Еще до того, как Макс получил назначение, Стивен помог им с Агатой найти жилье в Лондоне – в том же доме на Лоун-роуд, где жил сам. Семья Стивена – жена и дети – давно были отправлены в Канаду ради их безопасности, а тем временем сам Глэнвилл крутил один роман за другим.

Стивен не скрывал этого от Агаты: в отсутствие Макса она стала его единственной наперсницей. Он заявлял, что эти «интрижки» для него ничего не значат, и это просто способ утешиться в отсутствие семьи.

Они провели немало вечеров вдвоем; Агата часто готовила Глэнвиллу. Она находила его весьма привлекательным и испытывала облегчение (но, однако, и легкую обиду) из-за того, что за ней он ухаживать не пытался.

– Боюсь, что мне придется признать себя виновным, – прошептал Стивен.

– Это потому, что вы так часто бываете виновны, – так же тихо ответила Агата. Поймав недовольный взгляд Айрин, она жестом пригласила Глэнвилла передвинуться на несколько мест, чтобы не мешать, после чего поинтересовалась: – Виновны в чем?

– Боюсь, что в присутствии здесь этого вашего румяного поклонника из лагеря Сент-Джонс-Вуд виноват я… по крайней мере отчасти.

Агата оглянулась на красивого курсанта, который смотрел на сцену и последнюю из прослушиваемых актрис.

– А, он довольно милый, – сказала Агата. – Джанет – просто счастливица.

– Джанет могла бы найти кого-то получше этого юнца, – возразил Стивен. – Впрочем, не важно.

Агата повернулась и посмотрела на него:

– Это вы устроили ему увольнение, Стивен?

В конце концов, он ведь занимал высокую должность в Министерстве военно-воздушных сил.

Он ухмыльнулся:

– Признаю себя виновным… Джанет рассказала, что паренек ваш ярый поклонник. Я предупредил ее, что вы не любите суеты вокруг себя. Но Джанет умоляла.

– Только не говорите, что вы нацелились на…

– Нет! Нет-нет. Мы с Джанет просто приятельствуем. Но я всегда готов оказать услугу хорошенькой особе. Никогда не знаешь, с кем именно окажешься на необитаемом острове.

Агата покачала головой:

– Стивен, вам нет равных в умении сочетать цинизм и романтику. У вас просто уникальный дар!

– Спасибо, милая. Вернее – дорогуша. Мы же в театре, не будем забывать!

Она еще раз посмотрела на курсанта, очарованного новыми впечатлениями.

– Ну, я не против встречи с постоянным читателем… и вообще, Стивен, у меня нет «поклонников». У меня есть читатели… покупатели. Я просто не люблю, когда их много. По одному они порой очаровательны.

– Он – парень красивый, согласен.

– Да я ему в матери гожусь, он же совсем мальчишка!

– Но вы же ему не мать. Так что вопрос о кровосмешении не стоит.

Она покосилась на него:

– Вы – ужасный человек, Стивен. Настоящий злодей.

– Тогда за что вы меня любите?

Она пожала плечами:

– Право, не могу объяснить.

– Так когда мы начнем?

В его голосе звучало озорство, словно он, наконец, заговорил о любовной интрижке:

– Начнем что?

– Нашу книгу! Наш египетский детектив.

– Я же говорила вам, Стивен: я не беру соавторов.

– Я и не хочу быть соавтором. Я просто хочу вас консультировать. Вот был бы чудесный сюрприз для Макса: он возвращается – и узнает, что действие вашего нового романа происходит в Древнем Египте.

После отъезда Макса этот разговор повторялся бесконечное число раз.

И заканчивался он всегда одинаково:

– Посмотрим, Стивен.

А потом она рассказала ему о своем исследовательском проекте с сэром Бернардом Спилсбери.

– Это, похоже, опасно, – сказал Стивен скептически.

– Не глупите. Может, я и стану ездить на места преступлений, но это все.

– И все же… мне это не нравится. И, думаю, и Максу не понравилось бы.

– Он отреагировал бы, точно как вы, милый Стивен: инстинктивно-шовинистически, а потом я бы ему напомнила, что исследования сэра Бернарда в чем-то похожи на его собственные: копание в прошлом. А моя работа – по крайней мере, такая, какой я сейчас ее вижу, – требует от меня собственных исследований. И я получила бы от Макса благословение.

Его темные глаза под темными бровями смотрели напряженно:

– Не знаю, Агата. Пожалуйста, будьте осторожны.

– Да еще неизвестно, выйдет ли из этого хоть что-то. Этот Потрошитель может больше никак себя не проявить, или те два убийства вообще окажутся не связаны между собой.

Стивен неловко поерзал на жестком сиденье.

– Но если новый Джек-Потрошитель действительно начал шнырять по Лондону, используя затемнение вместо тумана… это само по себе опасно. Вам следует передумать.

– Вот что я вам скажу, Стивен: не приближайтесь к таким, как Джанет Камминз, и я подумаю о том, чтобы… передумать.

– Вы – жестокая женщина, миссис Маллоуэн.

– Миссис Маллоуэн! – словно эхо окликнула ее Айрин. – Агата!.. Можно вас на минутку?

Агата укоризненно посмотрела на Стивена и отошла, бросив на прощанье:

– Ведите себя хорошо, пока меня нет.

– Извините, что прерываю ваше общение, – сказала Айрин, поддразнивая ее дружелюбно, но не без ехидства, – но вам удалось хоть сколько-то внимания уделить прослушиванию?

– Конечно, удалось.

– Я колеблюсь. Мне надо выбрать из трех кандидатур.

– А вот и нет, Айрин. Вы прекрасно знаете, что эта Уорд – лучшая. Остальные совершенно ужасны. Мисс Уорд самая привлекательная и мой текст подает хорошо… ну, по крайней мере, приемлемо.

Айрин вздохнула:

– Мне ужасно противно давать роль очередной «находке» Берти.

Агата тронула ее за локоть:

– Берти любит только вас, Айрин. Так же как вы любите только театр. Возьмите лучшую – иными словами, мисс Уорд.

Следующий вздох был очень глубоким:

– Ну… я ее хотя бы еще раз прослушаю.

Нита Уорд вернулась – и к этому моменту они с Ларри уже стали закадычными друзьями: пересмеивались, дотрагивались друг до друга. Раньше Агата была уверена, что в Ларри нет и капли волокитства, однако хорошенькая особа вроде Ниты Уорд, хоть и явно видавшая кое-какие виды, видимо, способна была отыскать эту каплю без всякого труда.

– Те же самые две сцены, пожалуйста, – объявила Айрин. – Ларри, пожалуйста, снова читайте за двоих персонажей.

Театр снова наполнили строки Агаты Кристи, и миссис Маллоуэн была просто заворожена…

…по крайней мере до тех пор, пока не задумалась о том, есть ли ее десяти причудливым убийствам… ее убийствам ради развлечения… место в мире, где идет война, и в городе, где «шныряет» (как красочно, хоть и в шутку, выразился Стивен) некий Потрошитель.