Понимание этого граничило с отчаянием. Словно к нему в дом случайно залетела редкой красоты птица, а у него было совсем мало времени, чтобы полюбоваться ее ярким оперением. Он наперед знал это, поэтому вбирал ее в себя всю, со всеми мелочами: запахом кожи, цветом волос, мягким прикосновением губ. Ему хотелось запомнить ее – каждый жест, каждое слово. Ее улыбку на сонном лице перед пробуждением, ее запрокинутые тонкие руки, когда она собирала волосы в узел, ее тихий смех. Впервые он любил. Любил со всей страстью и безысходностью. Его не любили! Чем можно удержать ее? Что нужно предложить женщине, чтобы она не ушла? Руку и сердце? О, если бы только это! Он не задумался бы ни на миг! Но он точно знал: его рука с сердцем в придачу ей на фиг не нужны! И почему он не встретил ее раньше этого Стаса? Может, тогда у него был бы шанс? Но, поразмыслив, он с горечью признал, что нет, тогда бы она тоже не обратила на него внимание. Он обыкновенный обыватель, как когда-то выразилась она. Офисная крыса. Карьерист. Скучный субъект. А она ждет от жизни сказки. Возможно, ее прошлое разочарование как раз и давало ему шанс, но он сам так бездарно упускает его. Дал ей деньги на билет. Но он не мог не дать, он же обещал! Он не мог отпустить ее снова в тот стриптиз-клуб, где она была готова на все, лишь бы заработать и поскорее улететь от него. И теперь у него нет надежды. Нет ничего, что могло бы остановить ее…

Он вернулся вечером в самом мрачном расположении духа. Стол в кухне был накрыт празднично, у приборов стояли свечи. Настя встретила его сияющая и сразу же усадила за стол. У нее был праздник. Ради этого она нарядилась в открытое летнее платье с зелено-белыми разводами, купила шампанское и расстаралась с ужином. Никита вспомнил: это же платье было на ней тогда, когда он впервые ее увидел под бампером своей машины. Настя включила музыку на своем телефоне, положила Никите на тарелку еще теплую отбивную и придвинула тарелку с салатом.

– Ну, давай выпьем, – подняла она бокал с пузырящимся шампанским. – За удачу! И спасибо тебе огромное. Ты настоящий друг!

Никита кивнул, невесело улыбаясь, и послушно выпил до дна. Отбивная была аппетитная, салат тоже, но он почти не чувствовал их вкуса.

Она так рада, что уезжает, что расстается с ним! На лице ни тени сожаления. И плевать ей, что у него душа рвется на части.

Они пили шампанское, ужинали. Радостное возбуждение, в котором пребывала Настя, не оставляло ее. Она, напевая, убирала со стола, варила им кофе, а он сидел захмелевший и следил за ней потерянным взглядом. Вот она повернулась, вытерла стол и поставила на него две кофейные чашечки. Зазвучала новая мелодия, и Настя радостно встрепенулась.

– Ой, моя любимая песня! Никита, давай потанцуем. Я тебя приглашаю!

Она заставила его подняться, опустила руки ему за плечи. Он обнял ее, рывком привлек к себе, но тут же оттолкнул и снова сел.

– Никит, ты чего?

Настя присела перед ним на корточки, пытаясь заглянуть ему в лицо.

– Ничего, – глухо ответил он, не поднимая головы. – Ты специально меня дразнишь? Тебе это доставляет удовольствие – издеваться надо мной?

– Ну что ты, Никита, – виновато улыбнулась она и погладила его по плечу. – Я просто хотела потанцевать.

– Настя! – медленно сказал он, поднимая голову. На его щеках заходили желваки. – Ты живешь здесь третью неделю… Ты спишь со мной в одной постели… Я мужик, а не педик! Так что извини, но танцевать с тобой я не буду.

Он встал и отошел к окну. За его спиной послышался шорох. Потом ее руки обняли и развернули его. Настя стояла перед ним обнаженная, в окружении одних только струящихся волос. Никита понял, что она хочет проститься…

Проснулся он рано, еще до того, как прозвенел будильник. Настина голова покоилась у него на груди, ее худенькое плечо высунулось из-под одеяла, и он бережно укутал его. Скоро придется вставать и везти ее в аэропорт. Она улетит в этот чертов Милан, где, как она вбила себе в голову, сделает карьеру.

А может, ничего страшного? Может, Настя поработает там и вернется? Вернется к нему. Он подождет ее, сколько надо будет. Нужно сказать, чтобы она знала это. Чтобы всегда могла на него рассчитывать. Может быть, потом, спустя время, она оценит его. Хотя в окружении моделей всегда будут мужчины, рядом с которыми он – просто недоразумение. Нет, если она уедет, для него все будет кончено. Один раз судьба уже улыбнулась ему, когда она решила броситься под колеса его машины. Второй – когда у нее украли сумочку. Получается, что ему хорошо, ей – плохо. Поэтому она уезжает…

Утренние торопливые сборы. Недопитая чашка кофе. Смятая постель. Нервно выкуренная сигарета. Настино лицо, напряженное и взволнованное. Она еще рядом, но уже не здесь. Ее взгляд блуждает по движущемуся пейзажу за окном машины. В аэропорту ее начинает бить озноб, она нервно прижимает к себе новую сумочку с документами. Занимает очередь на регистрацию. Никита упаковывает ее багаж. Послушно стоит рядом. Настино нетерпение налицо. Она даже пританцовывает, словно от волнения хочет в туалет. Считает людей перед собой. Четыре человека. Три. Два…

Словно очнувшись, Никита хватает ее за локоть и тащит из очереди.

– Что? Куда? – не понимает она. – Я за этим мужчиной! – кричит она. – Сейчас вернусь!

Никита упрямо тащит ее в ближайший угол и прижимает спиной к стене, боясь, что она сбежит, не выслушав его. Он сжимает руками ее плечи, его лицо бледное и взволнованное. Таким она его еще не видела. Он говорит быстро и сбивчиво, но четко произнося слова, словно разговаривает с иностранкой и боится, что его не поймут:

– Настя, послушай меня! Послушай внимательно. Я… У меня есть работа, квартира, машина. Я хорошо зарабатываю. Ты можешь остаться у меня. Навсегда! Я люблю тебя! Я предлагаю тебе все, что у меня есть. Выходи за меня замуж! Только не уезжай! Прошу тебя, не уезжай!

Настя не понимает. Мысленно она уже ходит по подиуму в Милане. Она уже позирует для итальянских журналов мод! Она уже там!

– Я знаю, что я нелепый и глупо выгляжу. Вряд ли меня может полюбить такая девушка, как ты. Но я люблю тебя и сделаю все, чтобы ты была счастлива со мной. Может, со временем и ты сможешь…

Теперь Настя понимает. Она моргает быстро-быстро и роняет сумку на пол. Губы ее дрожат. Ей жаль Никиту. Впервые ей так жаль его!

– Никита, Никита, успокойся, – гладит она его лицо холодными ладошками. – Я все понимаю. И ты… Господи, да ты такой хороший! Это я тебя не стою! Ты замечательный, и ты настоящий друг! Я никогда тебя не забуду! Прости, но я должна уехать. Я не могу здесь! Здесь я умру… Я чувствую это.

Она покрывает быстрыми поцелуями его лицо.

– Настя, я люблю тебя… Останься… Прошу…

– Никита, ты такой славный! Ко мне еще никто так не относился, как ты. Ты самый лучший! Я тоже люблю тебя! Но я должна уехать… Прости!

Она подбирает с пола сумку и бежит в очередь. Вот она ставит багаж на движущуюся ленту, вот забирает у служащей аэропорта документы. На секунду она поворачивается, ищет его глазами и машет рукой. Торопливо идет к лестнице на второй этаж. Последний взмах руки, летящие светлые волосы… Стеклянная дверь закрывается за ней, и Никита стоит один посреди зала, бессильно опустив руки.