На полях грамоты в сиянии золотых и серебряных чернил плясало изрядное количество раскрашенных ворон, крыс, волков и енотов. Под ее грамотой лежал костюм из черного шелка – рубашка, шарф и башмаки, не ведавшие скрипа, все самое лучшее, чего только может пожелать Преступник.

– Не желаете приобрести Путь, мисс? – прошипел вкрадчивый голос.

Сентябрь разгладила руками свой новый криминальный наряд – определенно из самой богатой и тонкой ткани, к которой она когда-либо прикасалась. Даже Бдительное Платье не облегало ее так, будто на ней вообще ничего нет. При этом новая одежда совсем не была тесной. Шелк спадал свободно, ловко и щегольски, словно сами швы обещали оберегать ее, во что бы она ни ввязалась. Хотя вокруг потрескивал морозец, ей было легко и тепло. Она не хотела это надевать. Не хотела выделяться. Не хотела, чтобы кто-то решал, как ей называться. Но они все сделали по-своему. Они были у себя дома. Если ты, дорогая, можешь изменить что-то, просто сказав слово, – это магия. А как приятно этот наряд ласкал ее кожу, хотя она бы ни за что в этом не призналась. Сентябрь натянула на голову последний предмет экипировки – черную кепку с ушами и длинными лентами, которые можно было завязать под подбородком. Она завязывать не стала.

– У меня тут на любой вкус, подходи, посмотри, – обхаживал ее голос. Дыхание коснулось ее уха, даже прикрытого Криминальной Кепкой.

За спиной стоял один из синелицых в длиннополом пальто. Волосы его были такой же чистой синевы, что и у Синего Ветра, но убраны под полицейскую фуражку. Замерзшие жесткие брови торчали шипами. Когда он говорил, щеки его раздувались, как у херувима. Дико и хитро сверкая глазами, человек исподтишка распахнул полы пальто. Огнями переливались длинные барвинковые брюки с бирюзовыми заплатами и васильковые туфли с загнутыми носами, как у шута. Однако то, что он прятал под пальто, блестело еще ярче. Сентябрь ахнула. Подкладка его толстого пальто была увешана планетами – маленькими шариками в клубах облаков, с волнующимися морями, самоцветами континентов – рубинами и топазами, с прохладными серебряными лунами и раскаленными пурпурными солнцами. Свет струился из глубин пальто, омывая ее всеми цветами радуги. Сентябрь не могла отвести глаза. Но ей пришлось их отвести, пришлось – скрипы и стоны модели А под напором потенциальных покупателей не дали ей сполна насладиться планетами. Бормоча под нос неискренние извинения, она поплелась прочь от сияния планет.

– Возвращайтесь, Мисс! Если вы утратили свой Путь, лучших Путей, чем у меня, вы не найдете. Или же, если вы захотите перескочить на параллельные рельсы и завладеть чьим-нибудь еще путем… – продолжал он зазывать еще более вкрадчиво из-за спины, и чем мягче становился его голос, тем яснее Сентябрь его слышала. Она надвинула кепи на уши.

Длиннополые, что толпились вокруг машины мистера Альберта, тоже оказались синелицыми, с торчащими волосами и пальцами, покрытыми разводами инея. Мужчины и женщины, многие совсем не синие, клубились вокруг колченогих прилавков, покупая по случаю всякое разное и подозрительное. Никто из них не мог протиснуться сквозь толпу, чтобы поглазеть на автомобиль. Сентябрь разглядела коричневые лица, некоторые с розовыми щеками, и одного ярко-золотистого парня с прической в форме солнечных лучей. Синелицые свое дело знали и позиций в толчее не сдавали. Золотоволосый парень вынырнул из толпы на зов молодой девушки с сине-зелеными хвостиками и лотком, как у продавцов сигарет, полным всяких привлекательностей. Толпа сомкнулась за ним. Когда синелицые дышали на машину, краска с ее боков еще больше облуплялась. Когда они терлись о водительскую дверь, металл жалобно поскрипывал.

– Они так похожи на тебя, – сказала Сентябрь, с заметным неодобрением. Одного Синего Ветра ей было более чем достаточно.

Синий Ветер закатила глаза.

– Я же говорила тебе, что это Синий Рынок. Здесь все Ветры. Ты должна была их видеть, когда Зелененький швырнул тебя в этот мир, как бейсбольный мяч. Или он был слишком занят, сочиняя стишки и прозвища? Мир слишком велик для одного Ветра или даже для шести – их легионы. Одна большая, ужасная, ненадежная, припадочная семья. Синие, ну, он должен был тебе рассказать. Мы – это те нелюбимые родственники, которых не приглашают за праздничный стол. Проныры и пройдохи. Чокнутые и отчаянные. Резкие, ледяные, бешеные штормы. Вспомни самый холодный день в твоей жизни, когда сосульки свисают с крыши, как кривые зубы. Шагнешь за порог – и задыхаешься от ветра. Это я, это мы, это наша природа и наша порода. Себя не переделаешь! Здесь мы развлекаемся и торгуем, сюда попадает все, что мы украдем. Только здесь мы можем жульничать честно и благородно. По-другому не интересно – слишком легко. Вы считаете, что сделка удалась, если получили что хотели по справедливой цене. А для нас это проигрыш. Куда лучше получить то, что хочет кто-то другой, и запудрить ему мозги, чтоб он еще и приплатил тебе за то, что ты это заберешь. Это игра, спорт, состязание, и все медали – с синими ленточками. Ты не сможешь с нами тягаться.

– Торговаться я как раз умею. Я Гоблиншу обставила на ее собственном рынке. – Сентябрь с гордостью скрестила руки на груди.

Синий Ветер посмотрела на нее с жалостью.

– Во-первых, облапошить Гоблиншу может даже легчайший из Ветерков, причем сквозь сон. Во-вторых, я тебе не верю. Никакие уловки и надувательства не свалятся тебе просто так на голову, пока не созреют и не нальются спелостью. А впрочем, давай! Купи свою машинку. Это тебе недешево встанет. Текущая ставка – два урагана, один северо-западный и грозовой шквал.

– У меня ничего из этого нет!

– Какой же интерес, если бы было?

Синие Ветры начали торговаться, перекрикиваясь через модель А, а Сентябрь беспомощно на это взирала. Она слышала, как на кон швыряли циклоны и даже ледяной шторм. «Купить ее я не могу, – лихорадочно соображала она, – стащить тоже, пока они стоят вокруг нее стеной. Ни за что не отдадут…»

Тут Сентябрь любезно улыбнулась. Легко быть любезным, когда ты кое-что придумал.

– Увы, ты не можешь продавать это кому попало. Это Инструмент, а у Инструментов Есть Права. Что бы это ни значило.

Синий Ветер скривилась.

– Для начала тебе стоит перестать говорить «это». У «этого» есть имя.

– А вот и нет! Я ее сто лет знаю, и если у нее и есть имя, то это «Форд» модель А – и точка. – Сентябрь надоело, что ей все время объясняют, как устроен автомобиль из человеческого мира. Может, она и не так много знает о Волшебной Стране, Линии, магии или даже деньгах, но про машины знает все.