Адам отворачивается. Замечает дрожащую тень на стене. Мотылек. Описывает вокруг свечи хаотичные круги. Потом подлетает слишком близко к пламени и с опаленными крыльями падает и барахтается в лужице воска. Адам щелчком сбивает мотылька на пол. Насекомое прилипает к половице.

Из-под двери сквозит. Адам в задумчивости смотрит, как пламя свечи колеблется на ветру.

Нет. Он совсем не похож на отца. Вот с Кейном они, пожалуй, сделаны из одного теста. Их дело – бороздить пустыню на мотоциклах, а не торчать под землей. Кейна проще понять, когда он говорит на языке мотоцикла, рогатки и камней.

– Видел, как он стреляет? – хрипит Фрэнк, словно прочитав его мысли. – Спорю на что угодно, он меткий парень.

Адам ничего не отвечает.

Фрэнк опускает занавеску, делает шаг к Адаму и протягивает руку. Морщится от боли. Снова берет костыль.

– Чертова нога.

– Со мной все будет хорошо, – произносит Адам, но чувствует, что Фрэнк ему не верит.

Брат шаркает к себе в комнату. В дверях останавливается и поворачивается к Адаму.

– Если бы я мог вернуться в прошлое, я обязательно сделал бы это. Я бы вычеркнул свое имя из списка. Мне не следовало участвовать в гонке. Я не должен был тебя бросать.

– Да ладно, я нормально перекантовался у Мейв. Тем более что у тебя не было выбора: либо принять участие в гонке и жить, как хочешь, либо вкалывать в шахте. Это закон Блэкуотера.

Фрэнк качает головой.

– Я ведь мог выиграть. Я должен был выиграть. Но отвлекся, и вот как все вышло. Дурацкая ошибка. – Фрэнк указывает костылем на Адама. – А вот ты уж точно не ошибешься.

Адам смотрит на брата, и живот у него сводит от волнения.

– Послушай меня, Адам. Ты сильный. Не спрашивай меня, с чего я это взял. Я просто это знаю. Я это чувствую. Ты отличный ездок. У тебя все получится. Но я тебе мешаю. Мы не просто так тренировались часами. Не для того, чтобы ты остался дома и все наши усилия пошли насмарку.

– Я…

– Ты там будешь не один. Я буду с тобой. В эхе мотоцикла. Ты никогда не будешь одинок.

– Но…

– То, что случилось со мной, с тобой не повторится. Ты отличный гонщик, как папа. И мы оба это знаем. Куриц надолго не хватит, и тогда тебе придется идти в шахту. – Фрэнк качает головой. – А это не для тебя.

Адам всматривается в силуэт брата. Черты его лица скрывает полумрак, но Адам знает, что Фрэнк смотрит на него и ждет ответа. Любого. Но тут Фрэнк произносит:

– Я тебя люблю.

С этими словами брат разворачивается и уходит к себе, оставив дверь приоткрытой.

Адам смотрит на дверь в комнату брата. Прислушивается к его сбивчивым шагам. Слышит, как хрипло, с присвистом дышит Фрэнк. Видит, как гаснет свет.

И понимает, что не может этого сделать. Не может бросить Фрэнка одного.

Послюнив пальцы, Адам тушит оплывшую свечу, и дом погружается в темноту.

Ноги его больше не будет на той стартовой черте.

Он скользит по пустыне, бескрайней, куда ни глянь. Солнце в вышине – ослепительный белый диск – катится вместе с ним. Жаркое марево плывет над землей. И вдруг раздается крик. Он оборачивается. Его настигают дикие звери, окружают с обеих сторон. Слева волчья тень. Справа – гибкая пантера. Они мчатся рядом с ним, едва касаясь земли.

Адам! Адам, просыпайся… АДАМ!

В голосе, который звучит в его голове, слышна паника. Он обретает очертания, и вот на мгновение в его комнате появляется Сэди. Она сидит рядом с ним. Адам чувствует запах ее пропыленной кожи. Исходящее от нее тепло.

На плечо его ложится рука. Трясет его.

АДАМ, ВСТАВАЙ! ВСТАВАЙ СЕЙЧАС ЖЕ!

* * *

Грохот, звон стекла. В стены бьют короткие очереди твердых предметов. ТРА-ТА-ТА. ТРА-ТА-ТА. Снаружи доносится вопль. Истошный, пронзительный. Адам подскакивает в холодном поту и садится на постели. Сердце бешено колотится в груди. Он не разбирает, где сон, где явь. Во рту привкус горечи.

Спустя несколько секунд он наконец понимает, где он.

Адам лихорадочно оглядывается. Пылинки кружатся в луче света, который пробивается в комнату сквозь задернутые занавески. Адам смутно вспоминает, что ему снились какие-то звери. Но тут события внезапно принимают стремительный оборот.

С громким стуком сквозь окно в комнату влетает что-то маленькое и темное. Просвистев у Адама над головой, оно врезается в стоящую у стены глиняную тарелку. Адам пригибается, закрывает руками лицо. Полка рушится на пол в туче обломков и стекла. Поднимается пыль, и Адам заходится в кашле.

Снаружи, в сумерках, раздаются уханье и вопли.

Еще одно стекло разлетается вдребезги, и по воздуху проносится еще один снаряд, темный и быстрый. Адам сжимается и слышит, как тот свистит у него над головой. Снаряд врезается в стену, отскакивает и падает на диван, в ноги к Адаму. Это камень – круглый, гладкий, еще горячий от полета. Адам сбрасывает его на пол.

Камень из рогатки!

Сон моментально слетает с Адама. С широко раскрытыми глазами он нашаривает на спинке дивана рубашку и джинсы. Зажав одежду в кулаке, спрыгивает с постели.

Но недостаточно проворно.

Плечо обжигает боль. Оглушительный стук и удар в висок, от которого искры сыплются из глаз. Адам валится набок. Падает на пол, раскинув руки и ноги. Хватается за висок, и рука тут же становится липкой от крови. Это просто царапина. Иначе быть не может. Потому что прямое попадание в голову из рогатки смертельно. Без вариантов.

Адам прислоняется к спинке дивана и тяжело дышит. Голова гудит. Правое плечо саднит. У него кружится голова, он ничего не понимает. Адам склоняет голову к плечу и видит, что место удара распухло, а на коже стремительно расплывается синяк.

В комнату снова со свистом влетают камни. Адам в холодном поту натягивает джинсы.

Крики. Громче и громче. Сквозь разбитые окна на дом снова обрушивается град камней. В комнате стоит непрекращающийся грохот. От балок откалываются щепки. Бьется стекло. А на улице не смолкают крики, ругань и смех.

Адам садится на корточки, прислонясь спиной к дивану, кладет подбородок на колени и соображает, как быть дальше.

Где же ты, Фрэнк?

А Кейн? Где он? Неужели все еще в убежище?

Раздается ужасный треск, и на Адама сыплется пыль и штукатурка. Он инстинктивно прикрывает голову руками. Часть потолка рушится.

– ФРЭНК! – хриплым от страха голосом зовет Адам.