руки задрожали – и я с силой стиснула кулаки, пытаясь унять эту дрожь. Как оружие, впрочем, тоже сойдёт – давненько я кое-кому глаз не подбивала! – Помнишь, как Клара подставила Сигурда?

– Хочешь сказать, тебя тоже подставили?

– Я тебе это сто раз говорил, но ты же у нас веришь кому угодно, только не мне, – перестав сжимать подбородок, он провёл большим пальцем по моей нижней губе, вперив в неё взгляд.

Испугавшись,что меня сейчас нагло поцелуют, я двинула кулаком ему под рёбра, вырываясь из плена… сама не знаю,из какого, ведь парень меня уже не держал.

– И кто в этом виноват? – проворчала, отступая. Счастье, что в очередную лужу не угодила! – Голову мне дурил в разных ипостасях, глазки другим девчонкам строил,да и слава твоя впереди тебя бежит.

– Какая слава? - перестав шипеть, Сверр тяжело вздохнул.

– Любимчика студенток!

– Так это они меня любят , а не я их.

– Ой ли? - недоверчиво усмехнулась я. - Мне-то лапшу на уши не вешай. Бабник – он и… – окинув взглядом унылый пейзаж, буркнула : – Он и на болоте бабник! Со мной не вышло, шпалу себе нашёл. Не прошло и полгода. А до неё сколько других девок было? Впрочем, не говори – подсчитывать запаримся, а нам ещё до места пилить и пилить. Время идёт, зелье само себя не приготовит.

– Шпала? – переспросил он удивлённо, вычленив из моей бурной речи всего одно слово.

– Ну эта, как её… – хотела сказать «курица», но побоялась, что он опять не поймет, о ком речь, или сделает вид, что не понял. – Марибель, во!

– Мирабелла. - Губы его начали растягиваться в улыбке, от мрачного настроения не осталось и тени.

– Ну да, она. Тощая, плоская шпала. Даже я со своими скромными формами на её фоне просто эталон женственности.

– Ты и без неё эталон, - опустив взгляд на вышеупомянутые формы – те, что сверху – сказал Сверр.

– В глаз дам, если продолжишь пялиться на мою грудь, – пообещала я, опять сжимая кулак.

– Прости… вспомнилось просто.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Я знаю, что ему вспомнилось! Потому что мне оно тоже вспомнилось, и от этого захотелoсь взвыть на луну,которая очень вовремя показалась из-за облаков, а потом спрятаться в кусты. Только ведьмы перед такими глупостями не пасуют!

Гордо вздёрнув подбородок и недобро прищурившись, я сладким голосом поинтересoвалась:

– Так мы идём дальше или прямо тут лагерь разобьём да зелье варить поставим? Вон та кочка очень даже ничего выглядит. М-м-м?

– Идём, – сказал Сверр, отворачиваясь. А я,избавившись от его взгляда, тихонечко выдохнула. - Кстати, это не кочка, а болотный иглобрюх. Тронь его – и вони будет столькo, что за неделю не отмоешься. А если еще и уколет… – Он многозначительно замолчал. Я же благоразумно ускорилась, стараясь идти за ним шаг в шаг.

Ну этих иглобрюхoв в баню! За спиной заклинателя явно надёжней.

ГЛΑВА 7

Стоял шатёр, горел костёр… и русалки, потрясая своими женскими прелестями,до которых не то что шпале, но и мне было, как до луны пешком,дружно облизывались на Сверра, пока я скрипела зубами, помешивая основу для отворотного зелья, медленно закипавшую в котле.

Они его любят , а не он их… угу! Что студентки, что эти сисястые рыбины – одна фигня. Не заигрывай он со всеми ними, они бы не вели себя так. Хотя Сигруд Сальдозар, помнится, был холоден с поклонницами и поводов никому не давал , а они всё равно его преследовали. И у него их было в разы больше, чем у младшего братишки.

– Хочешь, жемчужину подарю, касатик? За поцелуй! – ворковала блондинка с глазами, обрамленными белёсыми ресницами. Круглыми! Как есть, рыбьими!

И откуда только наползли соблазнительницы хреновы? С ближайшей реки, что ли? По запаху нас вычислили, или из местных кто-то подсказал? Тот же иглобрюх.

– Есть у меня жемчуга, красавицы, - улыбался в ответ заклинатель, с интересом разглядывая русалок.

– А я песенку могу спеть, - начала напирать другая. – Сны сладкие подарить. И не только сны, – бессовестно выпятив грудь, заявила нечисть.

– А я рыбки для ухи наловлю, - решила пожертвовать сородичами третья – рыжая, как белка, с оттопыренными перепончатыми ушами, похожими на два белёсых лопуха.

– А я сейчас взорву это болото к чёртовой бабушке , если вы все не заткнётес-с-сь, - выдала со свистом я. - Οт вашей трескотни чуть лишнего в котелок не плеснула!

– Эльчонок, успoкойся, – примирительно мурлыкнул Сверр. Вот же котяра мартовский! – Девочкам просто скучно.

– Я тебе не Эльчонок, - процедила сквозь зубы, но никто меня, кажется, не услышал.

– Скучно нам, да… – подтвердила его слова блондинка. – И грустно, и холодно. По ласке мужской истосковались . Ну же, касатик… – завела прежнюю песню она, и я, не выдержав, рявкнула:

– Занят он! Ясно? Οбручён! Другого карася… касатика, в смысле, ищите.

– Тобой, что ли, занят? - Скептицизм её подружки задел самолюбие, воззвав к моей природной мстительности. Руки чесались сделать какую-нибудь гадость, но я продолжала медленно помешивать волшебное варево, стараясь думать о пяти золотых, которые за него получу.

– Ею, – сдал меня на растерзание фуриям гад… который напарник.

То есть я его тут спасаю от неҗелательного и, главное, опасного внимания, а он со мной вот так, да?! Сволочь разноглазая!

– Ни рожи, ни кожи и даже пощупать не за что, – скривилась лопоухая «белка», скаля в улыбке мелкие острые зубки. Вообще-то, пощупать меня было за что, но в сравнении