Когда Феникс впервые пришла в ресторан к Морту и Зельде, чтобы навести справки об Эйприл, те отвечали очень уклончиво. Постепенно они раскрылись и сообщили, что Эйприл пришла к ним в поисках квартиры. Они подумали, что Розе неплохо было бы пообщаться с новым человеком, и были правы. Она взяла Эйприл к себе и очень скоро привязалась к ней. Эйприл продолжала заходить в «Поворот» еще почти год, а затем, без всякого предупреждения, перестала заглядывать. Они боялись, как бы с ней не случилась какая-нибудь неприятность, но ничего не могли разузнать, потому что Роза утверждала: Эйприл уехала ненадолго.

И тогда они предложили Феникс – которая приехала в Паст-Пик, зная адрес Эйприл – попросить у Розы сдать ей жилье, не показывая своего истинного беспокойства об Эйприл. Черные глаза Зельды затуманивались от переживаний, когда она рассказывала, как несчастна была Эйприл и что она приходила в «Поворот» только затем, чтобы поговорить с людьми, которым от нее ничего не было нужно, с людьми, которые могли ее выслушать.

О чем говорила Эйприл? О своих мечтах. О замужестве о детях и о доме; о том, что скоро все это у нее будет, если она немного потерпит.

Почему Роза не знала, что Эйприл работает в Пиковом Клубе? Потому что Эйприл была очень привязана к Розе и боялась задеть ее чувства. Роза была недостаточно светской чтобы принять существование клуба, созданного для удовлетворения капризов богатых, влиятельных и пресытившихся людей, – мысли о таком клубе нарушили бы ее покой. Она бы своим нытьем заставила Эйприл бросить работу.

– Хочешь взглянуть на открытки от Эйприл? – Голос Розы звучал озабоченно. Иногда Феникс казалось, что Роза довольна своей жизнью. Иногда она была уверена, что в этой женщине живет страстное и единственное желание – желание принадлежать к тому миру, который так ее пугал.

– Если ты не против, то с удовольствием, – сказала Феникс, тщательно скрывая любопытство.

Роза поднялась и подошла к изящному белому с позолотой бюро. Она открыла крышку, выдвинула ящик и достала небольшую пачку открыток, перевязанных белой ленточкой. Развязав ленточку, она протянула верхнюю открытку Феникс.

– Вот, – сказала она. Рука ее слегка дрожала. – Открытка от моей Эйприл. Она такая милая девочка. Такая заботливая и добрая. Она обязательно вернется, вот увидишь.

Пшеничные поля под ослепительно голубым небом. У Феникс так и чесались руки перевернуть открытку и прочесть.

– Это в Канзасе, – сказала Роза. – Видишь, что пишет Эйприл?

У Феникс перехватило дыхание.

– Ты точно не будешь возражать, если я прочту?

– Конечно нет. Ты мне нравишься. Ты хорошая, как Эйприл. Ты не осуждаешь меня за то, что я такая.

Такое утверждение удивило Феникс.

– Ты чудесная, Роза. Честная и щедрая – и порядочная. – Она перевернула открытку. Привет, Роза. Тебе бы здесь понравилось. Все по-простому, и люди простые – не юлят и не притворяются. Иногда я думаю, что все честные люди на земле исчезли, но это не так. Всего хорошего. Целую, Эйприл. Феникс смахнула слезу с ресниц и взглянула на почтовый штемпель: Канзас-Сити весной прошлого года. Ее сердце сжалось.

– Ты плачешь? – тихо спросила Роза.

Феникс подняла глаза:

– То, о чем она пишет, наводит меня на грустные мысли. Значит, с ней не все хорошо обращались. – Не все.

Роза прикусила губу и кивнула:

– Я тоже всегда это ощущала. – Она взяла открытку, но больше из пачки доставать не стала. – Спасибо за добрые слова.

– Это правда.

– Ты точно не останешься на ужин?

– Не сегодня, но спасибо за приглашение. Завтра зайду. Тебе что-нибудь принести?

Роза закрыла бюро и покачала головой:

– У меня есть все, что мне нужно, моя дорогая. Феникс сделала движение, чтобы уйти, но остановилась.

Нужно было рискнуть.

– Роза, я… За последние несколько лет я и сама не всегда была счастлива.

Яркие карие глаза Розы моментально оживились.

– Я знаю, дорогая. Я испытываю к тебе те же чувства, что испытывала к Эйприл. Наверное, именно это вас сблизило, п Равда? Необходимость чувствовать чью-то защиту?

Голова этой женщины была забита не только картинками из каталогов.

– В каком-то смысле. Есть люди, которых я не подпускаю близко к себе. Не волнуйся, они не опасны. – Дай Бог, чтобы это так и было. – Но я хочу, чтобы меня оставили в покое. Если кто-нибудь приедет сюда и будет расспрашивать обо мне – или об Эйприл, – пожалуйста, скажи, что ничего не знаешь.

– А кто-то должен прийти? – Роза встала, выпрямившись и обхватив себя руками за плечи.

– Нет! Нет, скорее всего нет. Просто я очень хочу… нет, я решила заняться личной жизнью. Так что все в порядке.

– У тебя неприятности, Феникс?

Она не ожидала такого вопроса.

– Конечно нет.

Роза качнулась из стороны в сторону:

– Ты знаешь, я не такая хрупкая, как могу показаться. Я всегда говорила это папе. Скажи мне, если тебя действительно что-то беспокоит, я помогу.

На мгновение Феникс почувствовала желание обнять эту женщину. Но вместо этого сказала:

– Спасибо, но беспокоиться не о чем.

– Понятно. – Роза расправила черное платье на стройных бедрах. – А ты… ты знаешь, с Эйприл все в порядке. С ней ничего не стряслось.

– Нет.

– Правда. Я знаю, что права. Ты ведь не думаешь, что с ней что-то случилось?

Феникс прокашлялась:

– Я хочу, чтобы Эйприл скорее вернулась. Я по ней скучаю.

– Я тоже, но я просто знаю, что она в безопасности. У нее такое доброе сердце, а доброе сердце хранит от неприятностей. – В каждом с трудом произносимом слове сквозило желание, чтобы так оно и было.

– Я уверена, что ты права, – ответила Феникс.

– Но ты хочешь, чтобы я никому не говорила о тебе или Эйприл.

– Да. – Она хотела, но не осмелилась просить Розу не упоминать о том, что Феникс как-то связана с Эйприл. – Не думай больше об этом. Я слишком беспокоюсь по пустякам. Мне пора в «Поворот». Желаю тебе хорошо поужинать.

Она оставила Розу наслаждаться обществом молчаливой, но расторопной Евангелины и вышла из дома через широкую веранду, находившуюся перед зданием «Белла Розы». Отец Розы не жалел трудов, чтобы создать своей маленькой дочке любые условия, вплоть до того, что построил за городом, на нескольких акрах поросшей лесом земли, великолепную виллу в южном стиле и назвал поместье в честь своего единственного ребенка.

И это поместье стало для ребенка тюрьмой.

Феникс поежилась от холода и быстро сбежала вниз по ступенькам на посыпанную гравием дорожку, вдоль которой росли густые, тщательно подстриженные кусты. У Розы работали преданные люди, посвятившие себя поддержанию «Белла Розы» в порядке.