Я ожидал увидеть уродливый череп вместо лица – с пустыми черными глазницами и ощерившейся пастью. Дверь была открыта, я мог бы попытаться напасть на пришельца, выбраться из камеры на свободу, однако стоял не двигаясь, одеревенев от страха.

Высокая фигура двигалась ко мне. Моя рука невольно вытянулась вперед – в бессмысленном защитном жесте.

Фигура в комбинезоне приближалась.

Сердце замолотило так сильно, что едва не лопнула грудная клетка. Дыхание свело от страха, я жадно глотнул воздух ртом и тут же застыл, пораженно уставившись на пришельца.

Это было невозможно. Этого просто не могло быть.

– Лида? – выдавил я из себя. – Но как это? Это правда ты?

Галлюцинация? Но нет, это была она – в сером облегающем комбинезоне и с бледным неживым лицом.

– Лида! – повторил я и пошел к ней навстречу.

Лида попятилась к двери.

– Лида? – спросила она, нахмурившись.

Она вытащила из комбинезона длинный продолговатый предмет и сжала его в руке так, что побелели пальцы.

– Лида? – повторил я. – Лида! Что здесь происходит! Где мы находимся?!

Но Лида смотрела на меня, как на пришельца.

– Стойте! – сказала она, не выпуская странное устройство. – Успокойтесь, все в порядке. Сядьте на постель. Пожалуйста. Я вам все объясню.

– Лида! – Я продолжал идти. – Я не понимаю! Ты…

Лида нервно дернулась к двери и нажала какую-то кнопку на своем устройстве.

Я почувствовал резкую боль в правом плече – как от укола огромной иглой, насквозь пробившей мышцу, – и тут же расплавленный свинец разлился по жилам. Я захрипел, в глазах потемнело. Я сделал еще один шаг вперед и повалился на пол.

В коридоре перед аудиторией столпился весь курс – включая самых отчаянных прогульщиков, которых я ни разу не видел за учебный год (или, по крайней мере, успел уже забыть).

Впрочем, я не особенно удивлялся.

О Соколовском в технологическом складывали легенды, и зачет по безобидной истории колонизации считался одним из самых сложных. Говорили, что старик вообще не приемлет пересдач и, если кому-нибудь не повезло получить проходной балл с первого раза, можно сразу писать заявление на перевод.

Я стоял вместе с Виктором у широкого, похожего на прямоугольный иллюминатор окна, затянутого густой тенью от электронных штор, превращавших солнечный день в сизую ночь. До начала зачета оставалось минут пятнадцать, но Соколовского еще не было. Я даже думал – вернее, надеялся, – что зачет отменили, однако на суазор никаких извещений не приходило.

От гомона, как на вокзалах, побаливала голова. Не нужно было даже прислушиваться, чтобы понять – все обсуждают предстоящий зачет.

Или последние события на Венере.

Рядом с приоткрытой дверью в аудиторию стояла высокая девушка с черными волосами.

Лида.

Она держала суазор, как книгу, и быстро проводила по экрану пальцем, перелистывая фотографии, а может, и конспекты лекций по истории колонизации. Ее подруга Анна нервно переминалась с ноги на ногу, искоса подглядывая на суазор, и о чем-то негромко ей рассказывала. Со стороны можно было подумать, что Анна просто беззвучно открывает некрасивый полный рот, как рыба. Лида кивала и едва заметно улыбалась одними уголками губ, словно стесняясь улыбки.

Я познакомился с Лидой, когда учился на подготовительных, но дальше простого обмена ничего не значащими фразами дело не пошло – помню, как волновался, часто вздыхая и заламывая руки, и думал только о том, чтобы придать дрожащему голосу уверенности, хоть у меня и перехватывало дыхание при одном взгляде на нее.

– Придет или не придет, вот в чем вопрос, – сказал Виктор, забавно подняв над головой суазор с открытым расписанием занятий. – Впрочем, это он нарочно.

– Нарочно тянет время?

– Да наверняка! Он тот еще садист! Ты погляди вокруг. Все как на иглах. Небось, сидит где-нибудь и наблюдает за нами по монитору.

Я смотрел на Лиду. Она пригладила волосы на висках и, задумчиво посмотрев в сторону, поверх суматошной толпы сокурсников, улыбнулась и отдала подруге суазор.

– Еще десять минут осталось, – сказал я.

– Что? – переспросил Виктор.

– Еще минут десять осталось. Пока что это нельзя считать опозданием.

– Ой, да ладно! Он же всегда раньше времени приходит. Это из-за зачета, поверь.

– Ладно, – согласился я; спорить с Виктором было не самым благодарным занятием. – Пусть из-за зачета.

Лида по-прежнему стояла рядом с Анной у входа в аудиторию. Я подумал, что сейчас самая удачная возможность с ней заговорить – пока еще есть эти последние минуты, пока не объявился Соколовский. Я мог бы спросить о зачете, поинтересоваться, успела ли она выучить все билеты, или поделиться с ней своими размышлениями о событиях на Венере. Но я стоял и беспомощно смотрел, как она улыбается и поправляет прическу.

– Ты так и не подошел к ней? – спросил Виктор.

– Что? К кому?

– Ой, ладно, не прикидывайся! Я вон, – Виктор показал на девушек пальцем, – я про Лидку.

– Убери руку! – зашипел я и дернул его за рукав.

– Ага, все понятно! – осклабился Виктор. – Ты ведь давно уже по ходу, да?

– Что давно?

Виктор фыркнул.

– Ох, да черт с тобой! – Он сделал вид, что обиделся, и снова занялся суазором.

Анна что-то втолковывала Лиде, беззвучно шлепая толстыми губами, а Лида кивала в ответ и беспокойно посматривала по сторонам, пытаясь кого-то найти. На секунду наши глаза встретились, но я тут же смущенно опустил голову.

– А ты ее знаешь? – спросил я.

– Знаю? – не понял Виктор. – Что значит – знаю? Мы вроде как учимся вместе. Я тут всех знаю.

– Прямо-таки всех?

– Почти.

– И… – начал я. – И что… И она…

Виктор наконец отвлекся от суазора.

– Ты хорошо ее знаешь? – выдавил я из себя.

– Да не сказал бы. Так, болтали пару раз. Вообще она есть у меня в соцветии. – Виктор встряхнул суазор. – Она там пишет иногда всякие комментарии о преподавателях. Или вот про Венеру последний раз выступала. Знаешь, все в таком стиле – посмотрите, какая я умная и прекрасная.

Я нахмурился.

– Ой, извините! Я совсем не то имел в виду. В смысле очень глубокомысленные и интересные заметки у нее! Поэтому я на нее и подписался. Такое, знаешь, удовольствие их читать.

– Да ты тут на всех подписан, – заметил я, взяв у Виктора суазор.

Его соцветие было таким огромным, что напоминало карту галактики.