— Ты не можешь это утверждать, — он потянул меня к столу. — Однажды, когда мне было семнадцать, один бабец сообщила, что у неё нет овуляции, и она не залетит точно. Я её все равно в резинке имел. Но пришлось просветиться на этот счёт. Так вот, женщина может забеременеть в любое время, потому что бывает плавающая овуляцию, такой неконтролируемый процесс, который выдаёт на этот свет маленьких детей, когда любовники надеются на авось.

— Обалдеть, — вырвалось у меня, — я уставилась на него с вилкой в руках. — Я такого не знала.

— Ешь, — подмигнул мне и принялся резать мясо в своей тарелке. — С утра не ели. Теперь будем отъедаться и скидывать жирок в постели.

— Давид, я не из твоего круга, — поджав губы, выдала я, напряжённо уводя взгляд в сторону. — Меня не примут твои. Хватит играть в принца и золушку. Потрахались и прекрасно, мне потом будет больнее. Только не это… Только не суррогатное материнство, и все что к нему прилагается. Я не выдержу, лучше на органы, чем родное дитя отдавать в ваш клан.

Давид посмотрел на меня жёлтым…Чисто-золотым взглядом озлобленных расширенных глаз.

— Ты ебанулась, — зло прошипел Давид. — Кто тебе что сказал? Майя? Ей конец.

— Нет, — смело ответила я. — Это я сама понимаю. Так не бывает, Дэв. Эта сказка не для деревенских девочек.

В дверь опять позвонили.

— Твоё счастье, Инна, — продолжал шептать Давид. — И никуда от меня не собирайся, иначе…

— Что? — я посмотрела на того, кто пришёл.

— Залюблю до потери сознания, — усмехнулся Давид. — Лука! Ты всегда приходишь, когда хозяева есть садятся, поберушник!

— И не говори, — рассмеялся Лука. Он был одет в красивый чёрный костюм, белую рубаху. Своими лакированными туфлями прошёл по шёлковым коврам, меня аж всю передёрнуло от такого кощунства.

Подтащил к нам стул и сел на край — завиток стола. По-хозяйски налил себе вина и, взяв запасную вилку, стал вылавливать еду, то у меня из тарелки, то из тарелки Давида. Гладко выбритый с зачёсанными волосами, он казался младше Давида. У него были глаза крышесносно-изумрудные, яркая зелень, глубокий цвет. Невозможные, взгляд не оторвать.

— Чёт мне движуха в клане не нравится, — сказал Лука. — Вам чего купить?

— Список дам, — Давид выловил его вилку своей, и пошла дуэль вилками за место в тарелке. Детский сад, я рассмеялась.

Побеждённая вилка Луки двинулась в сторону моего ужина. Я только усмехнулась, приняла фужер с вином из рук Давида.

Разговор между ними был тихим. Я кушала совсем мало, на губах держала лёгкую, хитрую улыбку и щурила на них глаза. Они были давно знакомы, кроме этого я ощутила настоящее братство. Но подкалывали они друг друга остро, не гнушались угрозами и матерились.

Давид составил список вещей, которые нам потребуются, обещал, что мы приедем завтра к нему на вечеринку. Лука долго меня рассматривал, перед тем, как уйти, спросил какой у меня размер одежды и груди. Получил пинок от Давида, и показал моему любовнику неприличный знак. Лука поцеловал мне руку, покрутив мой безымянный палец правой руки, и ушёл.

— Ты ещё спальню не видела, — тихо сказал Дэв, и в этом голосе было столько нежности и тепла, что мне хотелось забыть, что это просто сказка, которая однажды закончится.

— Метка — это укус, — его голос как из глубины сознания. Он словно сидел в моей голове и твердил одно и то же: «мне нельзя бояться».

Горячие руки гладили моё правое плечо. Прикосновения были нежными.

Я лежала на животе, повернув голову на бок. Подом мной была мягкая подушка, надо мной ласковый Давид.

— Сейчас лидокаин вотру, а потом метку поставлю, — шипел его голос, и прохладная жидкость капнула на плечо.

Мерцали свечи рядом с шикарной кроватью, делая наш вечер мистическим.

— Через месяц ты станешь другой. Через месяц ты сможешь поставить метку мне. Мы истинная пара.

— А если не поставлю? — хитро усмехнулась.

Дэв шлёпнул меня по попе, я ойкнула и рассмеялась в подушку.

— Замри. Потерпи, — приказал мой мужчина и зафиксировал меня своим мощным телом. Если бы мне пришла в голову мысль двинуться или не послушать его, ничего бы не получилось. Шевельнуться было невозможно.

Чем?! Чем он кусал меня!!! Боль была резкой, рваной, плечо онемело. Я, раскрыв рот, хватала воздух порциями, ощущая в плоти острейшие клыки или клинки двух ножей. Сложно было определить. А потом по крови потекла огненная волна. И меня на время парализовало.

Давид погладил меня от головы до попы и укрыл одеялом.

— Всё хорошо, моя девочка, моя куколка, — шептал он. — Теперь ты моя. Тот, кто тронет тебя, тронет пару наследного альфы.

Меня эти слова не волновали, я ничего не поняла, сил не было двигаться, вены жгло кровью, я, стиснув зубы, застонала. От прикосновений Давида становилась легче, я терялась толи во сне, толи в бреду.

Услышала, как разговаривает Давид с Лукой в гостиной. Я слышала их полушёпот через закрытую дверь.

— Два кольца, как просил, — сказал Лука. — Против неё целое предприятие организовано.

— Кем? Майя?

— Нет, Вика, эта тоже претендует на твою кровать. Следи, в общем. По документам всё сошлось, прикрыть можно в любое время, как сигнал дашь. Ты уверен, что нужно уходить?

— Ты со мной? — хрипло спросил Давид

— Конечно. Ты мой альфа.

Кажется, они обнимались и даже целовались. Я улыбнулась. Поднялась с кровати и, волоча за собой одеяло, подошла к огромному круглому зеркалу в оправе, которое стояло посередине спальни.

Зрение так сильно обострилось, что я видела себя в мельчайших деталях. Поры на коже, крохотные волоски.

Запахи.

Когда Давид вошёл в комнату с пакетами в руках, я чувствовала запах ткани, тех духов, что лежали внутри. Мне их подарят, как и кольцо.

Дэв встал за моей спиной. А я повернула правое плечо к зеркалу, рассматривая четыре отметины на коже, напоминающие круг. На укус не похоже, потому что были они чёрного цвета с острыми краями. Это действительно метка — наколка. Я выгнулась, чтобы повернуться к Дэву. Он внимательно следил за мной, хмурясь. Движения мои плавные, тело гибкое.

Одеяло упало на пол, и я за ним пригнулась, припав к ковру. Изящно скользнула к мужчине, на согнутых ногах. Уже около растерянного Давида выпрямилась от пола к его лицу. Пританцовывала.

— Упс, — выдохнул он. — Через месяц должно быть проявление. Ты как, куколка?

— Есть хочу, — шепнула в его губы. — Где моё кольцо?

Давид, прищурив глаза, тихо рассмеялся.

У меня никогда не было золотых украшений. Я смотрела на колечко на своём безымянном пальце правой руки и замирала от удовольствия.