Что для меня волна? Наверное, это сила, это сама природа. И вот я на доске, которая плавно скользит по поверхности волны, я чуть выше, я чуть сильнее и проворнее, чем само море. Удивительное чувство. Кажется, я всегда мечтал его испытать. Я приподнялся на руках и посмотрел вдаль. Волны шли ровные и небольшие. Одна за одной. Не вызывая желания покорить их. Я зевнул. Необходима одна, но настоящая волна. Которая была бы как локомотив, чтоб я вскочил на нее и понесся к берегу, словно верхом на гигантском драконе, чтобы сила волны почувствовалась еще за минуту до ее прихода. Чтобы стало немного страшно, а потом чтобы сердце переполнила гордость за себя, за то, что смог. И вот я смотрел вдаль, покачиваясь на волне и сидя верхом на доске. Прикрыл ладонью глаза от солнца, чтобы легче было вглядываться в бликующие волны. И дождался. Где-то в двенадцати волнах от меня двигался настоящий, исполинский, зеленый водяной холм. Эта волна была вдвое выше и мощнее остальных. Она приближалась, а мне становилось все страшнее. Потому что, чем ближе она была, тем больше и яростнее казалась. Я лег на доску и принялся грести прочь. Я делал сильные взмахи руками и совершал быстрые гребки. Я так старался, что от усилий загудели плечи. Оглянулся. Волна была очень близко. Я сделал еще десять отчаянных гребков и почувствовал, как меня поднимает невиданная масса, как берет меня, словно насекомое, словно пушинку, сажает на свое необъятное тело и даже не чувствует моей тяжести. Я ощутил страх перед этой колоссальной силищей. А еще я понял, что это и есть тот самый момент истины, когда либо пан, либо пропал. И я, приподнявшись на руках, почувствовал, как волна подхватывает меня и несет к берегу с безумной скоростью и силой. Подо мной кипели мириады ниагарских водопадов. Мне стоило огромных усилий удержаться на доске, я вцепился в нее руками, а меня несло вперед. И тут не знаю с чего, но я вскочил. Просто оттолкнулся руками от ее поверхности, встал на ноги, мгновенно поймав центр тяжести, и… и полетел. Ощущения непередаваемые! Я летел выше всей этой бурлящей массы, гонимый нереальной силой, равной тысяче «КамАЗов», но я был сильнее и проворнее ее. Я стоял на доске. Я покорил волну! Я несся вперед, и меня переполняла эйфория. Мое лицо расплывалось в широченной улыбке, и я был абсолютно счастлив… Как вдруг одно неуверенное движение – и нос доски в мгновение зарылся в беснующийся поток, который, подобно турбине огромного лайнера, в доли секунды засосал меня.

Я оказался внутри многотонной массы воды, которая кружила и бурлила, вертела мной, как хотела, а я даже не понимал, где верх, где низ. Я отчаянно греб руками, пытаясь понять, в какой стороне поверхность, но мои усилия были ничтожны по сравнению с мощью волны. Было очевидно, что я выплыву тогда, когда она захочет, чтобы я выплыл. И когда легкие уже сжимались от недостатка воздуха, когда я думал, что все, конец, метрах в двух над собой я вдруг увидел свет и рванулся туда. И вынырнул на поверхность.

Я чувствовал себя избитым, истерзанным, опустошенным. Будто меня и впрямь засосало в двигатель реактивного самолета, а потом выбросило на бетон то, что от меня осталось. Я жадно дышал, лихорадочно соображая, куда плыть, но у меня оставались секунды на размышление. Я увидел накрывающую меня новую волну, ничем не уступающую в ярости первой, понял, что сейчас по-любому утону, и… проснулся.

Последние мгновения страха перед пробуждением были такими яркими и правдоподобными, что я не смог заставить себя продолжить занятие. Напротив, я постарался успокоиться и подумать о чем-нибудь приятном и спокойном. О всякой чепухе. Вот на выходных надо бы нам в гости к друзьям выбраться. И хорошо бы попить винца, да под винцо поесть мяска, да в приятной компании… подумать насчет отпуска… И вскоре я забылся самым обычным сном без снов.

– Отсутствие результата тоже результат, – очень деловым тоном сообщил мне в обед Лоскут по телефону. – Хотя твой результат нельзя назвать уж совсем отсутствующим. Все-таки ты сумел вызвать контролируемое сновидение и, возможно, упал с волны как раз потому, что пытался управлять доской. А ты ведь совершенно не умеешь кататься на серфинге. Вот и ковырнулся… Только ты поаккуратнее в следующий раз. Бытует мнение, что если умереть во сне, то можно умереть и взаправду. Поэтому-то человек и просыпается всегда за доли мгновения до снящейся смерти. Но если по каким-то причинам не успеет проснуться, то всяко бывает… В общем, будь начеку.

Я повесил трубку. На дворе было второе марта. Приближался день «Икс». Вильяма Херста должны отключить от приборов через тринадцать дней. Вечером я обязательно должен все рассказать тебе, поскольку без тебя я в Сад Сирен не отправлюсь. Это наш совместный проект, наша общая навязчивая идея. За последние дни я столько узнал про сновидения, что мне эта идея уже не казалась столь абсурдной, как когдато. Спасибо Лоскуту. Несмотря на свой вид откровенного лузера, он производил впечатление человека весьма осведомленного. Поэтому я верил, что все у нас получится. Разве что немного беспокоила фраза Лоскута про «умереть взаправду», но не настолько сильно, чтобы останавливаться на полпути.

В тот день я постарался свалить с работы пораньше. Решил приготовить нам вкусный ужин и за едой в подробностях рассказать тебе про Лоскута и грядущее путешествие. По пути из офиса я заглянул в «Азбуку вкуса». Купил ребрышек новозеландского ягненка, помидоров и бутылку кьянти. На мой взгляд, это лучший вариант для подобного ужина. Когда вроде бы все на скорую руку, но в то же время красиво и вкусно. Жаренные на быстром огне отбивные на ребрышках со свежими помидорами и красным вином. Хорошее начало вечера, особенно если хочется загладить небольшую вину. Я был уверен, что ты поймешь меня и не станешь сердиться на мою скрытность касательно знакомства с хакерами.

Ты выслушала меня молча. Посмотрела мне в глаза и задумчиво произнесла:

– Интересно, как далеко могут зайти люди, пытаясь сделать фантазию реальностью… – Потом отпила глоток вина и улыбнулась. – Все будет хорошо. Я чувствую. Возможно, нам сейчас нужно все это безумие, чтобы мы как-то встрепенулись. Я уверена в одном – все будет хорошо. – Ты потянулась ко мне и поцеловала. Я ответил поцелуем, и на твоих губах остались следы влаги. Я облизнул губы и глотнул вина.

– А иначе и быть не может. У нас просто ДОЛЖНО быть все хорошо.

Весь вечер мы провели, мурлыча словно кошки, нежась в лучиках любви и комфортной безмятежности. Мы листали журналы, прижавшись друг к другу, пили чай, улыбаясь друг другу, целовались, смеялись, дурачились, держались за руки. Наше маленькое приключение дало новое дыхание нашим отношениям. Мы чувствовали себя декабристами-заговорщиками. Мы знали, что скоро восстание, а там никогда нельзя быть уверенным, как оно повернется. И поэтому были еще ближе, еще нежнее. Это так важно, когда есть кто-то, кому можно рассказать свои сны. И кого можно увлечь в них вслед за собой. У Вильяма Херста тоже был такой человек, но он отвернулся в самый важный момент, а потом было уже поздно.

Мы не такие. МЫ будем вместе. И СОН не разлучит нас.

В десять вечера я позвонил Лоскуту и сказал, что теперь все время буду не один. Что ТЫ пойдешь со мной до конца. Лоскут недовольно хмыкнул, но признал, что это справедливо. Он также сказал, что тогда пришлет на «мыло» инструкцию на эту ночь. И в конце добавил: «Увидимся».