Иверскую общину сестер милосердия на Большой Полянке. С 1920 года — духовный сын святого праведного Алексия, который благословил его стать священником, и именно при Иверской общине. Служил иереем в церкви Иверской иконы Божией Матери при Иверской общине сестер милосердия вплоть до ее закрытия в 1923 году. Затем о. Константин перешел в храм святителя Николая в Кленниках.

Первое время после кончины святого праведного Алексия непросто давалось о. Сергию продолжение и творческое развитие дела отца. Начало его пути как духовника общины было многотрудным. Практическое разрешение для конкретного человека вопросов о спасении в миру, премудро находившееся имевшим многолетний пастырский опыт отцом, для о. Сергия, в ту пору совсем молодого священника, было сопряжено со многими трудностями. Привыкшие к духовному окормлению святого праведного Алексия, его чада поначалу не могли перестроиться на совместный с о. Сергием труд над душой.

Сам о. Сергий также не считал себя достойным занять место отца, но некоторое время спустя его арестовали, и, находясь в тюрьме, он почувствовал присутствие отца. Это явление он воспринял как благословение батюшки — принять на себя руководство общиной. Вскоре его отпустили.

Радость возвращения о. Сергия переживал весь храм. Но испытания только начинались, несмотря на то, что богослужение в Никольском храме было по-прежнему великолепно, а проповеди о. Сергия — весьма содержательны. В своих проповедях он старался делиться тем, что было ему дорого, что казалось особенно важным и трогало его при чтении святых отцов.

Отец Сергий без остатка отдавал себя своей пастве. В отношениях с духовными чадами отца Алексия он старался не менять батюшкиных указаний относительно молитвенных правил, частоты посещений храма, исповеди и причастия. Но из-за настоятельских забот и духовного окормления батюшкиной паствы он не мог уже уделять собственным духовным чадам достаточно внимания. Отец Сергий ждал от них поддержки и понимания, но не получил их.

В Никольском храме то и дело возникал ропот. Некоторые члены общины так и не приняли о. Сергия, перейдя в другие храмы. Бремя батюшкиного наследства показалось о. Сергию невыносимым. Впоследствии он так рассказывал об этих мыслях одной из сестер: «И вас не спасу, и сам с вами погибну». [6, с. 70] Он был готов оставить общину, но не мог пойти против отцовского благословения, поручившего ему храм на Маросейке. Не зная, что делать, о. Сергий отправился за советом к оптинскому старцу Нектарию, обитавшему тогда в селе Холмищи. Но добраться до старца ему так и не удалось — просидев сутки на железнодорожной станции, о. Сергий понял, что не может оставить общину — дело всей жизни отца.

Он вернулся в Москву ко дню храмового праздника — осенней Казанской иконы Божией Матери. По окончании всенощного бдения о. Сергий собрал всю общину и обратился к присутствующим. Вот что вспоминала впоследствии одна из сестер: «В напряженной тишине отец Сергий начал свою «исповедь» (иначе и не назовешь). Говорил о том, что, приняв от отца живое наследство, он считал его своим жизненным делом, но с каждым годом стал ощущать, как жизнь засоряется душевным мусором и силы уходят, казалось, совсем не на то. У него не остается времени даже на встречи с людьми, которые его ждут, хотят с ним встретиться, а он улаживает капризы, мирит поссорившихся из-за пустяка — и в результате все недовольны, все жалуются, что он недостаточно уделяет внимания пастве. Стараешься помочь, где нужно, даже материально, а в ответ слышишь: «Да! Вот только деньги, другого не хотите дать!» А так ли легко достаются эти деньги? У него сложилось мнение, что вернее всего отказаться от духовного руководства и уйти. «И я поехал в Холмищи за благословением на этот шаг. А случилось то, чего никогда не случалось: я не мог доехать — не было переправы, не было лошадей. Впервые я вернулся, не добравшись до Холмищ. За этот день, который пробыл в одиночестве, я ощутил совершенно ясно, что не имею права бросать порученное мне дело. Пусть напрасно расходуются силы, пусть раньше времени истратится здоровье и окончится жизнь, — со своего поста не смею уходить. Как бы тяжело мне ни было, каким бы трудным, а подчас и бессмысленным ни казался мне труд, буду продолжать его до конца, пока не прекратится он по воле Божией». [6, с. 71] После потрясающей исповеди о. Сергия в храме слышался едва сдерживаемый плач.

Спустя какое-то время в Холмищи поехала одна из духовных дочерей отца Сергия, которую он попросил рассказать старцу Нектарию о своей неудавшейся попытке повидаться с ним и обо всех вызвавших эту попытку обстоятельствах. «И хорошо сделал, что не доехал, — передают ответ старца Нектария, — я бы все равно не благословил его на оставление паствы». [6, с. 72]

После духовных испытаний община объединилась еще теснее. Вскоре у о. Сергия появились новые сослужители — о. Борис Холчев и о. Михаил Шик.

Отец Борис Холчев родился в Орле в благочестивой семье. Смолоду ему была присуща глубокая вера. Он обладал твердым миролюбивым характером, вел аскетический образ жизни; окончил гимназию с золотой медалью, поступил в Московский университет на философское отделение историко-филологического факультета; стал духовным сыном старца Нектария Оптинского; в Москве окормлялся в храме святителя Николая в Кленниках, у о. Алексия. По благословению старца Нектария, он был рукоположен в священный сан, став ближайшим помощником о. Сергия.

Иерей Михаил Шик родился в состоятельной семье — отец его был почетный гражданин Москвы, купец 1-й гильдии. Он окончил Москов с кий университет по двум специальностям — всебщей истории и философии, а также прошел курс философии во Франкфуртском университете. В 1918 году он принял Православие, женился на Наталии Димитриевне Шаховской — известной писательнице. В соавторстве с нею он писал поз навательные книги для юношества. В их семье было 5 детей. Жил он затем в Сергиевом Посаде, участвовал в работе «Комиссии по охране памятников старины и искусства Троице-Сергиевой Лавры». В 1927 году он был рукоположен во иерея.

Жизнь прихода храма святителя Николая в Кленниках была очень яркой, насыщенной; беседы и проповеди о. Сергия звали к духовному деланию, к работе над собою. Духовные чада интересовались иконописанием, посещали выставки древних икон, лекции видных искусствоведов. Свою духовную дочь М. Н. Соколову, впоследствии ставшую монахиней Иулианией, он благословил обучаться иконописи, в дальнейшем она стала известнейшим русским иконописцем, наставницей многих поколений художников.

Была восстановлена древняя архитектура нижнего этажа храма, по имевшимся в стенах нишам определили, что в левой части его находился алтарь. Здесь был воссоздан придел, освященный малым освящением в