— Вечно ты, Аленка, со своими глупостями! Наверное, Лена его полила каким-нибудь удобрением…

Ася только улыбалась. Она вспомнила ночной полет, кожей опять почувствовала движение воздуха, и упругая сияющая радость наполнила ее.

Чувство полета не оставляло Асю весь день. Даже Наташка Петрова со своим футболом не могла помешать ей радоваться. Когда началась игра и утомленный жарой седьмой отряд стал вяло болеть, Ася незаметно отошла в сторону. Оставив босоножки в траве (ей казалось, что любая обувь будет тянуть ее вниз), она мягко оттолкнулась и полетела низко-низко — так низко, что травинки щекотали пятки, а со стороны казалось, что она просто бежит, только ростом выше стала. Потом глянула еще разок на свой отряд и ускользнула в лес. Сразу рванула вверх — к макушкам сосен, к синему небу, к простору.

У Саши Лазаревой — горе-несчастье. Весь день она ходит вокруг Аси, глаз с нее не сводит, все думает-думает и не может понять. Как же так? Ну как же так? Вчера у Аси была коса как коса. Толстая, допустим, но обычная, русая, ни намека на золото. А сегодня? Сегодня она какого-то особенного переливчатого цвета. Как же так?

— Ты волосы покрасила? — подозрительно спросила Саша Асю на зарядке.

— Я?! Когда? Ночью, что ли?

Ася, конечно, не красила волосы. Это волшебная пыльца герани осела на волосах и навсегда сделала их золотыми, сверкающими.

«Как же мой конкурс теперь? — в отчаянии думала Саша. — Теперь Аська, конечно, будет в конкурсе участвовать, она только говорит, что не хочет, — хочет, конечно, с такой-то косой… И Лена ее уговаривает…»

Лена, действительно, с утра взялась за Асю всерьез: стала допекать — не хочет ли она поучаствовать в конкурсе красоты? В конкурсе Ася участвовать не хотела. Этим она так озадачила Лену, что в сончас та пошла к директору — советоваться.

— Ну, может быть, у девочки есть какие-нибудь другие интересы, — предположил Василий Николаевич.

— Да какие интересы! Она… лягушек в кармане носит — это что за интерес? Да еще разговаривает с ними. Странный, непонятный ребенок.

Василий Николаевич покачал головой.

— Ладно футбол, — продолжала недоумевать Лена, — я могу понять: не всем девочкам интересен спорт, ну а конкурс-то красоты?! Нет! Кружок мягкой игрушки? Тоже нет! А ведь там многие девочки занимаются. И потом, эти исчезновения по утрам! Я, Василий Николаевич, встала в половине восьмого (!!!) — ее уже не было! Во сколько же она встает? А сегодня еле разбудила ее на зарядку, будто всю ночь не спала…

— Дружит она с кем-нибудь? Ну, из мальчиков. Может, на свидания бегает?

— Ой, что вы! Они же дети! Но я… — Лена кашлянула и опустила глаза. — Вот об этом я тоже хотела вам сказать. Она тут гуляла в сончас, и я ее наказала, на дискотеку не пустила, так вот Коля…

— Мой?

— Да, Василий Николаевич. Он тоже взял и не пошел на дискотеку. Под кроватью спрятался. Я потом только заметила, что его нет, вы же знаете, он мальчик скромный, тихий. Я его спрашиваю: «Почему ты не пошел?»

— А он? — улыбнулся директор.

— А он… он мне: «Ты бы сама, Лена, вечером в корпусе одна посидела!» То есть это он Прасковью пожалел и остался из-за нее. Может быть, они даже дружат тайно…

— Ну и пусть дружат, — рассмеялся вдруг директор и, увидев вытянувшееся Ленино лицо, сказал: — Лена, тебе нужно быть внимательнее к ребятам. Человек может увлекаться чем-то помимо футбола и мягкой игрушки.

Василий Николаевич нахмурился.

— Плохо, конечно, что она гуляет где-то одна… Тем более в сон-час. А может, в отряде к ней плохо относятся, обижают?

— Что вы! — возмутилась Лена. — У нас такие хорошие ребята, такой дружный отряд…

— Ну, может, просто не привыкла еще. Сама же говоришь, первый раз она в лагере. Будь повнимательнее, больше интересуйся их внутренней жизнью. Отряд у тебя сформирован на три смены, на все лето. Это сложно, конечно…

Василий Николаевич задумчиво посмотрел в окно и улыбнулся:

— А за моего Кольку ты не беспокойся, Леночка, он умеет выбирать друзей.

Лена ушла от директора разочарованная.

У Аси тоже хватило разочарований в этот день. Несмотря на радость полета. Колька так странно вел себя! Будто они и не гуляли вчера вечером, и орехов в сахаре не ели, и на острове не были. И будто не он шепнул ей в саду: «Пашка-букашка»! Кукумбер дурачился, на Асю внимания не обращал и вообще вел себя, как Мартыш. Ася обиделась. Все! И в паре она с ним ходить не собирается, пусть Лена хоть как кричит. И вообще, очень нужен ей этот Кукумбер! Она дождется ночи и будет летать с гномами!

День наконец-то устал, завалился набок и начал засыпать. Ася так торопила его, что улеглась раньше всех, ворочалась, вздыхала, а девчонки, как назло, долго болтали и не засыпали.

Вдруг Ася заметила в горшке герани что-то светящееся, какой-то камушек или шарик, будто Маруся лежала, свернувшись калачиком. Ася протянула руку, взяла шарик и спрятала под подушку. Укрылась одеялом с головой и стала рассматривать. Это был не просто шарик! Это была настоящая жемчужина! Она светилась в темноте белым светом.

Наконец, все уснули. В окно заглянула полная луна, такая же круглая и светлая, как жемчужина. Ася забралась на подоконник, чтобы лучше рассмотреть находку. Как только свет луны упал на жемчужину, на ней высветились слова: «Милая Прасковья! Если у вас не назначено ничего более привлекательного на этот вечер и если шумное общество не очень тяготит вас, то я буду рада видеть вас у себя на балу сегодня в полночь. Сдобная Булочка».

Бал у Сдобной Булочки! Ася успела забыть о нем. Кто-то постучал в окошко — тихо, вкрадчиво, будто дождик начался. За стеклом улыбался во весь рот Сева. Он был такой красивый! В изумрудном камзоле, в зеленых бриджах с бантами под коленями и изумрудной шляпе, украшенной светло-зеленым пером.

Ася приоткрыла окно.

— Получила жемчужину?

— Да, вот.

— Ну так пойдем!

— Я не могу сейчас. Слышишь, вожатые еще не спят.

— Хорошо, тогда я буду ждать тебя у Ближних ворот.

— Ты такой нарядный! — восхитилась Ася и тут же испугалась. — Ой, Сева! У меня нет бального платья, мне не в чем пойти! Есть одно нарядное, но мы с Колькой… с Кукумбером гуляли и…

— Ничего не надо, — снисходительно сказал Сева и поправил шляпу. — Приходи прямо так, платье тебя уже ждет. Только поторопись, опаздывать нехорошо.

— Да, да…

Еще полчаса нетерпеливого ожидания свалилось на Асю. Но закончилось и оно: в холле погас свет, вожатые ушли на планерку. Ася выскользнула в окно. Теплая июньская ночь обняла ее за плечи, сама подтолкнула в небо. Звезды приблизились, распахнулись окна созвездий. Внизу, на земле, пели сверчки, а здесь шумел ветер и гудели, как море, сосны.