помещения. Казалось, над ним никого нет. Но дезертир знал, что при солнце и дожде упыри попросту спят. Вероятно, чтобы не растрачивать почём зря силы. За минувшие дни в Саргузах Альдред на них насмотрелся предостаточно. Не мог он не заметить: каннибалы гниют заживо.

Твари мертвы — или близки к тому. Их тела находятся в перманентном состоянии биодеградации. Вероятно, сам обмен веществ у них проистекает иначе, чем у людей. Чтобы замедлить процесс распада, восполнить силы и даже вырасти, требуется пища. Мясо. Потому-то упыри остервенело рыщут в поисках выживших. А при неблагоприятных погодных условиях — впадают в анабиоз, будто насекомые.

Чисто логически не так страшен чёрт, как его малюют. Если забыть о многочисленности и принципах охоты заражённых. В ограниченных пространствах на манер зданий от них нет спасения. На узких улочках Города — то же самое. Они стекаются к жертве, как мотыльки, привлечённые светом лампы. Тут уж не убежать. А динамическая смена погоды — скорее проклятие, нежели благодать. Иными словами, вокруг себя упыри создают совершенно иную реальность, к которой человек вынужден адаптироваться.

А уж про Чёрную Смерть Альдред бы и вовсе деликатно промолчал…

Ничего не оставалось, кроме как выбраться наружу. Флэй оттянул шпингалет и приложил усилие, чтобы поднять люк. Тесак держал наготове. Его телодвижения остались без внимания. Ни одна тварь не дерзнула позариться на его жизнь. Соответственно, каннибалы магазин покинули. По всей видимости, нашли себе более доступный источник пропитания. Тем лучше для ренегата.

Из опустошенного здания дезертир вырвался на свет уходящего дня. Огляделся бегло. Раскаты грома доносились откуда-то со стороны Акрополя на севере Саргуз. В том месте сверкали едва заметные молнии, привлекая внимание беглеца. На фоне слипшихся, чуть голубовато-зелёных туч вспышки света выглядели тускло.

Облака обняли Город подковой. Альдред же находился на его солнечной половине, в полной безопасности. Небо над головой оставалось блёкло-голубым. Долго это не продлится, понимал предатель. Так что выдвинулся в путь незамедлительно.

Флэй следовал намеченному плану: шёл в ботанический сад. Бежать оказался не в состоянии, раз уж его рана была ещё свежа. По крайней мере, в этой части Города погода была легко читаема, и Альдред мог позволить себе промедление.

Тесак вернулся в ножны. Предатель стянул с плеча аркебузу, взял в обе руки. Водил стволом из стороны в сторону, не переставая ковылять. Улицы выглядели ещё пустыннее, чем этим утром. Никто не поглядывал на него из разбитых окон окрестных зданий. Мостовые залило дождевой водой, а трупы горожан будто бы исчезли сами собой. Ренегат себя чувствовал отчуждённо, как последний человек на земле. Но не сказать, что ощущение не из приятных. Наоборот, это придавало ему сил и уверенности в себе.

И раз уж в Нижнем Городе установился полный покой, дезертир не преминул возможностью уйти в себя, чтобы поразмыслить над положением вещей:

«Ламбезис ведёт грязную игру. Со мной — так точно. Архонт явно знает о слиянии Киафов с Пантеоном больше, чем говорит. Разбивает знание на кусочки, выдает помаленьку. Не спешит идти на попятную в полной мере. Окунает меня с головой в кучу дерьма, чтоб я страдал, сходил с ума, балансировал на грани жизни и смерти. Чтобы что?..

Если Неназываемый — Бог Смерти, а Ламбезис — его Киаф, дельмей должен был знать, что я заражён его хрустальной чумой. Он ничего не сделал, чтобы уберечь меня от инфекции. Не понимаю… Если архонт рассчитывает на наше сотрудничество, поступает он, мягко говоря, не рационально.

В чём смысл? Разве не ясно, что так моя охотка с ним спеваться идёт коту под хвост? Более того, он контролирует упырей — и натравливает их на меня! Меня… Навряд ли Ламбезис просто-напросто шутит надо мной. И уж точно не просто водит за нос. Я нужен ему. Не то что бы сильно, и всё же. Но для чего? Пытается ли он вскрыть, насколько я могу быть лоялен? Чего стою? Так ли полезен?

О Пантеоне я знаю… да ничего ровным счётом! Путь, который прошёл дельмей, чтобы сойтись вместе с Неназываемым — это одно. Мой же, вероятно, совсем иного рода. Суть станет ясна только эмпирически. Через множество проб и ошибок. А до тех пор — незачем почем зря себе голову ломать.

Возможно, Ламбезис мне помогает. Но не так, как это делается в обыкновенном человеческом обществе. Моя жизнь не стала легче, всё только усугубилось. Чтобы Бог, от которого я происхожу, обратил на меня внимание? Так, что ли? Потрясающе…

Деваться некуда. И дельмею оправдания нет. Если он мне враг, то лишь косвенный. Но союзник ли? Едва ли. Пускай у него свои виды на меня и энного Бога, сомневаюсь, что меня устроит сотрудничество с ним. Я уже однажды поступил наобум. Плавали, знаем. И чем это обернулось? Все ещё разгребаю последствия. Все ещё не доел эту бочку дерьма».

Ноги принесли Альдреда на место. К самому краю Герцогского ботанического сада. Очень вовремя: Нижние Саргузы медленно, но верно утопали в тени армады туч. Небеса сгущались, однако дождь лил где угодно, только не там. Зато упыри выбирались наружу для новой жатвы. Клёкот поднимался над землёй вдали, прерываемый раскатами грома с севера.

Сам Флэй стоял на краю ясного заката. Опасность могла прийти в любой момент. Ему следовало поторопиться, укрыться в гуще растительности, выйти к Ремесленному Кварталу. Но сперва он должен был удостовериться в целесообразности.

Дендрарий со стороны Нижнего Города был огорожен стеной с коваными воротами. По крайней мере, на замке его не держали. Альдред подошёл к стенду около входа, к которому была прибита карта ботанического сада.

Изначально рос он хаотично, организованный на месте бесхозной пальмовой рощи. Так что прямых границ не имел, больше напоминая кривую трапецию или около того, со множеством ответвлений. Рассмотрев досконально карту, Флэй наметил более точный маршрут. Кратчайший путь, который бы привёл его в Ремесленный Квартал.

Разумеется, ренегат мог обойти Дендрарий вдоль ограды окольными путями. При условии, что дождь укрыл бы его от каннибалов. Да только его ослабшему организму бы это не пошло на пользу. Сырость и прохлада, приносимые с ливнем, запросто могли усугубить его заболевание, приблизить к обращению либо же вовсе к смерти. У Альдреда не имелось и малейшего желания собственноручно вырыть себе могилу.

Уж лучше передвигаться мерно под сенью экзотических деревьев. Так его одежда не промокнет, а зараза не углубится в лёгких пуще прежнего. Единственное, упыри, скрываясь от дождя, могли затаиться в ботаническом саду тоже. Поэтому следовало сохранять бдительность и тщательно