Пэриш кивнула. Грин методично показывал ей неопровержимость своей позиции с самого начала развития ситуации.

«Не реагируй на этот поток обескураживающей информации, — убеждала она себя, — просто слушай. И думай. Сколько раз тебе уже доводилось проходить через подобное? Полиция неизменно представляет доказательства так, словно уже все ясно. Они стремятся убедить тебя в том, что дело безнадежное. Помни: имеет значение не то, что они говорят, а то, что недоговаривают. И что же Грин недоговаривает?»

— К сожалению, придется вас здесь запереть, мисс Пэриш, — сообщил Грин. — Я приставлю к вам полицейского констебля — она будет дежурить напротив двери, через коридор, чтобы ваша беседа была абсолютно конфиденциальной. Если что-то понадобится, просто постучите, и она поможет. Мы все никак не определимся с транспортом, так что мистер Брэйс какое-то время побудет здесь. Думаю, этого времени вам хватит.

Пэриш вновь кивнула. Ей льстило, что с ней были так профессионально обходительны. Большую часть своей двенадцатилетней карьеры она только и делала, что пыталась выцарапать у властей хоть каплю содействия. Это ее первое дело об убийстве. Прошло всего около часа, и она уже начала понимать, почему адвокатам нравится работать с делами об убийствах. Хотя ставки высоки и время безжалостно работает против тебя, к тебе относятся с уважением.

— Хорошо, — сказала она.

«У Брэйса есть право на адвоката, — говорила она себе. — Ты имеешь полное право здесь находиться. Грин не делает тебе одолжений. Однако где же прореха? Давай, Нэнси, не отвлекайся на красавца детектива в элегантном костюме. Лучше думай».

И тут она сообразила.

«Только не переигрывай», — тут же урезонила она себя.

Выждала момент, когда Грин двинулся назад к лифту, и подала голос:

— Секунду. Один вопрос, детектив.

— Конечно, мисс Пэриш.

Грин повернулся, словно фигурист в крутом развороте. Улыбка не успела исчезнуть с его лица.

— Орудие убийства — вам удалось его найти?

Улыбка на лице Грина на мгновение поблекла.

— Пока нет, мисс Пэриш. Через несколько часов, когда судмедэксперты закончат свою часть работы, я вернусь в квартиру для заключительного осмотра. И, скажу откровенно, приложу все свои усилия, чтобы его найти.

Улыбка вернулась на его лицо. Этот детектив — сплошное очарование. Он помахал ей, уже развернувшись и вновь направившись к лифту.

Пэриш взглянула на закрытую дверь и, глубоко вздохнув, распахнула.

Кевин Брэйс, вероятно самый популярный в стране радиоведуший, частенько в шутку называвший себя «самым известным лицом на радио», сидел в дальнем углу пустой и просторной белой комнаты. Из мебели здесь были только два деревянных стула. Брэйс сидел на дальнем из них — съежившийся и погруженный в свои мысли, словно старик в эмбриональной позе.

Пэриш тут же закрыла за собой дверь.

— Мистер Брэйс, — начала она, поспешно вытягивая руки вперед, — слушайте и молчите.

Он поднял голову. Она быстро села на свободный стул, пододвинув его поближе.

— Мистер Брэйс, эта комната не прослушивается, но здесь есть видеокамера постоянного наблюдения за вами. — Повернувшись, она указала на камеру, установленную на дальней стене на видном месте. — Советую вам сейчас ничего не говорить на тот случай, если кому-то вдруг однажды вздумается прочесть что-то по вашим губам. Сами понимаете — все может быть.

Брэйс медленно посмотрел на видеокамеру, потом вновь перевел взгляд на нее.

— Я бы хотела попросить вас либо качать головой, либо кивать.

Брэйс кивнул.

— Вам что-нибудь нужно? Вода? Туалет?

Он покачал головой.

— Вам известно, что вас обвиняют в убийстве первой степени?

Он взглянул ей прямо в глаза. В какое-то мгновение ей показалось, Брэйс что-то скажет. Однако он, выпрямившись, лишь кивнул.

— Здесь неудобно общаться, — сказала она. — Я приду к вам сегодня вечером в тюремную камеру, и тогда мы сможем поговорить.

Он вновь кивнул.

— Полиция попытается вас разговорить. Я предпочитаю, чтобы мои клиенты не говорили ни слова. Так вам ничего не смогут приписать. Договорились?

Он некоторое время смотрел на нее. Она помнила этот располагающий взгляд его карих глаз с того дня, когда он беседовал с ней в радиоэфире. Взгляд, вызывавший доверие и желание прильнуть к этому человеку и стать его лучшим другом.

Брэйс неожиданно улыбнулся.

— Вот и хорошо. — Пэриш достала блокнот-скоросшиватель. Открыв чистую страницу, она стала вслух проговаривать то, что писала: — «Я мистер Кевин Брэйс. Мне известно, что меня обвиняют в убийстве первой степени. Мне также известно о моем праве молчать. Желая воспользоваться этим правом, я не намерен ничего говорить в данный момент. Торонто, понедельник, 17 декабря».

Она провела под написанным черту. Под чертой заглавными буквами написала его имя.

— Вот. — Нэнси показала ему записку. — Подпишите и всегда носите при себе. Просто показывайте это полиции, когда кто-то попытается вас о чем-нибудь спросить. Точно так же поступайте и в тюрьме до моего прихода к вам сегодня вечером.

Протянув руку, Брэйс взял у нее шариковую ручку и стал ее внимательно рассматривать. Самая обычная «биковская»[9]ручка. Слава Богу, еще не изгрызенная. Она уже давно отказалась от идеи покупать дорогие ручки, тем более со своими инициалами: подобно зимним кожаным перчаткам, модным корректирующим темным очкам и дорогостоящим помадам они неизбежно терялись у нее в течение недели.

Он поставил свою красивую разборчивую подпись. Потом, не дожидаясь, что она скажет, раскрыл кольца скоросшивателя и вытащил подписанный листок, аккуратно сложил его пополам еще и еще раз и лукаво улыбнулся.

Пэриш была потрясена. Несмотря на случившееся, он выглядел невозмутимым. Возможно, сказывалась привычка стольких лет жизни «на острие», но Кевин Брэйс явно умел сохранять хладнокровие в критических ситуациях.

Из-за плотного движения Дэниел Кенникот довольно долго добирался в город. Припарковаться на Фронт-стрит оказалось негде, но ему посчастливилось найти место в переулке — там, где до него ставил свою машину Грин. Подходя по коридору к квартире 12А, он старался подавить зевоту.

«Надеюсь, теперь для меня это дело закончено», — думал он.

Это называлось правилом «первый на входе — первый на выходе», и он узнал о нем в прошлом году.

В декабре Кенникот со своей партнершей Норой Беринг приехал первым по вызову в большой частный дом. Миссис Фрэнсис Будро, именуемая в дальнейшем прессой как «не вполне нормальная особа», во время одной из предрождественских ссор запустила в неверного супруга ноутбуком. Удар пришелся в висок, и мужчина скончался от потери крови прямо под домашней рождественской елкой. Кенникот и Беринг были вынуждены тут же взять даму под арест в присутствии ее детей-близнецов и няни-филиппинки.