— А когда сказала, что ты няня. А ты папина жена!

— Это тебе бабушка сказала? — спросил Артур.

— Угу. Наташа — член нашей семьи. Так баболя сказала.

— Ну, видишь, как хорошо! А в семье завтракают вместе. В постели едят только тяжелобольные, — сказал Артур. Ффух, камень с души! Он глянул на Наташу: что она?

А она что-то быстро резала на разделочной доске и на них не смотрела.

— Наташа, ты еще не ела. А ну, бросай все — и за стол! — скомандовал Артур.

— Я потом поем. Не хочу еще, — не оборачиваясь, ответила Наталья.

Артур встал из-за стола, обнял жену за плечи, развернул к себе лицом. У нее были мокрые щеки и красный нос. Глаз не поднимает.

— Так не пойдет, девочка моя, — сказал он заботливым голосом. Вот теперь все правильно. Теперь картинка похожа на его проект. — Садись и ешь. Не подавай ребенку плохого примера. Главу семьи надо слушаться беспрекословно! Потом мы с Киркой гулять пойдем. А тебя запрем в спальне, и ты будешь спать. Это приказ.

Наташа подняла на него глаза — черт, какие у нее глаза-то! — и слабо улыбнулась:

— Если запирают — это уже арест называется…

* * *

Следующим утром приехала Ольга Викторовна. Привезла целую корзину клубники из своего сада, какие-то необыкновенные салаты и травки.

Короткая стильная стрижка, гордая осанка, стройная фигура, легкая походка… А ведь она на семь лет старше мамы, — подсчитала Наташа.

Клубника — ягодка к ягодке — в одной корзине, аккуратные пучочки трав выложены в другой — плоской, как поднос. Мария Павловна привезла бы ягоды в пластиковом ведерке, а укропы-петрушки в пакетиках. Или в газетку завернула бы.

Наташу вдруг такая тоска взяла по маме, по сестре, по дому… Когда-то надо к ним всем семейством поехать. Ой, нет! Лучше пусть они пока про ее обстоятельства не знают. Она сама еще ни в чем не разобралась толком.

— Я сейчас к вам на минутку. Наташа, собирайся, мы с тобой едем в салон, тебя там тоже ждут.

— Бабо-оля… — разочарованно заныл Кирилл.

Ольга Викторовна тут же притянула внука к себе и заворковала:

— Кирчонок, рыбка, девочки должны ухаживать за своей красотой! Посмотри, какая Наташа усталая! Ей надо попариться в сауне, поплавать в бассейне, сделать массаж. И голову в порядок пора привести, Наташенька!

Голос у нее был как мёд, но смотрела она на Наташу очень критическим взглядом.

Но Кирилл не успокаивался:

— Пап, они у нас и так красивые! Не пускай их! Ты же глава!

— Да мы скоро вернемся, Кирюша. Правда, Ольга Викторовна? — подала голос Наташа. Ей вовсе не хотелось ехать со свекровью, да еще в такое место. В салоне красоты, наверняка самом крутом в городе, Ольга Викторовна — VIP-клиент. А Наташа… Но спорить тем более не хотелось. В салон, так в салон. Как прикажете, барыня.

* * *

Ольга Викторовна вела свою темно-синюю «тойоту» уверенно и красиво. Она все делала красиво, легко и изящно.

Наташа напряженно сидела рядом.

Впрочем, ехали недолго. Уже через пару поворотов Ольга Викторовна затормозила у резных ворот нового, самого дорогого в городе салона красоты.

В сауне Наташа раздевалась медленно — стеснялась. А ее свекровь скинула с себя все моментально — и Наташа ахнула:

— Какая вы красивая!

Ольга Викторовна рассмеялась серебристым смехом. Ей польстило искреннее восхищение невестки. И, в свою очередь, быстро окинув Наташу взглядом, сказала:

— Когда я тебя в первый раз увидела, ты была такая пышечка! Куда же все девалось? Впрочем, чем меньше в нас, женщинах, весу, тем мы весомее в мужских глазах… Фу, как-то неудачно я скаламбурила! — Она снова красиво засмеялась: — Пойдем расслабляться.

Сауна, бассейн, массаж — все это было совершенно незнакомо Наташе. Оказывается, это очень, очень приятно. И, наверное, действительно, так полезно, как говорят. Голова прояснилась, спать уже не хотелось, и вообще в душе поселился покой, а в теле возникла бодрость. Это хорошо, потому что пора уже идти домой, готовить обед, Артур с Кирюшей вернутся, а ее нет!

— Я боялась, что это долго будет, — призналась она Ольге Викторовне. — Хорошо, что быстро закончилось. Домой уже пора.

— Что закончилось? — искренне удивилась свекровь. — Еще и не начиналось ничего. Вот только сейчас и можно начинать шлифовку.

Шлифовка включала в себя маникюр, педикюр, маски для лица, маски для шеи, маски для рук, прическу… Наташа совершенно не понимала, зачем все это ей, домохозяйке. Но терпела все процедуры, почти не вслушиваясь в то, как Ольга Викторовна обсуждала с мастерами, что нужно делать с ней, Наташей. Она сама никогда ничего с собой не делала, так что откуда ей знать, как надо? Пусть сами решают. Она сидела в кресле перед зеркалом, закрыв глаза и терпеливо ожидая, когда, наконец, все это кончится.

— А вы знаете, вам и мудрить не надо. Ваш стиль — мадонна: гладкая головка и низкий узел, — сказал кто-то над ее головой.

Ольга Викторовна, которой в соседнем кресле корректировали ее и так короткую стрижку, поморщилась:

— Прошлый век!

— Ну что вы, Ольга Викторовна! А Анна Ковальчук? А эта… ну, «Время» которая ведет. Фамилию забыла.

Ольга Викторовна строго сказала:

— Вы выбрали неудачный пример. Эти девушки — брюнетки с классическими чертами лица. А у моей невестки личико мягкое, ее ваш узел простушкой сделает… Наташ, а ты чего хочешь?

— Не знаю. Чтоб возни поменьше.

— Ольга Викторовна, — робко сказала девушка, которая ее стригла. — Извините, мне трудно работать… Может…

— Подождите, Инна, я важный вопрос должна решить! — Ольга Викторовна выбралась из кресла и подошла к Наташе. — Давай посмотрим.

Наташа закрыла глаза…

Щелкают и щелкают ножницы, руки мастера перебирают прядки, переставляют зажимы. Потом загудел фен, засновала в волосах круглая щетка.

И наконец мастер сказала:

— Готово. Смотрите.

Наташа открыла глаза, но глянула не в зеркало, а на кресло, где раньше стригли ее свекровь. Там уже сидела другая женщина. Из-за спины раздался тихий смех:

— Я здесь. Ты в зеркало посмотри!

Наташа посмотрела. Чужое лицо. Раньше у нее были щечки-яблочки. Теперь их не было. Зато обозначились тонко очерченные скулы, лицо стало четче. Нос… Раньше он тонул в щеках и казался курносым. А оказывается, прямой… Это что же, она и не заметила, что с потерей килограммов и лицо ее так изменилась? Или это стрижка ее так изменила? И она вспомнила все телешоу, где женщин раздевают, критикуют их и их манеру одеваться, потом дают деньги и ведут в магазин. Потом отправляют к стилисту. И происходит чудо, и женщины счастливы, и их подруги с трудом притворяются счастливыми преображением очередной героини передачи…