компенсировать недостаток грации усердием. Аспен, добрая душа,

изо всех сил старался мне помочь.

К концу урока мне хотя бы удалось выучить движения. Конечно,

нельзя было поручиться, что я не врежу какому-нибудь заезжему

дипломату, энергично взмахнув ногой, но я была исполнена

решимости приложить все усилия, чтобы этого избежать.

Вообразив себе эту картину, я подумала: ничего удивительного,

что Максон пошел на попятный. Как прикажешь вывозить такое

позорище в какую-нибудь другую страну, не говоря уж о том,

чтобы принимать гостей здесь? Ну какая из меня принцесса?

Я вздохнула и отправилась выпить воды. Аспен двинулся следом.

Другие девушки остались в зале.

—

Что ж, — начал он. Я быстро оглянулась, чтобы

убедиться, что никто за нами не наблюдает. — Можно сделать

вывод, что, коль скоро ты переживаешь не из- за меня, ты

переживаешь из-за него.

Я опустила глаза и покраснела. До чего же хорошо он меня знал.

—

Не стану говорить, что желаю ему успеха, но если он

не видит, что ты потрясающая, значит он круглый идиот.

Я улыбнулась, продолжая внимательно разглядывать пол.

—

Даже если ты и не станешь принцессой, что с того?

Это не сделает тебя менее поразительной. Ты ведь знаешь, что...

что...

Он не смог заставить себя договорить, и я отважилась взглянуть

ему в лицо.

В глазах Аспена я увидела тысячу возможных концовок, и все они

связывали его со мной. Что он все так же готов меня ждать. Что он

знает меня как никто другой. Что мы с ним остались прежними.

Э ЛИ ТА

Что несколько месяцев во дворце не могут перечеркнуть двух лет.

Что, как бы ни повернулась жизнь, Аспен всегда рядом.

—

Аспен, я знаю. Знаю.

Я стояла в шеренге вместе с остальными девушками в

величественном вестибюле дворца, покачиваясь на пятках.

-— Леди Америка, — прошипела Сильвия, и я немедленно поняла,

что веду себя неподобающим образом.

Сильвия, на которую во время Отбора была возложена

ответственность за обучение претенденток, каждый наш промах по

части хороших манер воспринимала как личное оскорбление.

Я попыталась стоять спокойно. Легко Сильвии шипеть: ей-то

вместе с прислугой и гвардейцами можно двигаться. Если бы я

имела такую возможность, тоже чувствовала бы себя намного

спокойнее.

Наверное, будь Максон где-то поблизости, было бы легче. С

другой стороны, может быть, я только больше тревожилась бы. Не

давал покоя вопрос: почему после всего того, что между нами

произошло, он вдруг словно забыл о моем существовании?

—

Идут! — послышались голоса из-за дверей.

Я была не единственной, кто издал радостный возглас.

—

Так, девушки! — провозгласила Сильвия. — Не

забываем о манерах! Лакеи и горничные, постройтесь у стены,

пожалуйста.

КИР А КА С С

Мы изо всех сил старались держаться мило и с достоинством, как

учила нас наставница, но стоило родителям Крисс и Марли

переступить через порог, как все пошло не по сценарию. Девушки

были единственными дочерьми, и их родители слишком

истосковались по ним, чтобы беспокоиться о соблюдении этикета.

Они с радостными возгласами устремились к чадам. Марли,

позабыв про все на свете, опрометью бросилась из шеренги им

навстречу.

Родители Селесты вели себя сдержаннее, хотя явно были рады

видеть дочь. Она тоже нарушила строй, но куда более церемонно,

чем Марли. Родителей Натали и Элизы я даже не заметила, потому

что на пороге выросла невысокая фигурка с буйной копной

огненно-ры- жих волос и принялась обводить глазами вестибюль.

—

Мэй! — замахала я ей.

Она услышала мой голос и побежала мне навстречу. Мама с папой

спешили следом. Я упала на колени и обняла сестренку.

—

Америка! Я просто глазам своим не верю! — за-

тараторила она с восхищением и завистью в голосе. — Какая же ты

красавица!

Слова застревали в горле. Я даже с трудом ее различала — все

подернулось пеленой слез.

Мгновение спустя я почувствовала крепкие отцовские объятия. А

затем, отбросив привычную внешнюю чопорность, к нам

присоединилась мама, и мы вчетвером застыли на дворцовом полу.

До меня донесся вздох. Сильвия. Она недовольна, но мне сейчас

было на это просто наплевать.

—

До чего же я рада, что вы все здесь, — едва вос-

становив дыхание, заговорила я.

—

Мы тоже рады, котенок, — сказал папа. — Ты

представить себе не можешь, как мы по тебе скучали.

Он поцеловал меня в макушку.

Я извернулась, чтобы покрепче его обнять. До этого мгновения я и

сама не отдавала себе отчета в том, как сильно хотела их видеть.

Э ЛИ ТА

Последней я обняла маму. Она казалась на удивление тихой.

Странно, что родительница не потребовала отчета о том, как

продвигаются дела у нас с Максоном. Но когда я отстранилась, то

заметила слезы у нее в глазах.

-— Солнышко, ты такая красавица. Прямо как настоящая

принцесса.

Я улыбнулась. Приятно, что мама в кои-то веки ничего от меня не

требует и не поучает. Сейчас она была просто счастлива, и это

значило для меня очень много. Потому что я тоже была счастлива.