Когда Адам прервал поцелуй и взглянул на её искусанные, опухшие губы, чувство вины тут же затопило его.

— Я не могу сейчас быть с тобой нежен. Я не хочу причинить тебе боль.

Таша приподнялась и прижалась губами к его шее. Втягивая ртом его кожу, она начала царапать ногтями спину Адама, заставляя его корчиться и выгибаться от этих «нежных» ласк.

— А я не хочу нежности. Я хочу чтобы я ты взял меня прямо здесь и прямо сейчас. Трахни меня, Адам, — выдохнула она ему в ухо.

Святые небеса, он не может противиться ей! Она только что позволила использовать себя. Взять её грубо. И он не собирался упускать такую возможность.

Адам толкнул её обратно на землю и начал быстро стягивать с неё одежду. Таша всячески ему помогала, приподнимая бёдра, пока он стаскивал джинсы и трусики, и почти срывал блузку и лифчик.

— Тебе придётся постоянно обновлять мой гардероб, если будешь продолжать в том же духе, — поддразнила она его.

Адам зарычал, и припал к её груди.

— Лучше бы ты совсем ничего не одевала на себя, — глухо проговорил он.

Он пытался сдерживать себя, не торопиться. Но аромат её возбуждения просто сводил его с ума. Она была так же на взводе, как и он. Его звериная сущность почти полностью завладела им, управляя его действиями.

— Адам, — простонала Таша, изгибаясь под ним.

Адам откинулся немного назад и устроился поудобнее между её ног. Обхватив руками попку, он приподнял её бедра и прижался кончиком своего возбужденного члена к влажному лону. Несмотря на то, что ему хотелось взять её грубо и быстро, он также хотел, чтобы и она получала удовольствие.

— Посмотри на меня, — потребовал Адам. — Смотри на меня, когда я буду брать тебя. Когда я буду трахать тебя всеми возможными способами.

Глаза девушки расширились, дыхание участилось, и она кивнула. Его слова, без сомнения, ещё больше возбудили её.

С низким протяжным рычанием, Адам одним рывком вошёл в неё на всю длину, и тут же накрыл её рот своим, приглушая вскрик.

Внутренние мышцы её лона тут же сжались, захватывая его плоть в жаркий, влажный плен, заставляя Адама остановиться и перевести дыхание. Закрыв глаза, он почувствовал, как невиданное спокойствие окутывает всю его сущность, и на глаза наворачиваются непрошеные слезы.

— Адам, — прошептала Таша, протягивая руку и отводя волосы с его лба.

Адам открыл глаза и увидел её улыбку.

— Я чувствую себя так, словно вернулся домой, — проговорил он.

— Я чувствую то же самое, — ответила девушка.

Адам наклонился к ней и крепко поцеловал, выражая этим поцелуем всю свою любовь.

Таша ответила со всей страстью, на которую была способна. Когда она поддалась вперед, чтобы ещё больше углубить поцелуй, Адам слегка прикусил её за нижнюю губу.

— Теперь мне нужно потрудиться, детка, — честно признался он ей.

— Тогда берись, наконец, за дело, — ответила Таша и обхватила его ногами за талию.

Адам тихо засмеялся и начал двигаться в ней, то входя на всю длину, то почти покидая её тело. При каждом толчке девушка хватала ртом воздух, а он внимательно наблюдал за её реакцией, желая доставить удовольствие им обоим.

Злость и растерянность больше не занимали его мысли. Сейчас его переполняла только потребность удовлетворить свою женщину.

Продолжая входить в неё, Адам почувствовал, как ногти Таши впились в его плечи. Но этого эму было уже недостаточно. Он быстро вышел из неё и перевернул Ташу на живот. Она только успела встать на колени, как он тут же схватил её за бедра и снова вошёл в неё. Адам трахал Ташу грубо, наслаждаясь тихими стонами и всхлипами, слетавшими с её губ. Когда он почувствовал, что Таша уже на пределе, он потянулся рукой и прикоснулся пальцами к клитору.

— Дааа, — застонала она.

Адам продолжал ласкать её плоть, пока сам не оказался на грани оргазма. Понимая, что разрядка уже близко, он чуть сильнее сжал пальцами её клитор. Таша закричала, кончая в его руках, и Адам тут же последовал за ней, изливаясь в нее, и наполняя ее лоно своим семенем.

Таша пришла в себя первая и попыталась выбраться из-под Адама, который был довольно крупным мужчиной. Тот обнял её и уложил рядом с собой. Её присутствие помогало ему успокоиться и замедлить сумасшедший ритм своего сердца.

— Это было великолепно, — пробормотала Таша с мечтательной улыбкой на губах.

— Согласен, — в ответ засмеялся Адам.

Таша развернулась в его объятьях и посмотрела в глаза.

— Ты себя лучше чувствуешь?

Лениво поглаживая тело Таши и, наслаждаясь её близостью, Адам ответил:

— Я чувствую себя просто замечательно.

Таша хохотнула и шлёпнула его по животу.

— Я имела в виду то, что произошло сегодня в доме.

После этих слов Адам тут же отстранился и сел.

— Как много ты слышала? — спросил он.

Таша опустила голову и потянулась за трусиками.

Адам поймал её за руки и усадил к себе на колени. Она всё ещё отводила взгляд, и он приподнял ее подбородок, заглядывая ей в глаза.

— Таша?

— Достаточно. А твой отец рассказал мне обо всём остальном, — добавила она.

Адам чертыхнулся и снова начал отстраняться.

— Нет! Адам, подожди! — Таша обхватила руками его за шею.

— Что? — он попытался расслабиться, успокоиться, но безрезультатно. Там — в доме, он не только вёл себя как настоящий придурок, но к тому же, скорее всего, обидел и унизил отца.

— Твой отец любит тебя. Он просто хотел, чтобы я последовала за тобой и удостоверилась, что ты в порядке, — начала она объяснять.

Адам покачал головой, прерывая её.

— Я не об этом, детка, — подчёркивая свои слова, он наклонился и нежно поцеловал ее. — Я повёл себя как последнее ничтожество.

— Тогда… значит ли это, что ты… эм… нормально относишься к отношениям своего отца? — спросила Таша, стараясь не смотреть ему в глаза.

Адам не спешил отвечать. Как он к этому относился? Он знал ответ — неважно, кого любит отец, к тому же, он далеко не первый вер, который наслаждался однополой любовью. Но ему было больно оттого, что отец скрыл от него эту часть своей жизни. И Таша имела право знать правду.

— Я нормально к этому отношусь. Нам с ним нужно поговорить, но я очень хочу, чтобы отец был счастлив.

— Я так рада, это слышать, — улыбнулась Таша. — Все здесь такие замечательные… и мне очень нравится Логан.

— Мне тоже, — кивнул Адам.

Она снова начала подниматься с колен Адама, и на этот раз он позволил ей встать.