И потом, был еще ее брат Чен. Как только она позвонила ему из автомата, он прилетел в Нью-Йорк первым же рейсом и начал повсюду про нее расспрашивать, только осложняя положение. Обычно требуется целая вечность, чтобы получить американскую визу, но Чен знает нужных людей, самые разные мужчины и женщины по всему Шанхаю и даже в Пекине — его должники. Когда она ему позвонила, он пришел в ужас — не из-за нее, а потому, что его международная криминальная затея, такая блестящая, оказалась под угрозой. «Что ты натворила? — кричал он на кантонском диалекте. — Где ты напортачила, черт тебя побери?»

На этот вопрос Цзин Ли не могла толком ответить, хотя она постоянно над ним размышляла. Чен, продумав все до мелочей, создал «Корпсерв», имея в виду одну-единственную хитроумную цель, но чтобы его детище выглядело обычной компанией, он разбил его на три отделения, два из которых открыто занимались легальной предпринимательской деятельностью. Первое отделение убирало нью-йоркские офисы по обычным тарифам, сражаясь за контракты, которые заключало с компаниями по менеджменту и сотрудниками, ответственными за внутрикорпоративные дела. Это отделение компании управляло группами, обслуживающими тридцать два здания: число могло естественным образом возрастать или сокращаться в зависимости от того, продлевались ли контракты по истечении их срока. Группы старательно выметали, собирали и выносили сухой мусор — бумагу, картонные коробки, всякую печатную продукцию, стаканчики из-под кофе и тому подобное, спускали все это вниз, в специальные отсеки-«карманы», откуда отбросы увозила на своих мусоровозах та или иная городская транспортная компания — еще один примечательный вид бизнеса, в котором царит жестокая конкуренция и куда стекается столько желающих, что преуспевают в нем лишь люди весьма рисковые и имеющие к тому же очень хорошие связи. Человек с китайским именем лишь по прошествии двух поколений мог открыть такую компанию в центре Манхэттена.

Второе отделение «Корпсерв» обслуживало семнадцать зданий и не только собирало сухой мусор, но и обеспечивало грамотное уничтожение документов на месте. Компании принадлежало девять здоровенных передвижных установок, каждая состояла из отсека, где были установлены измельчители-шредеры и имелись пространства для хранения измельченных материалов. Одна такая установка могла обрабатывать до трех тысяч шестисот килограммов бумаги в час, перемалывая не только коробки, папки, скрепки и резинки для скрепления документов, но и компьютерные диски, карточки-удостоверения, жесткие диски, даже рабочую одежду. «Корпсерв» обеспечивала шрединг по весьма высокому пятому разряду: такому уничтожению подлежат особо важные документы, представляющие коммерческую или государственную тайну; при этом размеры частиц на выходе не должны превышать 0,8x12 мм. Эти передвижные установки вырабатывали электричество автономно, и все измельчалось и прессовалось в брикеты в ходе одной-единственной простой операции, после чего кучи таких брикетов отвозили на бумагообрабатывающие мельницы, где бумага по весу отделялась от ненужных примесей в специальных воздуходувных устройствах и затем измельчалась дальше для изготовления вторсырья. Каждая мобильная установка «Корпсерв» была оснащена весами, прошедшими сертификацию в соответствии с требованиями штата Нью-Йорк, для взвешивания бумаги, которую предстояло обработать; кроме того, имелась видеосистема, снимавшая собственно процесс измельчения. После каждой ночной смены механик из «Корпсерв» предоставлял менеджеру по обслуживанию здания распечатку результатов взвешиваний и видеозапись процесса шрединга. Обычно эта услуга помогала им обойти конкурентов, но фактически их распечатки и видеозаписи просто складывались куда-нибудь в угол и в конце концов тоже проходили шрединг наряду со всем прочим мусором. Уничтожение документов, так же как и уборка в офисах, — занятие чрезвычайно скучное. Оно не дает никакого осязаемого продукта, кроме россыпей бумажных конфетти. Заказчик платит за то, чтобы превратить нечто в ничто, в буквальном смысле — за создание пустоты. Мобильные шредеры работают очень громко, никому не хочется слишком долго за ними наблюдать. При обслуживании долгосрочных контрактов клиентский надзор понемногу ослабевал, и в конце концов практически никакого надзора не велось. Группы «Корпсерв» состояли из одетых в одинаковую форму мексиканок, гватемалок и китаянок: они неизменно вовремя являлись на работу и безупречно делали свое дело. Пытаясь закрепиться в Америке, эти сотрудники, как правило, считали, что им повезло, ведь у них была работа; при этом они плохо знали английский, имели очень смиренный вид и редко общались даже с офисным персоналом — не ради повышения производительности, а полагая, что к ним никто и не захочет обратиться. Что соответствовало действительности. Безликие, безымянные, они были почти невидимы.

С организационной точки зрения оба этих отделения «Корпсерв» имели весьма «плоскую» структуру: каждым отделением руководил один человек, контролировавший группы и график их работы; руководство размещалось в здании ветхого склада в бруклинском районе Ред-Хук. Цзин Ли выбрала это укромное место из-за его дешевизны и потому, что оно располагалось сравнительно недалеко от Манхэттена. Никого здесь особо не беспокоили тяжелые машины «Корпсерв», снующие туда-сюда. Еще один человек ведал бухгалтерией и выплатой жалованья в этих двух отделениях. Их деятельность приносила достаточно прибыли, чтобы оправдывать существование «Корпсерв».

Но важнее всего была третья функция «Корпсерв», и именно на ней сосредоточивали внимание и Чен, и Цзин Ли. Отчетности от этой деятельности не оставалось, ее вообще никогда не фиксировали и не упоминали в письменной форме. Функция эта сочетала в себе некоторые элементы первых двух. Главная идея была проста: похищать важную информацию. Когда отделение уборки работало в офисах, чьи бумажные отходы, на взгляд Цзин Ли, могли представлять ценность, она пыталась, снижая расценки, перебить у конкурентов контракт, который заключали менеджеры этого здания (если они его заключали). Иногда ей это удавалось, и тогда она получала легальный доступ к потоку столь желанной «мусорной информации». А значит, ее компания не только вывозила ненужные бумаги, но и контролировала их после вывоза. Оставалось лишь выделить те материалы, которые не следовало измельчать. Разумеется, иногда заключить контракт на шрединг, а значит, и получить возможность вывозить документы ей не удавалось. Один из принципов Чена запрещал похищать из офисов документы, не предназначенные для уничтожения, и она была согласна с этим приказом. Это слишком рискованно и, если вскроется, привлечет к себе нежелательное внимание. Они же играли тихую, скромную роль, и компании сами платили за то, чтобы они уничтожали важную информацию. Если бы возник вопрос о том, почему не обработали мешок отходов, Цзин Ли объяснила бы, что произошла ошибка, мешки перепутали. Но она никогда не совершала ошибок.

Точнее, до сих пор не совершала. Что же случилось?

Цзин Ли контролировала все три типа операций, но на местах легальной уборки и шрединга она появлялась редко, пять ночей в неделю разъезжая с передвижным шредером № 6 (китайцы считают шестерку счастливым числом) и посещая сравнительно небольшое количество офисов, где она хотела добыть информацию. Но она всегда надевала синюю мешковатую форму «Корпсерв», смывала косметику, собирала волосы в пучок и прятала их под кепку, а кроме того, предъявляла свое удостоверение сотрудницы компании, когда ее об этом просили. Охранники либо узнавали ее в лицо как человека, надзирающего за работой уборщиц, либо, зная, что в компаниях по уборке всегда большая текучесть кадров, не давали себе труда задавать вопросы тщедушной китаянке в униформе и с бейджем, прикрепленным к нагрудному карману. За исключением водителя шредера № 6, прочие служащие «Корпсерв» не знали ее истинной роли. Она была просто сменным инспектором, который иногда и сам выносит мусор. Многообещающие отходы попадали в так называемые «синие мешки», их откладывали, чтобы затем подробно изучить. Если казалось, что кто-нибудь из уборщиц слишком заинтересовался действиями Цзин Ли, та тут же хвалила женщину за прекрасную работу, переводила ее на легальную уборку и насколько возможно повышала зарплату.