Теперь уже становится понятно, почему академическое описание Радзивиловской рукописи [715] хранит СТРАННОЕ МОЛЧАНИЕ — В КАКОЙ ИМЕННО ТЕТРАДИ НАХОДИТСЯ НЕПАРНЫЙ ЛИСТ. Потому что это, скорее всего, — именно тетрадь с «норманнским» листом. Или какой-то непарный лист рядом с «норманнским». А следы подтасовок и переделок рядом с «норманнским» листом бросают тень подозрения и на него.

В романовскую эпоху, вероятно, всеми силами старались скрыть этот криминальный факт. Вы только представьте себе на мгновение, что славянофилы XIX века узнали бы, что пресловутая норманнская теория, в ее романовской версии против которой они так упорно воевали, вся содержится ней каком-то подозрительном, может быть, даже ВКЛЕЕННОМ в рукопись, листе. Какой шум сразу поднялся бы в научных кругах!

Но как мы уже видели, никто «из посторонних» К ОРИГИНАЛУ РУКОПИСИ ДОПУЩЕН НЕ БЫЛ. Допускали, по-видимому, только «своих». То есть тех, кто готов был МОЛЧАТЬ. Теперь понятно, зачем была такая осторожность.

Здесь уместно еще раз напомнить о странной истории с тяжбой между Академией наук и археографом А.Н. Олениным — директором Императорской Публичной библиотеки.

Оленин почему-то упорно отказывался возвращать рукопись в академию. Он якобы «собирался ее издать». И поэтому, как сообщает А.А. Шахматов, «испрашивал 3 тысячи рублей, которые И БЫЛИ ВЫДАНЫ ЕМУ АКАДЕМИЕЙ. Чем кончилось предприятие Оленина, почему ИЗДАНИЕ РАДЗИВИЛОВСКОЙ ЛЕТОПИСИ ОСТАНОВИЛОСЬ, — НЕИЗВЕСТНО… В 1818 году об этом запрашивал конференцию новый президент ее С. Уваров… Конференция отвечала, что „Она никакой не имеет ответственности в ЗАМЕДЛЕНИИ СКОРОГО ИЗДАНИЯ, ПРОИСХОДЯЩЕМ ОТ МНОГОЧИСЛЕННЫХ ЗАНЯТИЙ г. ОЛЕНИНА“» [967], с. 15–16.

Мол, очень-очень занят. Времени для объяснений не имеет. Но ведь деньги-то взял! Как-никак ТРИ ТЫСЯЧИ. Почему же все-таки не опубликовал? Что вообще делали с рукописью в это время? Как мы теперь начинаем понимать, скорее всего, тайком вырывали «неправильные» листы и вклеивали другие, «правильные».

Как мы уже говорили, автором «научной норманнской теории» был Байер [797], с. 100. Как мы теперь понимаем, эта «теория» основывалась на грубо неверной интерпретации и помогающей ей грамотной фальсификации реальных исторических фактов. Реальный русский князь-хан Рюрик был объявлен выходцем-чужеземцем из Скандинавии. При этом столица Рюрика — ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД = ЯРОСЛАВЛЬ был передвинут (НА БУМАГЕ) в болотистую глушь Псковской области. Поближе к Скандинавии, откуда Рюрик якобы «пришел».

«Теория» была, скорее всего, в общих чертах придумана первыми Романовыми. Но чтобы из политической теории она стала «научной», НУЖЕН БЫЛ УЧЕНЫЙ. Который бы ее обосновал на основе «древних документов». Такой ученый нашелся. Может быть, это и был Байер, как нам сообщает энциклопедия [797], с. 100. Хотя «научную основу» — а именно ВКЛЕЙКУ «НОРМАНСКОГО ЛИСТА» — под эту теорию подводил, вероятно, Шлёцер, непосредственно работавший с Радзивиловской рукописью. Или кто-то еще чуть раньше.

С тех пор российская романовская академическая наука стояла стеной, отстаивая норманнскую теорию. Миллер, Карамзин, Соловьев, Ключевский и т. д. Попытка Ломоносова возразить [493] была забыта. Но после падения дома Романовых насущная необходимость в этой «теории» исчезла. И потихоньку, как-то незаметно, она из «научной» превратилась в «антинаучную». Похоже, что взяли наши историки Радзивиловскую рукопись в руки, посмотрели на нее новыми беспристрастными глазами и вдруг увидели: а ведь лист-то с «норманнской теорией» ВКЛЕЕН. Да и вообще вся первая тетрадь состоит, оказывается, из СПЛОШНЫХ СТЫКОВ. Как справедливо пишет академик Б. А. Рыбаков, «обращает на себя внимание тематическая и ДАЖЕ ГРАММАТИЧЕСКАЯ НЕСОГЛАСОВАННОСТЬ отдельных отрывков (на которые Б. А. Рыбаков разделил первую тетрадь — Авт.) между собою… Каждый из приведенных выше отрывков, — продолжает Б.А. Рыбаков, — во-первых, не связан логически с соседним, а во-вторых, не представляет и сам по себе законченного целого. Обращает на себя внимание пестрота терминологии» [753], с. 129–130.

Б.А. Рыбаков обнаружил в первой тетради перебои в тексте, анахронизмы, перестановки и разрывы одного и того же рассказа [753], с. 120. Обо всем этом стало возможным говорить лишь после Романовых.

Но о «методах работы» основоположников русской исторической науки, выписанных Романовыми из Германии в XVIII веке, — о подклейках листов и т. п. — современные комментаторы предпочитают не говорить. Дело не только в «норманнской» теории. Эти немецкие «основоположники» заложили фундамент вообще ВСЕЙ РУССКОЙ истории в нужном для Романовых ключе. Неприглядные факты подлогов бросают тень на ВСЮ их деятельность. То есть на основы всей русской истории.

Теперь мы заодно начинаем лучше понимать причин столь странных и длительных задержек с публикацией Радзивиловской летописи. Первое издание 1767 года, как мы уже говорили, вообще было сделано не с ОРИГИНАЛА, а с КОПИИ, изготовленной для Петра I в 1716 году [967], с. 14. Как замечает А.А. Шахматов, в этом издании были учтены даже карандашные поправки на петровской копии. Шахматов отмечает, что это издание не было научным. В нем заранее разрешались многочисленные исправления, значительные вставки и т. д. [967], с. 13–14.

Следующее издание состоялось ТОЛЬКО в 1902 году. Это было фотомеханическое воспроизведение рукописи, и оно, конечно, было уже достаточным для обнаружения указанных нами выше подлогов. Но в то время уже никто не стал этим заниматься. Повышенный интерес к «норманнской» теории и вообще к основам русской истории угас в обществе. Все смирились с миллеровской версией, и копаться в старых рукописях с целью опровержения этой версии никому в голову не приходило. Ведь в ее поддержку были уже написаны многотомные солидные труды Соловьева, Ключевского и других «специалистов по русской истории».

Прошло еще 87 лет. Радзивиловская летопись удостоилась чести быть наконец милостиво напечатанной в «Полном собрании русских летописей». Это произошло в 1989 году. В русской истории уже давно царило спокойствие, славянофилы ушли в прошлое. Споры стихли. «Норманнская» теория была объявлена, по крайней мере, в России, антинаучной. Можно публиковать.

Публикация 1989 года прошла спокойно. В 1995 году опубликовали даже прекрасную цветную фотокопию Радзивиловского списка [715]. Это было действительно важное событие в научной жизни. И теперь любой желающий может удостовериться, что кроме вклеенного «норманнского листа» в Радзивиловской летописи есть кое-что и поинтереснее. К этому мы сейчас и перейдем.

К одному из ободранных углов «норманнского» листа Радзивиловской летописи приклеена любопытная записка [715]. Написана она, как смущенно объясняют нам:

• не то почерком конца XVIII века [716], с. 15, примеч. «х-х»,

• не то почерком XIX века [715], т. 2, с. 22,