Андрею тоже, кажется, нравится, о чем и спросила.

— Ты сегодня необычная, мне ЭТО нравится. Раскованная и сексуальная. — Если б ее лицо и до того не было разгоряченным, то наверняка бы вспыхнуло ярким пламенем. — Занималась танцами?

— Мы с девчонками чем только не занимались, в том числе и этим. Не профессионально, но достаточно, чтобы чувствовать себя неплохо на подобных мероприятиях.

— Мне действительно нравится, как ты двигаешься. Я в восхищении, — и глаза его говорили — правда. В них появился какой-то хищный блеск.

Таня попыталась усмирить свое воображение, не на шутку разыгравшееся. Ну какой хищный блеск? У него? На нее? Тоже мне лань… хотя из Воронцова получился бы шикарный леопард. Мысли начинали путаться.

Зазвучала музыка по такту напоминающая румбу. Глаза этого хищника сузились, коварно так, будто задумал что-то. Да, пригласил. Таня выпала из реальности. Одна из самых любимых песен. Мэрайа Кери «My all». Ах как легли слова на ее собственное мироощущение в эту ночь!

Я думаю лишь о тебе

В эту бессонную одинокую ночь.

Если любовь к тебе — всего лишь ошибка,

Тогда мое сердце вновь меня обманывает,

Потому что я утонула в тебе,

И уже не смогу спастись,

Если тебя не будет рядом.

Я все бы отдала

За ещё одну ночь с тобой.

Я рискнула бы жизнью,

Чтобы почувствовать тебя рядом.

Ведь я больше не могу жить

Лишь воспоминаниями о твоей песне.

Я отдала бы все за твою любовь этой ночью.

Таня подпевала и отдавалась танцу, как никогда. Что испытывал Андрей, ей не дано было знать, но то, что творили с ней его руки, то обнимающие, то отталкивающие, то ласкающие, как любимую женщину. Его губы, едва касавшиеся то ее шеи сзади, когда он перекинул густые волосы на одну сторону, то обнаженного плеча в конце композиции. Она вся горела от желания отдать все за одну ночь с ним. И знала: это взаимно. В финале его руки прошлись легкой лаской вдоль ее бедра, забрасывая ножку к себе на талию и опрокидывая Таню назад в завершении танца. Он сильный и удерживать ее не составляет труда. Поднимает лицо и смотри долгим пронзительным взглядом. Она закрывает глаза, не замечая, как его взор скользит по ее шее и останавливается с вожделением на ее часто вздымающейся груди. Раздаются аплодисменты — это танцоры хлопают сами себе в конце каждого танца. Громкий звук приводит их в чувство, но не до конца. Уходят с танцпола, держась за руки, а потом покидают заведение в надежде найти уединенное место. Им повезло, одна скамейка в тени деревьев оказывается свободной.

Андрей усаживает Таню к себе на колени, не смотря на протест. Его руки обнимают нежно, но твердо, не позволяя ускользнуть. Он прижимается лбом к ее плечу, явно пытается взять себя в руки.

— Ты потрясающая, — наконец сообщает ей. — Спой для меня.

И она поет, ее голос полон чувств. Она знает, что он сильный, хорошо поставленный, не боится им пользоваться, чтобы передать всю гамму своих эмоций.

Андрей проводит ладонью вверх по плечу, запускает в волосы, слегка оттягивает их назад, поднимая к себе личико. Его губы касаются подбородка, медленно подбираясь к ее губам…

— Эй, ребят! — до боли знакомый голос. — Вы там чем занимаетесь?

Даниил. Кажется, он их не видит, но точно знает, что они там. Таня подпрыгивает и поправляет одежду.

— Дань, ты что следишь за мной? — откашлявшись, спрашивает она наигранно весело.

— Да как бы особо нет, просто был на вечеринке, где вы зажигали. Потом вы сбежали, а я думаю, дай пригляжу за сестренкой, чтоб всякие козлы голову не задурили.

Они вышли из тени деревьев и Таня видит, как закипает Воронцов.

— Дань, прекрати, что за намеки? Мы просто присели отдышаться, — она врет и краснеет, но это уже не заметно.

— Раз просто, тогда идем, провожу тебя. Не стоит по ночам гулять с парнем своей подруги, тем более по кустам.

Все понятно: Дан не дурак и сложил два плюс два и вполне может поведать Нике сию историю. Настало время Тане выбирать: дружба или любовь. Пока что выбор можно сделать почти безболезненно. Она подает руку брату, видя, как Андрей отворачивается. Он зол, но сдержан. Заметно по вздувшимся венам на предплечьях и сжатым кулакам.

— Извини, Андрюш, так будет лучше.

Тот делает медленный вдох и такой же выдох. Улыбается.

— Да, конечно, Танюш, как скажешь.

Они с Даней уходят, но Таня оборачивается. Как раз тогда, когда Андрей ударяет кулаком по дереву, в тени которого они едва не поцеловались. Она морщится, понимая, как ему больно, но идет следом за Даниилом.

Воронцов позвонил ей утром с просьбой отвезти в аэропорт.

— Машину арендованную сдам, а ехать надо. Могу такси вызвать, но хотелось бы лично попрощаться.

— Хорошо. Не думала, что ты так скоро уедешь.

— Временно. Хотел вчера объяснить, да как-то не получилось. Извини, если обидел.

— Тебе не за что извиняться. Я заеду.

Положив трубку, Таня упала на подушку. Слезы кончились ещё вчера ночью. Она столько не плакала за все жизнь. Не давал покоя вопрос: правильный ли выбор сделала? Не был ли то единственный шанс получить частичку любви от него. И окончательно поняла, что влюбилась. А влюбленные люди они эгоисты. Если бы он позвонил или пришел, она бы не раздумывая бросилась к нему в объятья, но он не пришел. Плевать ей было вчера на Нику, за Даней пошла лишь из стыда. Если б не поймали с поличным, не отступилась бы и дошла до конца — этого требовала душа, этого требовало тело. А совесть? Есть огромное множество способов ее заткнуть.

Теперь никогда не узнать счастье в объятьях любимого. Любимого, да, но любящего ли?

Что-то внутри твердило: не важно! Лишь бы один разочек испытать безумную эйфорию…

Сегодня все иначе. Утро ставит по местам то, что ночью казалось возможным. Разве сможет она предать Нику, которая давно любит Андрея? Сколько они вместе? Два года? Она за неделю прикипела к нему, ей сейчас больно расставаться. А что будет с Никой? Хоть подруга никогда не говорила о своих чувствах, очевидно же: его невозможно не любить. А он? Он кого любит? Ее или Нику? Или никого?

Ее душа разрывается на части. Таня опять поет. Достала старый диск, где были собраны песни периода подростковой влюбленности. Селин Дион, Уитни Хьюстон, Барбра Стрейзанд, Тони Брекстон. Сейчас она понимает слова, и они вторят ее настроению. Каждая песня переживается по-новому. Ее сердце плачет вместе с поющими женщинами.

Стучит мама и спрашивает, в порядке ли она. Да, нормально. Дверь не открывает, потому что мама сразу поймет, что она плачет.

И вот звонит он, хватает трубку, не зная, что услышит. Сердечко стучит. А он сообщает, что улетает.