Дрожь пробежала по телу, сердце забилось в два раза быстрее. Не выдавая шока на лице, прикусил язык и сложил руки на парте, как учат в начальной школе, спрятав сжатые кулаки под рукавами. Скрывать и играть дурачка уже нет смысла. Теперь понятно, почему Влад улыбается. Тогда тем, кто пойдет в наступление, будешь не ты, Анфиса, а я. Успокоившись, отпустил язык. Собрался с мыслями и начал говорить:

— Он тебе рассказал? — немного остановившись посмотреть на ее реакцию, поняв нужное продолжил. — Нет, ты сама подошла. Неужели решилась. Какая молодец. Теперь ты знаешь все. Что дальше, зная про Лилию и Влада. Расскажешь учителям? Нет, ты расскажешь классу. Постойте-ка уже рассказала. Эти придурки тогда не смотрели бы таким подозрительным взглядом со своими перешептываниями. Вместо этого, наоборот, убеждал бы в своей невиновности. В конечном счете, скорее всего, доказав свою правду. Чувствуешь себя героем, да? Так вот, ты не герой! Ты в разы хуже меня.

— Когда ты таким стал? Неужели здесь сидит Милан, который был четыре года назад, — с явной озабоченностью сказала она.

Пока Анфиса удивлялась человеку сидящему возле нее, я достал ручку и учебники, положив рядом. Аккуратно все расположив, снова повернулся в ее сторону, глубоко вздохнул. И не вызывая эмоций, поставил точку:

— Все дальнейшее — твоя вина.

Через два урока бесконечного перешептывания ко мне, как и ожидалось, подошли Марк и Саша. Один сел на парту, другой стал возле, обнял за плечо.

— Сегодня ты идешь домой через Сквер, — сказал Саша.

— Вы меня хотите куда-то пригласить? Так напрямую и скажите. Я приду, — закончил я.

— Слышь, чмо, сейчас нашутишься! — в этот раз сказал Марк.

— О, как у вас поменялось мнение! На резко противоположное. Так еще выносите друг друга рядом. Неплохо переобулись, — с улыбкой сказал им в лицо я.

После этого ожидал, что прямо здесь и сейчас на меня набросятся с кулаками. Но вместо долгожданной расправы ударили рюкзак ногами и пошли в столовую. Анфиса же все это время сидела и смотрела на происходящее, не пытаясь им даже сказать хоть слово.

— Молодец, ты этого добивалась? По видимому да. В лишний раз убеждаюсь в твоей лицемерности, — с презрительным, невыносимо отвратительным лицом и выражением сказал я.

Ничего не ответив, Анфиса взяла телефон с парты и быстрым шагом вышла из кабинета.

Не вижу смысла тянуть. Если у меня получится избежать это сегодня, то произойдет завтра, а если и завтра сбегу, то на следующий день. С каждым днем их гнев будет становится сильнее, и я буду усугублять свое положение. Иронично, конечно выходит.

Последние уроки атмосфера в классе все сгущалась, дышать становилось невыносимо тяжело. Теперь понимаю, как себя ощущали остальные. Незавидная положение. Но почему-то мне наоборот, после осознания даже полегчало. Я и правда неплох в том, что делал. Еще раз взглянув на Влада, увидел, как тот смотрел прямо на меня жалостливыми глазами. Словно сожалеет о своем поступке. Наглый лжец. Тебе ни капли не жаль. Внутри себя ты радуешься, нет, ликуешь, что твой обидчик получит по заслугам. Но уже поздно. Твоя жизнь и так потрепана, ничто не изменит этого. Будь в моих силах, убил бы твоих родителей. Подарок тебе за мою ошибку.

Прозвучал звонок с урока. Ученики вскочили со своих стульев и направились к выходу. Мне же впервые абсолютно не хочется идти домой. Оно и понятно. Саша и Марк стали по обе стороны от меня и начали подгонять. Анфиса, Влад так же стояли и ждали, когда я выйду.

— У вас прям квартет. Не думаю, что подойду. Квинтет из нас будет плохим, — в саркастической манере произнес я.

— Шути сколько влезет, гнида. Скоро мы будем шутить, — резко сказал Марк.

Спустившись на первый этаж, зайдя в раздевалку и накинув пальто, уже готовый выходить, меня резко подозвал женский голос.

— Милан, подожди секунду, мне нужно тебе сказать кое-что, — прокричал голос.

Выйдя из раздевалки, это оказалась психолог. Она шла в мою сторону, держа в руке бумагу. Одноклассники же сделали вид непричастности, будто медленно одеваются и чистят куртки с рюкзаками от грязи. Какой же это цирк.

— Привет. Не займу много времени. О, Саша, Марк вы тоже еще тут, — отвлеклась она и сразу продолжила. — Помнишь, мы проходили тест в прошлый раз?

— Да, конечно. На целый час задержались, — ответил я.

— Так вот, ты же поступать собираешься. И этот тест нужен для твоего поступления… Точнее не так. Тебе нужно лечь на неделю в психдиспансер. Чтобы выписали бумагу для “пригодности” к обучению. Знаю, звучит странно, но это обычная бюрократия. Более не придется туда ложиться. Думаю, сам понимаешь, по каким причинам, — закончила она.

— Да, понимаю. Хорошо, когда мне нужно ехать? — спросил я.

— Смотри. До конца осталось совсем немного, и к твоему выпуску там будет море призывников. Поэтому лучше сейчас на весенних каникулах съездить, пока есть места. И тебя не положат в общее отделение, — закончила она.

— Хорошо. На каникулах поеду.

Она отдала мне ксерокопии теста с моими данными. Я же в свою очередь снял рюкзак и положил их во внутренний карман. Попрощался и направился к выходу. Эти четверо прямиком последовали за мной.

Меня удивило, что никто из учеников не пошел за нами. Понимание пришло буквально сразу. Им пообещали, что приведенное в силу наказание снимут на камеру. Похоже на то, когда смертника ведут на казнь подобно прошлому за счет электрического стула, либо как в наше время, называя это “гуманным способом” — смертельная инъекция. Но там и там присутствует неотъемлемый фактор — зрители. Они нужны для того, чтобы документировать смерть человека со стороны третьих лиц. Это ложь чистой воды, ибо причина совершенно в другом. Люди приходят, потому как любят видеть наказание присвоенное человеку. Истинное удовольствие наблюдать за страданиями других, а осознание того, что на его месте, оказался не “я”. Делает происходящее в разы мощнее. Многие теряют сознание, блюют. Но не уходят из помещения, потому что считают истинно правильными действия совершаемые над человеком. Вопрос: “Чем мы отличны?”. Лишь в одном. Во мне есть уникальность, а в них нет.

У Сквера, меня направили к месту избиения Влада. Там уже стояла девушка. Это была Лилия. Подойдя к месту в этот момент я сказал:

— Ну, не ребят. Уже получается сикстет… — меня мгновенно остановили.

— Совсем больной? — сказал Марк.

Саша с внушительной силой врезал кулаком по моей печени. На несколько секунд затемнив ясность в глазах. Не дав мне отключиться, пощечинами вернули сознание, схватили за воротник и ударил