Мистер Малик начал судорожно готовить сугубо орнитологический ответ, но Гарри опередил его.

— Это такие большие коричневые птицы, лапонька, — объяснил он. — Я, знаешь ли, в выходные много услышал о пташках.

Мистер Малик моментально перестал злиться на друга за хулиганскую выходку, потому что его охватило совсем иное чувство.

О пташках? Где? От кого?

— Вы, мужики, может, знакомы с Роз Мбиква? — продолжал Гарри. — И чего она только не знает о наших пернатых друзьях! Вы в курсе, что в районе Найроби их насчитывается две сотни видов? А как эта Роз танцует! Обалдеть!

Танцует? Танцует?

— Танцует? — переспросил мистер Малик.

Роз Мбиква — с Гарри Ханом?

— Ну да. Рок-н-ролл. Такая зайка… такой свинг… вы бы видели… Знаете музыкальный автомат в «Хилтоне»? Здоровущий, старый, и музыка под стать. Там тебе и Билл Хейли, и малыш Ричард, и даже Биг Боппер собственной персоной. Слушайте, а может, мне пригласить ее потанцевать на этот ваш… Котенок, как, ты говоришь, это называется?

— Охотничий бал, дядя Гарри?

— Точно! Охотничий бал. Где взять билеты?

— Не получится. — Мистер Малик не собирался этого говорить, слова сами вырвались. — Уже все распроданы. И потом, нужно быть членом.

— Чего? — удивился мистер Патель.

— Членом клуба «Карен». Так мне сказали.

— Глупости, дружище, — сказал мистер Патель. — Я сам там был.

— А-а… но билеты, наверное, все равно именные. Да, Тигр?

Тигр, хоть и не понимал, в чем дело, не мог не заметить мольбы во взгляде друга.

— Э-э… да-да, Малик… конечно… очень может быть. Тебе виднее, приятель.

— Дядечка, не переживайте. Сенджей отдаст вам свой билет. Обязательно отдаст, если я как следует попрошу.

Оказывается, брат Эльвиры, Сенджей, уже заказал четыре билета, а ее жених обещал специально вернуться из Дубая на выходные, чтобы пойти с ней на бал. И тут уж ничего нельзя было поделать.

— В любом случае, — заявил мистер Малик, — Роз Мбиква ты пригласить не можешь.

— Это еще почему? — удивился Гарри.

— Потому, — ответил мистер Малик, — что я сам написал ей приглашение.

Мистер Патель немедленно озвучил то, что захотелось воскликнуть всем сидящим за столом:

— Ты?

Мистер Малик кивнул.

— И что же она ответила? — поинтересовался мистер Гопес.

— Она…

Мистер Малик чуть было не сказал, что она пока ничего не ответила. Девять дней приглашение было его секретом, и девять дней в его сердце теплился огонек надежды. Было маловероятно, но все же возможно — возможно, — что Роз согласится. Оставалось лишь достать билеты и отправить письмо. Но теперь, когда тайна раскрылась, мистер Малик увидел историю с приглашением в истинном свете. Все это жалко и смешно, и сам он, Малик, просто клоун. Но вопреки тому, что он читал на лицах окружавших его людей, огонек надежды не угасал полностью. Что-то внутри, в глубине сердца, говорило: в том, что он попросил Роз Мбиква сопровождать его на Охотничий бал, нет ничего смешного. Это искренний, честный поступок, в некотором роде комплимент, и Роз Мбиква должна это понять, что бы ни думали остальные.

— Я его еще не отправил.

После секундной паузы Гарри Хан издал торжествующий вопль:

— Не отправил? Какое же это тогда приглашение?

— У меня просто… руки не дошли. Но я его уже написал. И заказал билеты.

— Давай-ка уточним, — сказал Гарри. — У тебя нет билетов, и ты еще не отправил приглашение.

— Да, но…

— Побереги марку, Малик. Я звоню ей прямо сейчас.

Тут вмешался Тигр:

— Прежде чем звонить и рассылать письма, джентльмены, остановитесь на минутку и подумайте.

— О чем? — не понял Гарри. — На танцах да в любви все средства хороши, — верно, мужики?

— До известной степени, мистер Хан, — согласился Тигр. — Однако у Малика все же есть некоторый приоритет.

— А я вообще не понимаю, в чем проблема, — сказал мистер Гопес. — Почему им обоим ее не пригласить?

— Потому что, А. Б., этим они поставят даму в неудобное положение. A fronte praecipitium a tergo lupi,[9]если ты понимаешь, о чем я. Два приглашения она принять не может и, следовательно, расстроится, что кому-то придется отказать. Я имел честь встречаться с упомянутой дамой. Это женщина редкого благородства, очень достойная. Тем важнее, согласитесь, не подвергать ее испытанию и не заставлять делать столь сложный выбор.

— То есть никому нельзя ее приглашать?

— Отнюдь нет, А. Б., отнюдь нет. Кому-то одному можно. Я считаю — и уверен, что друзья со мной согласятся, — что наш общий джентльменский долг — оградить этот образец женственности от ненужных мучений. Осмелюсь даже сказать, наш долг как членов «Асади-клуба».

— Что, собственно, ты предлагаешь, Тигр?

— Я предлагаю, А. Б., в честном поединке решить, кому достанется право пригласить ее первым.

— Гениально. — Рот Гарри Хана растянулся от уха до уха. — Что же это будет — покер, бильярд, армрестлинг?

— Подсчет хагедашей? — невинно вставил мистер Патель, с трудом подавляя смешок.

Как утопающий хватается за соломинку, так и мистер Малик, уносимый водоворотом собственного смятения, вцепился в последнее слово.

— Точно! — воскликнул он.

— Что точно? — не понял мистер Гопес.

— Птицы.

— Птицы? — переспросил Тигр.

— А-а, ясно, — догадался мистер Гопес. — Авгуры? Божье провидение? Хочешь разбросать птичьи кишки и посмотреть, что получится?

— Нет, я хочу конкурс, соревнование. Подсчет птиц. Кто опознает больше видов за… ну, скажем, неделю.

— Кажется, до меня дошло, — сказал мистер Патель. — Если выиграешь ты, посылаешь ей приглашение. А если Хан, он ей звонит.

— По-моему, это решение, которое мы все ищем, — проговорил Тигр. — Однако audi et alteram partem,[10]господа. Послушаем, что скажет Хан.

Гарри хитро улыбнулся:

— Думаешь, на этот раз тебе посчастливится увидеть красного кардинала, да, Малик? Кстати, я вспомнил: не Карат — Домкрат. Верно?