Протянув руку, она взяла меня за талию.

— О, нет. Ты настоящий.

— А я тебе о чем тут талдычу?!

— Как ты этого добился, Стивен? — воскликнула она. — Отвечай немедленно. Скажи мне, как ты это сделал. Ты меня до смерти пугаешь.

— Я тебя до смерти пугаю?! — завопил я. — А как насчет меня? Если кто-то здесь и напуган до смерти, Ава, так это я! Это ты со мной сделала! Ты и Кортни.

— Да ты спятил? — вскричала она. Она подняла меня с пола и посадила на край стола.

Сузив голубые глаза, она пристально разглядывала меня. Указательным пальцем потыкала меня в живот.

— Я… я глазам своим не верю, — пробормотала она. — Стивен, это действительно ты? Ты взаправду уменьшился?

— Я… я… я… — выдавил я. — Хватит меня тыкать! — взорвался я вдруг. — Я тебе не кукла!

Она опустила глаза.

— Где ты взял эти пластмассовые туфли? И… и… во что это ты вырядился? Кукольная одежка?

Я потряс кулаком:

— Клянусь тебе, Ава, будешь смеяться — убью!

Она тут же засмеялась:

— Стивен, да ты сейчас даже вошь не убьешь!

— ПРЕКРАТИ РЖАТЬ!!! — завизжал я.

Она резко оборвала свой смех.

— Прости. Это не смешно. Это… ужас какой-то.

— Да. Вот именно, ужас, — согласился я. — По-моему, Ава, ты меня не слушаешь. Это все твоя вина. Это по твоей милости я таким стал.

Она прищурилась. Приблизила лицо ко мне. Ее голова была больше моего тела.

— Моя вина? С чего ты взял? Как это может быть моя вина?

— Это пойло, что вы с Кортни мне п-подсунули, — с трудом выговорил я. — Оно уменьшило меня. Это ты сделала. Ты подсунула мне эти химикалии, и они меня уменьшили.

— Но, Стивен… — начала она.

— Ты обязана мне помочь, — оборвал ее я. — Скажи мне, что это были за химикалии. Скажи мне, что я выпил. Может быть, врачи смогут найти противоядие. Может быть…

— Стивен, послушай… — Она еще сильнее приблизила ко мне лицо.

— Просто скажи мне! — взревел я. — Что было в этой дряни? Скажи мне!

Она вздохнула.

— Хорошо, хорошо. Прекрати на меня орать. Я… я скажу тебе.

Занавески хлопали на сильном ветру. До меня доносились голоса из телевизора, работавшего в гостиной. В ожидании, что она скажет, я мог слышать каждый удар своего сердца.

— Это был уксус, — сказала она.

Я вытаращился на нее. Ее слова не имели для меня никакого смысла. Как будто она вдруг заговорила на каком-то иностранном языке.

Она нахмурилась.

— Вот и все, что это было, Стивен. Обыкновенный уксус.

— Уксус, — повторил я. Мысли путались. — Ты хочешь сказать…

— Просто уксус, разбавленный водой. Никаких химикалий.

— Но ты же говорила… — Я с трудом выдавливал слова. Я был совершенно обескуражен. — Ты сказала, что вы ходили в кабинет химии. Ты говорила, что вы смешали кучу всяких химикалий.

Ава покачала головой.

— А ты и поверил? Вранье это было, — сказала она. — Мы с Кортни хотели поквитаться с тобой, за то, что ты вел себя, как свинья. А я, вдобавок, надеялась отомстить за то, что ты бросил мне на голову яйца.

— Уксус, — пробормотал я. — Уксус.

— И ничего больше, — добавила Ава. — Никаких химикалий. Ничего опасного. Обыкновенный уксус, мы взяли его на кухне.

— Тогда как это случилось?! — закричал я. — Почему я уменьшился?!

Ава смотрела на меня, напряженно размышляя.

— У тебя нет аллергии на уксус?

— Нет! Ни черта подобного! — заверещал я. — Нет у меня на уксус никакой аллергии! Взгляни на меня, Ава. Во мне, наверное, шесть дюймов росту. Я ношу кукольные шмотки. Какая тут аллергия! Аллергия не уменьшает человека до размеров бурундука!

— Ладно, ладно. — Ава зажала руками уши. — Хорош орать. У меня от твоего писка уши болят.

— Ну и что мне теперь делать? — осведомился я. — Что, если я буду уменьшаться и дальше? Что если я уменьшусь так, что меня вовсе не будет видно?

Ава наморщила лоб.

— Как странно, что ты имеешь дело с магией. Ну, в смысле, ты же заставляешь вещи исчезать. А теперь вот сам… ну…

— Это не странно, — оборвал ее я. — Это ужасно. Ава, ты должна помочь мне.

Она вскочила.

— Приведу родителей. Их при виде тебя, конечно, кондрашка хватит. Но они смогут отвезти тебя к нашему доктору. Глядишь, он и сумеет что-нибудь сделать.

— Спасибо, — сказал я, скрестив на груди руки.

Уже в дверях Ава обернулась.

— Никуда не ходи, — велела она. — Я мигом.

И скрылась в коридоре.

Никуда не ходить? Она что, издевается?

Куда я, интересно, могу пойти? Я сидел на крышке стола. До пола, по моим меркам, было миль десять.

Я поднялся на ноги. Принялся расхаживать по столу взад и вперед. Экран ноутбука был выше меня. Слова на экране — больше газетных передовиц.

Я ходил взад-вперед, пытаясь успокоиться. Мистер и миссис Манро — добрейшей души люди. У них замечательная семья. Я знал, что они будут хорошо обо мне заботиться. Они свяжутся с моими родителями и…

Мощный порыв ветра едва не сдул меня со стола.

Подхваченная ветром занавеска захлестнула меня. Она опутала мои ноги.

Я упал спиной на гладкую ткань.

И она стащила меня со стола.

Занавеска взлетела, а вместе с нею взлетел и я.

Еще один мощный порыв ветра взметнул занавеску еще выше.

Я ухватился за нее обеими руками.

Занавеска какое-то время трепетала в комнате, после чего ее потянуло обратно к окну. Затем она снова взмыла вверх, а через какое-то время опять отлетела к окну.

Я цеплялся за нее изо всех сил. Но слишком сильно трепал ее ветер.

Ветер трепал и меня. Он был так силен, что я едва мог дышать.

Он тянул занавеску — а вместе с ней и меня! — то назад, то вперед.

Мои руки соскальзывали.

Занавеска отлетела обратно к раскрытому окну.

Я усилил хватку. Но руки ныли. В суставах пульсировала боль.

Я заскользил вниз по гладкой ткани.

Я пытался уцепиться за нее. Ухватиться, удержаться.

И скользил… скользил…

Не удержусь!

Занавеску засосало в окно.