А ведь и правда, подумала я. Мы с Розой приедем в США как минимум на год раньше родителей. Америка – свободная страна: там женщины имеют право голоса, они курят, водят автомобили и даже, по слухам, принимают таблетки, которыми можно предохраняться от беременности. Оказавшись там, я смогу делать все, что захочу. У меня аж дух захватило. Я крепко обняла Розу:

– Моя умная сестричка, как же я тебя люблю!

В конце сентября Роза и Альберто поженились. Свадебная церемония прошла, на мой взгляд, как-то слишком простенько и буднично: видимо, я по молодости лет ожидала чего-то грандиозного. А вот Роза была на седьмом небе от счастья.

– Теперь Альберто мой, – говорила она мне. – Мужчина моей мечты стал моим законным супругом, и никто не отберет его у меня.

Спустя два дня после свадьбы мы подали заявления на получение визы: Роза как жена человека, который в скором времени будет жить и работать в Соединенных Штатах, а я – как невеста итальянца, который уже имеет американское гражданство. Нам сказали, что ждать ответа придется несколько месяцев, а может, и целый год. А до той поры мы должны были скопить необходимую сумму на билеты – пересечь океан дорогое удовольствие.

Мне тогда еще не исполнился двадцать один год, и я живо интересовалась всем на свете: иностранными языками, историей, искусством, но вот образования у меня не было никакого. Я устроилась на работу в отель в соседнем городке Фьезоле. Целые дни проводила в прачечной, которая находилась в подвале: там было жарко, влажно, от постельного белья постоянно валил пар – в общем, кошмар. По выходным я помогала маме готовить на всю семью, убиралась в доме и занималась курами и цыплятами. Мама подрабатывала тем, что брала на дом шитье, она учила меня штопать носки и чинить одежду, чтобы я ей тоже помогала.

Но шитье – это скука смертная. Повариха из меня была хуже некуда. Про уборку я и вовсе молчу. Кому понравится целыми днями ползать на карачках, периодически ныряя в ведро? Дома меня заедала тоска, и я предавалась мечтам. В один день фантазировала, будто хожу в Америке в университет, оканчиваю его и становлюсь архитектором. На следующий день – физиком. Иной раз я даже видела себя профессором. Мама называла меня la mia sognatrice – моя мечтательница.

Роза, как замужняя женщина двадцати двух лет, имела больше возможностей. У Альберто был кузен, друг которого работал в галерее Уффици во Флоренции. Если бы Роза сдала соответствующий экзамен, ее могли бы взять на работу гидом в этот всемирно известный музей.

Я так ей завидовала! В галерее Уффици самая богатая в мире коллекция произведений искусства эпохи Возрождения. Моя везучая сестра могла получить престижную увлекательную работу во Флоренции. Но для этого она должна была выдержать экзамен, а это задача не из легких. У Розы глаза стекленели всякий раз, когда она пыталась изучить шестидесятистраничный справочник, который ей дал куратор из галереи. Бедняжка никогда не была любознательной и абсолютно не интересовалась искусством.

Каждый вечер после долгого рабочего дня мы с сестрой усаживались на маленькую кровать в комнате на чердаке, которая была нашей до того, как папа установил перегородку, чтобы у молодоженов было свое помещение. Я спрашивала ее о «Благовещении» Леонардо да Винчи и о «Мадонне Дони» Микеланджело, но Роза ничего не могла запомнить, ее голова была занята совсем другим. Она терзалась по поводу скорого отъезда Альберто и засыпáла меня вопросами, на которые я затруднялась придумать подходящий ответ. Вдруг молодой муж забудет ее, как только уедет из Треспиано? А что, если корабль, на котором мы поплывем в Америку, потонет? Или, допустим, мы приедем в Штаты, а Альберто нас не встретит?

Наконец наступил последний вечер перед экзаменом. Я волновалась так, будто это мне предстояло его выдержать. Роза так ничего и не выучила, она путала даты и не отличала художников от скульпторов.

Я швырнула книжку на кровать и взяла сестру за руки:

– Ты понимаешь, насколько это для нас важно? Ты должна получить эту работу, Роза. Тогда мы скопим деньги на переезд в Америку, где ты станешь жить вместе с Альберто.

Роза улеглась на кровать и тяжело вздохнула:

– La mia sorella testarda, – «моя упрямая сестричка», так она порой меня называла. – Паолина, мне ни за что не сдать этот экзамен! Кто вообще сможет выучить подобную скукотищу?

– Скукотищу? Но ведь это жутко интересно. И, к твоему сведению, я все выучила.

Роза села на кровати. Я прямо видела, как крутятся шестеренки у нее в голове.

– Знаю! – воскликнула она и ткнула в меня указательным пальцем. – Ты сдашь экзамен и станешь гидом. А я займу твое место в прачечной и буду помогать маме по дому.

Я ушам своим не могла поверить. Сестра предпочтет работу в душной прачечной работе экскурсоводом в знаменитой галерее? Но почему?

– Мне надо быть ближе к дому, – сказала Роза словно бы в ответ на мой не заданный вслух вопрос. – Тут я буду в курсе местных сплетен – что там и как у Альберто.

Насколько же она была на этом зациклена! У меня даже сердце сжалось.

– Но, Роза, заявление подавала ты, и в галерее Уффици ждут тебя, а не меня.

Сестра посмотрела на меня в упор:

– Значит, ты притворишься мной.

И я не увидела в ее глазах ни тени сомнения в собственной правоте.

– Роза, нет, мы не можем… – Я буквально лишилась дара речи.

И в то же время где-то в глубине души сквозь кокон страха начал проклевываться азарт. Неужели эта авантюра сойдет нам с рук?

Тетя встряхивает головой, как будто хочет выйти из транса. Я наблюдаю за ней на экране смартфона и надеюсь, что она продолжит свой рассказ, но Поппи тянется к шейкеру.

– Какая захватывающая история! Вы с бабушкой, наверное, были очень близки в молодости?

– Мы обожали друг дружку.

– А я совсем не знала дедушку Альберто. И понятия не имела, что он был сердцеедом, как и о том, что бабушка следила за ним.

– Моя сестра понимала любовь как обладание. – Поппи выливает последние капли джина в бокал. – А я смотрю на это иначе: если хочешь, чтобы любовь длилась долго, нужно постоянно поддерживать интерес к себе. А не привязывать человека веревками. Толку от этого все равно не будет.

– Согласна, – улыбаюсь я. – Так бабушка в конце концов перестала сомневаться в своем Альберто?

– Все наладилось, когда мы приехали в Америку. Как только люди становятся родителями, связь между ними крепнет. Это закон природы.

Я отколупываю от скамейки кусочек зеленой краски.

– Ты ведь никогда не верила в это проклятие, да, Поппи? Даже в молодости?

– Никогда, – смеется тетя. – А ты разве верила?

– Нет, конечно, – отвечаю я и быстро меняю тему: – История очень интересная, но ты ни слова не сказала о моей маме.