— О чём ты?

— Велиал замышляет переворот в Нижнем Мире. Ему уже мало быть первым среди равных Хозяев Преисподней, он жаждет стать единоличным её правителем.

— Ну и что? — пожал плечами Ларссон. — Меня это не касается.

— Вот тут ты ошибаешься. Тебя это очень даже касается. Если Велиал безраздельно воцарится в Нижнем Мире, то ты от него нигде не скроешься — ни на Гранях, ни в Преисподней. Он всюду доберётся до тебя — а разве ты этого хочешь?

Ларссону стало зябко.

— Конечно, не хочу.

— Я тоже не хочу, — сказал Локи. — И собираюсь помешать Велиалу. Но для этого мне нужен помощник на Гранях. Ты — самая подходящая кандидатура…

Марк и Герти прибыли на Торнин к исходу третьего дня путешествия. В Ольсборге, главном городе Грани, было лишь четыре пополудни, и Марк, сняв в гостинице двойной номер, решил скоротать оставшееся до вечера время, показывая Герти местные достопримечательности, благо погода выдалась хорошей как на начало апреля, который здесь соответствовал первому месяцу зимы.

Однако, несмотря на погожий день, экскурсии у них не получилось. Уже через полтора часа неспешной прогулки по историческому центру города Герти напрочь потеряла интерес к памятникам старины и начала дремать на ходу. Заметив это, Марк отменил свой первоначальный план, и они вернулись в гостиницу.

— Ладно, ложимся спать, — сказал он, повесив на входной двери табличку «Не беспокоить». — И спим до упора, пока не рассветёт. Если проснёшься среди ночи, не вставай, а заставь себя заснуть снова. Чем быстрее переключишься на здешний режим дня, тем лучше.

Сам Марк проснулся лишь на рассвете, как и планировал. Заглянув в комнату к Герти, он убедился, что девушка крепко спит, и оставил ей записку, в которой просил не беспокоиться из-за его отсутствия, а заказать себе завтрак и спокойно дожидаться его возвращения. Затем легко перекусил (с утра Марк не любил наедаться) и отправился на юго-восточную окраину Ольсборга, где на скалистом морском берегу стояла его alma mater — Торнинская школа колдовских искусств, которую чаще называли просто школой Ильмарссона, по имени её бессменного руководителя.

В этот ранний час школьные ворота были закрыты, но не заперты. Их вообще запирали только на каникулы, а в остальное время даже последний дурак не рискнул бы вторгаться на территорию школы, где находилось свыше трёх десятков учителей-колдунов и несколько сотен учеников, которые тоже могли за себя постоять. Правда, на Торнине уже давно царил мир, последняя война в этих краях отгремела в далёком восемнадцатом веке, а от вторжения нечисти вся Грань была надёжно защищена.

Спешившись, Марк превратил Карину в кошку и прошёл вместе с ней на широкий двор, который с трёх сторон был окружён изогнутым в форме подковы семиэтажным зданием школы. В левом его крыле проживали ученики, а в правом находились учебные аудитории, большая библиотека, два тренировочных зала для практических занятий и спортивных упражнений, а также лаборатории алхимии, биомагии и колдовской медицины. Кроме того, в правом крыле, на самом верхнем, седьмом этаже были жилые комнаты учителей; в нескольких окнах уже горел свет.

Марк отпустил Карину, и та немедленно присоединилась к компании своих соплеменниц — двум дюжинам разномастных кошек-оборотней, которые разгуливали по двору. Серого Нильса, единственного в школе самца-оборотня, большого друга всех учеников, видно не было. Наверное, шлялся где-нибудь в школьных подвалах — охота на мышей была одним из его излюбленных занятий.

В здание школы Марк заходить не стал, а обошёл его с левой стороны, миновал большой парк и оказался перед распахнутой калиткой в задней стене. Отсюда к морю вели вытесанные в скале широкие ступени, а внизу, у самой линии прибоя, стоял долговязый мужчина с коротко остриженными седыми волосами, одетый в длинную учительскую мантию тёмно-синего цвета с красной окантовкой. Поговаривали, что за последние несколько десятилетий главный мастер Торстен Ильмарссон ни разу не изменил своей привычке ежедневно встречать рассвет на морском берегу — при любой погоде, даже в сильную бурю, когда небо затянуто грозовыми тучами, а море вовсю штормит.

Хотя сегодня, как и вчера, на погоду было грех жаловаться. Да и вообще, зима на широте Ольсборга обычно была мягкой — скорее дождливой и слякотной, чем снежной и морозной. В это утро ветер дул несильный, без порывов, в небе не было ни единой тучи, а волны докатывались лишь до середины узкого песчаного пляжа. Марк медленно спустился по каменным ступеням вниз и остановился в нескольких шагах от Ильмарссона. Тот, без сомнений, уже давно почувствовал его приближение, но продолжал стоять лицом к морю и смотреть на восходящее солнце, край которого уже показался над горизонтом.

— Странно всё-таки устроен человеческий разум, — спустя минуту заговорил Ильмарссон, по-прежнему не оборачиваясь. — Вот сейчас я не вижу тебя, однако моё воображение уже нарисовало, каким ты мог стать за эти шесть лет. Но этот образ неконкретный и многовариантный, а как только я посмотрю на тебя, он немедленно обретёт твои нынешние черты. И тогда мне будет казаться, что мои априорные представления о тебе полностью соответствовали действительности. Хотя на самом деле это не так.

— Вы узнали меня, главный мастер? — почтительно спросил Марк.

— Ясное дело. Я сразу уловил исходящие от тебя вибрации того мальчишки, который когда-то был моим учеником. Но должен сказать, что они сильно изменились.

Наконец Ильмарссон повернулся и смерил Марка проницательным взглядом своих мудрых серых глаз.

— Да, так и есть. Теперь я уверен, что представлял тебя именно таким… Что ж, здравствуй, Марк фон Гаршвиц.

— Здравствуйте, главный мастер, — вежливо ответил Марк. — Рад, что вы помните меня.

— Ещё бы не помнить! — на его морщинистом лице мелькнула лёгкая улыбка. — Вы с Беатрисой были очень способными учениками — и, вдобавок, большими проказниками. Без вас в школе стало скучнее. — Взгляд Ильмарссона сделался серьёзным. — Я очень переживал, когда вы пропали без вести. А позже до меня дошли слухи о случившемся, и я был безмерно восхищён вашим мужеством. МакГрегор и его повелители из Нижнего Мира здорово просчитались, когда выбрали для своих опытов с перевоплощением именно вас.

Из этих слов Марк понял, что главный мастер знал об их злоключениях отнюдь не по слухам; ему была известна вся правда… ну, если не вся, то наверняка её бóльшая часть. Что, в общем, неудивительно — ведь Ильмарссон был не обычным колдуном, а высшим магом, одним из двух дюжин ныне сущих на свете. К тому же старейшим из них — ему уже перевалило за двести пятьдесят, что было рекордом даже для высших магов. Дольше него жили только Великие (которые не были людьми как таковыми) да ещё некоторые чёрные маги (которых нельзя было считать людьми, ибо они служили Нижнему Миру).

Когда-то давно Ильмарссон был инквизитором и занимал в ордене высокий пост, но в самом начале прошлого века по неизвестной причине покинул ряды Инквизиции и вернулся на свою родную Грань Торнин. Здесь он мог стать королём, его даже просили об этом, однако Ильмарссон, в отличие от остальных высших магов, был равнодушен к власти. На Торнине он основал и возглавил школу магии — причём не для тех колдунов, которые обладали инквизиторским (или, по-научному, доминантным) даром, а для детей со средними магическими способностями. За сто лет своего существования школа Ильмарссона прочно утвердила за собой репутацию одного из лучших учебных заведений такого профиля и по престижности уступала лишь некоторым школам, расположенным в пределах Золотого Круга Империи, а по качеству подготовки учеников и вовсе не знала себе равных. Её выпускники (как правило, подростки пятнадцати и шестнадцати лет, но бывало и старше — в зависимости от того, в каком возрасте начинали учёбу) отличались зрелым мастерством и чрезвычайно эффективным использованием всех доступных им магических ресурсов, а самые талантливые даже поступали в инквизиторские академии — что раньше было делом неслыханным, поскольку туда принимали юношей и девушек с доминантным колдовским даром. Марк тоже учился в инквизиторской академии — хотя в этом была заслуга не столько Торнинской школы (которую он так и не закончил), сколько его львиной шкуры…