном пальце. Судя по отсутствию «полосочки» и ровному загорелому цвету кожи, Градов разорвал свои брачные узы довольно давно. Фоном тараторило радио — диджей вещал о каком-то конкурсе в духе «угадай мелодию».

На манжетах белоснежной рубашки Градова красовались чёрные треугольные запонки. Из всех моих знакомых он был чуть ли не единственным, кто носил их.

— Вы планируете выступать? — первой начала разговор, разряжая голосом плотный от напряжения воздух.

— А мне будет что добавить? — он усмехнулся, коротко взглянув на меня и тут же вернув взгляд на дорогу.

— Вряд ли, — пожала плечами. Готовясь к процессу и подавая ещё две недели назад отзыв на апелляционную жалобу, я не рассчитывала на чью-то помощь.

Едва мы вырвались за городскую черту, Градов нажал на газ. Седан резко ускорился, вжимая меня в сидение, юркая в левую полосу и морганием дальнего света прогоняя с дороги нерасторопных водителей. Мы летели вперёд по чистой полосе: при нашем приближении автомобили, словно марионетки, уходили вправо, освобождая путь. Сто двадцать, сто тридцать, сто сорок — скорость в приземистом «Мерседесе» совершенно не ощущалась, и только проносившиеся перед глазами пейзажи обозначали, что она явно выше разрешённой.

— У заправки стоит тренога, — машинально предупредила я. Думала ли я, что он притормозит? Конечно, нет. Вот уж кто-кто, а Градов не создавал впечатление того самого лихача, который гонит, как ужаленный, но при виде камер тормозит в пол.

— Платная дорога, — только и хмыкнул Евгений Александрович, проносясь мимо.

— А-а-а-а, — протянула я и уставилась в боковое окно.

— Не одобряешь? — вдруг спросил, будто его действительно интересовало моё мнение.

— Это глупо, — не объяснять же ему, что, следуя такой манере, на штрафы может уйти сумма, равная стоимости топлива на четыреста километров. Да и смысла так гнать нет — совсем скоро дорога превратится в двухполосную и мы уткнёмся в вереницу фур, собравшую за собой длиннющий хвост.

Конкурсы на радио наконец-то сменились музыкальным хит-парадом, и я прикрыла глаза, погружаясь в атмосферу. Видимо, Градов заметил это — потому что громкость вдруг прибавилась и появились приятные басы, придающие звуку объём.

— Следуйте прямо двести километров, — прервал очередную песню приятный женский голос Навигатора. Кажется, я даже задремала.

— Проснулась?

— Будучи пассажиром, имеешь особые привилегии, — улыбнулась и поправила край строгой юбки, чуть задравшейся, видимо, когда я