Попрощавшись сначала с Джорданом…

Изабелла вдруг почувствовала укол прямо в сердце – не менее болезненный, чем в раненом плече. Она встретила этого человека несколько часов назад и до сих пор не оправилась от удивления. С одной стороны, он так походил на аббатису! Обязательно доведет до конца то, что считает нужным. С другой стороны, он ведь мужчина, и ей трудно было понять мотивы его поступков.

Почему он вел себя так странно, когда их задержал бейлиф? Ведь Джордан граф. Гамеллу следовало относиться к нему с уважением, и Джордан должен был напомнить ему об этом. Вместо того он безропотно позволил увезти себя в неизвестном направлении.

«Как только понял, что мне не грозит опасность», – догадалась вдруг Изабелла. Эта мысль поразила ее до глубины души. Вот в чем причина его странной уступчивости! Как же это ей не пришло в голову раньше?

Монах в черной рясе вышел встретить ее, избавляя от необходимости отвечать на вопрос, не требующий ответа.

– Чем могу служить? – спросил монах.

– Я леди Изабелла де Монфор. Я желаю говорить с приором.

– Прямо сейчас?

– Да. Прошу вас, скажите приору – я сожалею, что приходится его беспокоить во время дневной молитвы, но мне нужно увидеть его незамедлительно.

Монах вытаращил глаза, однако поклонился и велел ей ждать во дворике. Ее так и подмывало сказать, что она чтит монастырский устав и понимает, что братьям необходимо уединение. Она сдержалась, вспомнив, что обещала молчать об аббатстве Святого Иуды.

Возле серой каменной стены была вкопана скамья, но Изабелла не стала садиться. Боялась, что потом просто не сможет встать. Ноги у нее подкашивались, даже когда она пыталась свести колени вместе. Она принялась растирать руки, терпеливо дожидаясь, пока монах вернется. С каждым вдохом голова раскалывалась все больше.

Если бы она больше тренировалась, она могла бы…

– Миледи, вы хотели меня видеть? – раздался низкий голос справа от нее.

Изабелла резко повернулась к пришедшему и тут же пожалела об этом. Голова словно взорвалась изнутри, и мир вокруг начал стремительно меркнуть. Ну нет! Она не может позволить себе быть слабой. Достаточно уже ошибок. Ей нужно оставаться сильной, чтобы вызволить Джордана.

Она взяла себя в руки, и пелена мрака рассеялась. Изабелла увидела, что приор совсем небольшого роста – почти на голову ниже нее. На нем была ряса самого простого покроя, как и у других братьев, только белая, а не темная. Лишь массивное золотое распятие служило свидетельством его высокого сана. Вероятно, когда-то на его голове была выстрижена тонзура, но время оказалось безжалостным – от волос не осталось и следа. Приор протянул Изабелле руку – рука дрожала.

– Благодарю, что приняли меня, – сказала Изабелла.

– Брат Валенс сказал, что дело срочное.

– Именно так. Мне нужен совет – к кому обратиться, чтобы помочь лорду ле Куртене.

Приор вздохнул:

– Граф крайне опечален из-за того, что его друг погиб, как последний варвар. Если вы явились, миледи, с просьбой, чтобы рыцаря погребли, как должно…

– Лорд ле Куртене обвиняется в воровстве и убийстве.

Приор не глядя опустился на скамью и со вздохом сказал:

– Не нахожу слов. Он казался добрым малым, совсем непохожим на титулованных особ, что ходят в подручных у дьявола…

– Он и есть добрый малый. – Она решила говорить начистоту, чтобы убедить приора помочь ей. – Его тетка – настоятельница аббатства Святого Иуды.

– Вот и хорошо. Она сможет помолиться за упокой его души, запятнанной преступлениями.

Изабелла рухнула на колени:

– Выслушайте меня, умоляю! Граф не совершал преступлений, в которых его обвиняют. Жертва так называемого убийства – это рыцарь, которого похоронили в лесу. Лорд ле Куртене купил лошадь и телегу у крестьянина, который, как он полагал, являлся их законным владельцем. Это крестьянин по имени Зейн.

– Боже всемогущий! – Приор вцепился в распятие – словно увидел самого сатану.

– Что такое?

– Зейн – отъявленный мошенник и вор. Сомневаюсь, что он сказал хоть слово правды за всю жизнь.

– Идемте со мной. Вы расскажете это Гамеллу. Бейлиф прислушается к вашим словам.

– Миледи, я не могу оставить приорат. – Он опустил очи долу, очевидно избегая встречаться взглядом с Изабеллой. – Мне надлежит исполнять свой долг здесь.

– Если вы можете спасти лорда ле Куртене…

– Прошу меня простить, миледи. Мой долг быть здесь.

– Тогда скажите, как найти этого человека, Зейна.

– Нет, миледи. Вы должны держаться подальше от болот. Они съедают людей заживо.

– Съедают? – Она смотрела на него во все глаза, не веря собственным ушам. – Вы и сами знаете, что это невозможно.

– Люди идут туда, но никогда не возвращаются обратно…

– Скажите, где найти Зейна. Я должна спасти лорда ле Куртене.

Изабелла хотела взять его руку, но кинжал с ручкой из слоновой кости впился ей в бок. Она плотнее заткнула его за пояс, а затем посмотрела на приора, который так и застыл с выражением ужаса на лице.

– Миледи, откуда у вас этот кинжал?

– Он был в могиле друга лорда ле Куртене.

Приор перекрестился.

– Вам следует избавиться от него, миледи.

– Почему? – Она боялась, что ответ приора запутает ее еще больше.

– Он принадлежит Братству.

– Монахам вашего приората?

– Нет, миледи. – Голос приора задрожал. – Речь не о братьях приората. Я говорю о Братстве!

– Не понимаю.

– Вам и не надо понимать. Вы должны избавиться от кинжала – и как можно скорее.

Изабелла медленно вытащила кинжал из-за пояса. Приор начал задыхаться, словно невидимый враг уже вцепился ему в горло.

– Не здесь, – прохрипел он наконец. – Унесите этот проклятый кинжал подальше от стен приората.

– Приор, прежде всего я должна спасти лорда ле Куртене.

– Прежде всего вам нужно побеспокоиться о себе, миледи. Пока вы носите при себе…

– Сначала я должна спасти лорда ле Куртене.

– Что ж, поступайте как знаете.

Приор поднялся со скамьи и торопливо вышел. Ворота за ним захлопнулись. Щелкнул, опускаясь, засов. Почему настоятель Кенвикского приората так испугался кинжала, сделанного каким-то Братством?

Изабелла попыталась представить, как бы вела себя аббатиса, если бы была сбита с толку, но не смогла. Она поднялась, опираясь руками на край скамьи. Ноги держали уже увереннее. Она обернулась и застыла: за спиной у нее стоял молодой человек.