Стужев отнял трубку от уха, пристально на нее посмотрел, хмыкнул насмешливо и, вернув на место, елейным тоном произнес:

— Мы продолжим беседу утром, Евгений Александрович, и что-то мне подсказывает, что с первыми лучами солнца вас просто-таки настигнет адекватная оценка ситуации. Кошмарных снов, драгоценный Евгений Александрович.

И он прервал разговор. В этот момент я все еще прилагала все силы к прекращению поглаживания моих… моих в общем. И мы сидели на стульях, сдвинутых близко-близко. Я в одной майке и Стужев с обнаженным торсом, босой и в одних брюках. Сине-серые глаза весело поглядывали на меня, на губах лукавая улыбка, пальцы вертели тонкий телефон…

— Что? — против воли начала улыбаться.

— Потанцуем? — неожиданно предложил муж.

— Не могу тебе отказать, — прошептала и прикусила губу в предвкушении.

Стужев не разочаровал. Встал, подошел к стереосистеме, включил, и я услышала первые ноты потрясающей Jupiter Rising — Electropop.

— Да, ты умеешь угадать настроение, — вынуждена была признать я.

— Поиграй со мной, детка. — С такой искушающей улыбкой ему не моим мужем, ему змеем в раю подрабатывать следовало.

Пластично крутанувшись, Александр двинулся ко мне, подпевая исполнителю:

— Hey girl, what's your name?

L-u-v, I see your game

It's okay, I do it too

Make me want to play a fool.

Я не могла не включиться в игру и, поднявшись, прижалась спиной к его груди, подпевая певице:

— Here boy, sign the line

Fools like you don't waste my time

I ain't game to play with you

Are you gonna follow through?

В шелковой маечке скользить по его телу оказалось просто восхитительно, и когда запел Стужев, голос его был весьма хриплым:

— Step inside, we'll take a ride

Bonnie, Clyde, you and I

We can do this, do or die

Why don't we just take a drive?

Но если бы он только пел — рука пробежалась по моему плечу, сжала волосы на затылке, и, заставив подняться, Князь страстно поцеловал, сразу после последних слов. Не в тему — я хотела петь и не хотела целоваться и, пританцовывая, двинулась прочь от него, распевая:

— Sounds gangster, I'm gangster

We'll play the damn prankster

Using up this bar we play

Then we make our getaway.

И на последних словах я изобразила стрип-приседание, скользя руками по телу.

Припев мы пропустили, потому что после такого Александр бросился ко мне, а я от него вокруг стола. Потом мы танцевали и бросались тортом. Потом включили на повтор и я с первых аккордов начала с:

— Ммм… ооу… оооуууоооо оу!

Музыка гремела так, что подрагивали стаканы на столе — нам было все равно! Лучшая стихийная вечеринка в моей жизни! Мелодия сменяла мелодию, танцы были один зажигательнее другого, мы бесились как могли, поливали друг друга шампанским и даже пили его прямо из бутылок, после чего я почему-то принялась слизывать остатки крема со стужевской груди, но несколько увлеклась, а он решил устроить гонку века и отомстить за поруганный правый сосок, ну совсем ведь нечайно укушенный мной.

А потом, целуясь у того окна, где Саша таки меня поймал, мы заметили, что уже рассвет, точнее, Стужев заметил, а мне лично целоваться понравилось.

— Стой, подожди. — Он нежно чмокнул в кончик носа. — Это же наш первый рассвет вместе.

И мы стояли у окна, я впереди, а он, нежно обнимая и уместив голову на моем плече, и смотрели, как поднимается солнце. И такое чувство, что в этот момент рождалось что-то удивительно-прекрасное, светлое, огромное и огненное. И такое большое-пребольшое… счастье, наверное.

— Какая потрясающая первая брачная ночь… — прошептала я.

— Мне тоже очень понравилась. — Князь сжал меня чуть крепче и прошептал: — Люблю тебя.

Я крутанулась в кольце его рук, встала на носочки, потянулась к его губам и прошептала, почти целуя:

— А я, кажется, тебя…

И тут до нас обоих дошло, что первая брачная ночь еще совсем не закончилась, а очень даже начинается… Ну или первое брачное утро… А какая разница, нам было просто хорошо.

* * *

Пробуждение получилось… сладким.

— Ритусик… Ритуся… Риточка… Ритунчик… Ритасик… Ританчик… — тихо шептал кто-то, целуя реснички, носик, скулы, губки и спускаясь ниже, — Ритунечка, Ритушечка, Ри…

— Меня пугает твоя фантазия, — прошептала я немного хриплым после сна голосом.

Тихий смех и лукавое:

— Только фантазия?

— Сашенька, нет! — простонала я.

— Риточка, да! — сообщил коварный Стужев, опускаясь со своими поцелуями все ниже.

— Александр, вы маньяк. — Тоном возмущенной тургеневской девушки.

— Маргарита, будьте снисходительнее, — в тон мне ответил муж и с притворной обидой: — В конце концов, меня можно понять… у меня в постели голая женщина.

— То есть вы с каждой обнаженной женщиной ведете себя подобным образом?! — возмутилась я.

— Нет, — уже целующий живот Стужев, не сдержавшись, хохотнул и добавил: — Только с теми, на ком женат. Они… вкуснее.

И он спустился ниже!

— Саша! — воскликнула вконец смущенная я.

— Размножаться, размножаться и еще раз размножаться, как завещал великий дяденька Ленин, — выдал мне слоган Стужев, приступая к этим, которые «Чем выше любовь, тем ниже поцелуи».

— Ты был знаком с Лениным? — нервно спросила я, пытаясь отвлечь его от… от этого.

— Маргош, — приподняв голову, на меня укоризненно взглянули сияющие от смеха глаза сексуально озабоченной няшки. — Я все-таки не настолько древний, и вообще не отвлекайся.

И вернулся к начатому.

— А у меня есть шанс отвлечься? — простонала я.

— Ты еще в состоянии разговаривать? — возмутились внизу и тут же заверили: — Счас исправим.

* * *

Одиннадцать часов дня. Столовая Стужева на первом этаже. Я сижу в очередной майке, но на сей раз просторной и с рукавами до локтя, Саша напротив тоже в майке и в шортах. Мои ладони обнимают чашку, в его руках бутерброд с колбасой, внушительный такой, и чашка с чаем… От стола до кухни курсирует Иван-скелет, Генри и привидение матерятся наверху, убирая погром, который мы учинили, опьянев не столько от шампанского, сколько от счастья… Но это все где-то там, а здесь я смотрю в серо-синие глаза, улыбаюсь и не могу остановиться… Потому что он тоже сморит на меня, тоже улыбается и прекращать это дело не хочется совсем.

— Хозяин, — раздался осторожный голос Ивана, — восьмая минута пошла…