— О, господи, нет, — испугалась Майка. — Да у него и нету свободного времени. А зачем к дантисту?

— От такого скрежета любые зубы полетят. Но человек он благородный, с отвращением, а сдался. До сих пор его благородство нам атмосферу отравляет, но мы уже принюхались. Так оно вкратце выглядит, и я тут бессилен.

— И долго оно ещё продлится?

— Полгода основной проект, а вторые полгода на всякие заковыристые детали.

— Батюшки, тяжеленько нам всем придётся… Ну да ничего. Спасибо тебе на добром слове, успокоил, что это всего лишь тяжкая работа, а не паранойя.

— Всегда пожалуйста.

Переговорив с Юреком, Майка продолжила свои мысленные упражнения. Всё правильно она отгадала. Доминик дёргается, что впрягся в кабалу, а что ещё хуже — за солидные деньги, и хоть занят любимым делом, но пока с изменой своим принципам не смирился. А глянь-ка, в самую точку угодила, подсовывая детям прочих нетерпеливых специалистов.

Поздравила себя и вдруг спохватилась.

Обычно малоразговорчивый Юрек в беседе с ней просто разболтался. Поначалу тормозил, упирался и только потом разошёлся. На Эльжбете споткнулся, это точно, слуховых галлюцинаций у неё, Майки, пока нет, а не замешана ли тут Эльжбета? Красавицей её не назовёшь, высокая, костлявая, не слишком ухоженная, а если откровенно — и вовсе не ухоженная, зато умница необыкновенная, блестящий математик с прекрасным чувством юмора… Доминик ей симпатизирует и не скрывает этого… Нет, раз не скрывает, то и нечего себя накручивать, он вправе испытывать к ней симпатию просто как: к человеку.

А что же тогда Юрек так заикался?

Минуточку. Большой проект и надолго. При таких контрактах обычно подписывают договор, а инвестор выплачивает аванс. И где, спрашивается, этот аванс? Доминик забыл принести его домой? У каждого из них был свой банковский счёт, но у другого был доступ к счёту супруга Доминик не снял денег и ничего ей не сказал. Она ночей не спит, как последняя дура, он ещё смеет дуться, а деньги себе лежат? Всё, её терпение лопнуло!

Майка здорово взбеленилась, но не настолько, чтобы немедленно кинуться искать банковские документы. Если лежат, пусть лежат, есть не просят и никуда не сбегут, а скандал она всегда успеет закатить. Нет, здесь ещё что-то было.

Юрек языком молол, будто старался что-то заболтать. Служебные дела, само собой, атмосфера в коллективе, тоже понятно. Полаялись они, похоже, по полной программе, если бы не столь давняя дружба, накрылся бы их совместный скорбный труд медным тазом. Может, Юрек хотел отвлечь её внимание от таких постыдных, по его мнению, обстоятельств?

Зазвонил сотовый. Стефан прорезался.

— Ты меня искала? Я только вернулся и вижу твой номер, мобилу дома оставил, заряжалась.

Майка обрадовалась.

— Хорошо, что позвонил, хотелось с тобой потрепаться, прояснить кое-какие таинственные явления.

— Да ну, у тебя барабашка завёлся?

— Если бы барабашка, у меня Доминик.

— А… — сразу сник Стефан.

— Нечего тут мадридский двор устраивать, знаю я о вашем заказе, знаю, как вы Доминика гидравлическим прессом прижали и в каком он от этого восторге, но преувеличивать-то не надо. Я лично совсем не прочь, чтобы он пару злотых заработал, опять же могу себе представить, как он когтями и зубами отбивался…

— Зубами скрипел.

— И это знаю, Юрек донёс. Слава богу, что меня при этом не было.

— Зато Эльжбета была.

Майка тут же насторожилась.

— И что она?

— Вовремя вмешалась. Мы уже совсем было расплевались, Доминик увольняться собрался, а тут она на сцену выступила и заявила, что считала его порядочным человеком, а видит перед собой мразь, а не порядочность, и если ему так нравится, может жрать картофельные очистки, жить под мостом и ходить в лохмотьях, но другие хотят жить по-человечески. И нечего дурака включать, сам отлично знает, что от него всё зависит, и пусть не свистит, будто не может или не умеет. А главное, пора кончать себя накручивать, лучше пусть к зеркалу подойдет, да приглядится к своей глупой роже хорошенько. И вообще, ей не понятно, зачем такому человеку, как он, лезть по уши в дерьмо.

Майка слушала, затаив дыхание.

— Потрясающе! Лучше не скажешь!

— А то! Тронная речь, да и только. Ты же её голосок знаешь? Речевой аппарат у неё закалённый…

— Молодчина! Обожаю Эльжбету! Выручила меня, сняла камень с души!

— Насколько я смыслю в жизни, ей проще, чем тебе было, она ему не жена, — напомнил Стефан. — Похоже, зеркалом его добила, в чём там штука, я не понял, но Доминика аж передёрнуло.

— Ненавидит сложный макияж. Ты погоди, ведь он же согласился, дело делает, даже сейчас в ноутбук уткнулся, и неплохо, как я понимаю, получается, так почему он такой нервный, и жизнь ему не в радость? Что его гнетёт?

— Да ты что, погоды не замечаешь? — удивился Стефан.

Майка глянула в окно, за которым лило и дуло.

— Ну, дождь. Тоже мне новость. Золотая осень кончилась, наступила нормальная. Каждый год такое случается, обычное дело. Думаешь, он до весны теперь киснуть будет?

Стефан хохотнул.

— Так уж для него звёзды сошлись. Здесь коллеги надавили, а там любимое транспортное средство пришлось отставить, погода не для мотоцикла. Может, в конце концов, и пересмотрит свои вкусы.

— Вот утешил, так утешил. Не верю своему счастью. Да если вы на шикарную жизнь заработаете, я свои ресурсы сэкономлю, ещё чего не то наскребу и сама себе куплю какую ни на есть тачку. И «мерседес» мне совсем не обязательно.

Стефан опять удивился.

— Ты что? — спросил он с подозрением. — Не в курсе, что Доминик не взял аванса?

Майкино благодушие галопом унеслось ко всем чертям.

— Как это? Ты что несёшь?!

— Я тебе простым польским языком говорю, от аванса он отказался. Разве ты не знала? Вот, холера, похоже, я выдал жуткую тайну?

— Совсем ничего не понимаю. Ведь если всем по договору положено, то не взять нельзя. Инвестор ведь денег из рук в руки не суёт, чтобы их ему назад в морду швырнуть, на счёт переводятся. Явился в банк с автоматом и запретил принимать?

Стефан явно смешался, пробормотал что-то невразумительное, натужно закашлялся.

— Ну… знаешь… я за ним не следил и при этом не присутствовал. А вот некоторые, особо любопытные, которым обязательно надо свой нос сунуть… вроде бы… Подчёркиваю, вроде! Он открыл специальный счёт и велел туда перевести, чтобы лежало в целости и сохранности. Ходят такие слухи, и вообще, всё это не моё дело, а ваше.

Майка никак не могла собрать разбежавшиеся в разные стороны мысли, но зато отлично слышала доносившиеся из глубины Стефанова дома обрывки фраз и злорадный смех Зоси.