«Он не похож ни на одного из тех руководителей движения «Талибан» или «Аль-Каиды», о которых я знаю, – думал Физули. – Значит, это кто-то другой. И этот другой не доверяет даже своим людям, появляясь здесь в таком клоунском виде. Похоже, что у него даже британский акцент. Или нет. Скорее североамериканский. Нужно будет потом послушать тех, кто живет в США, в Новой Англии. Наверно, он много времени провел именно там. Его арабский слишком правильный и четкий. Да, он точно не араб. Скорее пуштун или пакистанец. Темные брови. Хорошо поставленный голос. Подтянутый, сильный. У него скорее европейская фигура, чем азиатская. У пакистанцев и индусов характерные фигуры с чуть раздувшимися животиками и немного кривыми ногами. Только кадровые военные имеют такой подтянутый вид. Получается, что он бывший военный или выпускник военного училища».

– Насколько хорошо вы знаете английский язык? – неожиданно спросил незнакомец.

– Я знаю неплохо, – ответил Иззет Гюндуз, – жил полтора года в Германии, где выучил английский и немецкий. Арабский и фарси я знаю хуже.

– Я знаю английский не очень хорошо, – ответил Физули, – но хорошо владею арабским и фарси.

– Вам придется отправиться в Америку и обосноваться там в самом большом городе, – заявил незнакомец. – С деньгами вам помогут. Документы мы вам подготовим. Турков обычно пускают в эту страну без таких тщательных проверок, как афганцев или пакистанцев. Вам нужно закрепиться на месте и ждать наших указаний.

– Опять ждать? – не выдержал Иззет Гюндуз. – И снова вдвоем?

– Нет, – ответил неизвестный, – вы поедете туда независимо друг от друга. Один из вас – в Вашингтон, другой – в Нью-Йорк. Там вы постараетесь закрепиться. Купите себе небольшие магазины, снимете квартиры. Обещаю, что на этот раз ваше ожидание будет не столь долгим.

Физули и Иззет переглянулись.

– Мы должны будем расстаться? – уточнил первый.

– Да, – подтвердил неизвестный, – это нужно в интересах вашей безопасности. И если даже вы случайно встретитесь в Америке, то не должны показывать, что знаете друг друга.

Они снова переглянулись.

– Тогда зачем вы столько времени держали нас вместе? – задал естественный вопрос Гюндуз.

– Возможно, один из вас станет связным второго, – пояснил незнакомец, – нам было необходимо, чтобы вы хорошо знали друг друга и обходились без ненужных в таких случаях паролей.

Оба гостя кивнули в знак согласия.

– Возможно, это будет самое важное задание не только в вашей жизни, но и в жизни всего мусульманского мира, – патетически воскликнул неизвестный. – Если удастся то, что мы планируем, вы навсегда останетесь в памяти благодарных мусульман. Ваши имена будут вписаны золотыми буквами в историю нашей памяти!

Он перевел дыхание. Физули подумал, что этот человек – самый большой циник из тех, кого он когда-либо встречал. Неизвестный говорил им какие-то напыщенные слова, а глаза его холодно смотрели на них, словно испытующе спрашивая, смогут ли они справиться с подобным заданием.

– Мы готовы, – ответил Физули. – Но когда мы узнаем, зачем нас посылают так далеко?

– Когда мы решим, что пришло время, – сообщил неизвестный. – А пока я хочу сказать вам, что каждый из вас получит определенную сумму денег на поездку и обустройство.

Аудиенция закончилась. Их собеседник подошел к ним, прижимая каждого к себе в знак вечного мусульманского братства. Физули почувствовал слабый аромат известного французского парфюма. Кажется, этот господин не так прост, каким хочет казаться.

Обратно их снова вели через пробитые проходы из пещеры в пещеру, выводя туда, где их принимал Ибрагим.

– Кто это был? – спросил Иззет Гюндуз, когда они наконец встретились с Ибрагимом.

– Сам Идрис аль-Исфахани, – пояснил Ибрагим, произнеся это имя с явным уважением.

«Руководитель службы безопасности их организации, – вспомнил Физули. – Теперь понятно, почему он был в парике, попытавшись под накладными усами и бородой скрыть свое истинное лицо. Ему важно было, чтобы никто не видел его. В отличие от остальных руководителей организации он активно передвигается по всему миру, и ему не нужно, чтобы его могли узнать где-нибудь в Америке или Европе».

На следующий день агенты покинули Афганистан, перейдя границу с Пакистаном. В Лахоре, где они ждали другого связного, который должен был привезти им деньги и документы, Физули три дня боролся с искушением позвонить по указанным ему номерам. Но осторожность профессионала сработала и на этот раз. Он понимал, что в этом пакистанском городе за ним наверняка организовали наблюдение и любой его телефонный звонок сразу станет известен Ибрагиму и его грозному боссу.

Через три дня им вручили новые документы; в результате Физули стал Керимом Фикрет-оглу и наконец сумел приобрести билет в Куала-Лумпур, откуда должен был лететь в Соединенные Штаты. Каждому из них выдали кредитную карточку известного американского банка, на которой был лимит в пятьдесят тысяч долларов на первоначальные расходы. Иззет Гюндуз должен был лететь на следующий день. Они тепло попрощались, обнялись. В самолете, который летел в столицу Малайзии, были установлены телефоны, откуда можно было позвонить. И снова он боролся с искушением, не решаясь позвонить – ведь так легко было при желании проверить звонки с борта лайнера.

Наконец самолет произвел посадку в аэропорту Куала-Лумпура. Гусейнов отправился покупать билет в Лос-Анджелес. Уже купив билет, прошел в туалет. Умылся, посмотрел на себя в зеркало. Трудно скрыть шрамы, которые виднеются у него на левой стороне черепа – даже после того, как отросли волосы.

Он вышел из туалета. Рядом был телефонный аппарат. И ни одного, даже случайного, пассажира! Он немного поколебался. Подошел к аппарату. Снял трубку. И услышал, как из туалета кто-то выходит. Он набрал номер мобильного телефона Иззета Гюндуза.

– Я скоро лечу в Америку, – сообщил он, – надеюсь, что мы с тобой обязательно увидимся.

Положив трубку, он обернулся. Неподалеку стоял смуглый мужчина, похожий на индуса, который внимательно его слушал. Проходя мимо него, Физули даже улыбнулся. Если они по-прежнему следят за ним, то пусть узнают, что он звонил всего лишь своему напарнику. Небольшая доза сентиментальности после полученных ранений была очень нужна для формирования его имиджа.

Это христианское кладбище находилось на северо-западе города. Рядом хоронили друзов, которые считались привилегированной кастой в самой Сирии. А на этом христианском кладбище покоились арабы, принявшие христианство, и умершие здесь европейцы, которых хоронили в сирийской земле. Некоторые могилы сохранились еще с тридцатых годов прошлого века.

Сторожем на этом кладбище был араб-мусульманин Шахвелад, которому прошлой весной исполнилось семьдесят. Несмотря на возраст, он был высокого роста, спину держал прямо, ходил довольно быстро и помнил всех, кого похоронили на этом кладбище за последние сорок лет. С недавнего времени здесь начала появляться машина, в которой по очереди сидели молодые люди, наблюдавшие за кладбищем. Вернее, не за самим кладбищем, а за определенной его частью, где было несколько свежих могил – соотечественников, умерших за последние несколько лет и бывших христианами по своей религии. Старик видел, как машина подъезжала к ограде и оттуда за этим участком кладбища следили двое. Машина появлялась почти каждый день. Очевидно, эти люди были из полиции или из службы безопасности и следили за какой-то конкретной могилой, куда могли прийти друзья или родственники одного из усопших. Впрочем, сторожа такие подробности не интересовали.