Для Пьера-Андре брак был вполне осуществим, видимых причин отказываться от радостей жизни не было. Он был тогда младшим рыцарем своего ордена и не произнес еще обета безбрачия, который связал бы его с организацией навсегда. Он еще мог вернуть свою свободу. Но желал ли он этого?

Ответ на этот вопрос и мечтала получить Тереза в дни Рождества 1748 года. В октябре предыдущего года был заключен мирный договор с Англией, подписанный в Экс-ля-Шапелле. Английские тюрьмы открылись. Пьер-Андре объявил о своем возвращении в Сен-Канна, а значит, и в Буригай. Каждый день мадемуазель де Перро прислушивалась к топоту копыт, ожидая прибытия своего рыцаря, как обычно, одетого во что попало, с растрепанными волосами и с серыми глазами на обожженном солнцем лице, которые всегда загорались ярким светом, стоило ему лишь увидеть ее. Однако дни шли, а его все не было…

Не было! Зато пришло письмо от мадам де Сюффрен к мадам де Перро. И это письмо она не решалась показать своей дочери. Едва выйдя из тюрьмы, Пьер-Андре, взбешенный своим вынужденным бездействием, пересек со скоростью пушечного ядра всю Францию, чтобы обнять своих в Сен-Канна, и тут же отправился в Марсель. А там он взошел на первое же попавшееся судно, шедшее в Ла-Валлетту. Родным он ничего особо не рассказал, лишь обмолвился, что на Мальте он собирался сделать то, что там называлось «совершать караван». Это означало, что он практически решился дать обет… Он уехал на два года.

Тереза была в отчаянии и гневе. И как она могла быть настолько глупа, чтобы надеяться? Почему верила, что этот эгоистичный герой может отказаться от милых его сердцу сражений, от обожаемого им моря и от постоянной опасности на красных мальтийских галерах? Она проиграла свой бой. Мужские игры оказались сильнее. Пришло время отвернуться от мечты, которую она так долго лелеяла… И тогда, в ночь перед Рождеством, Тереза объявила своим родителям, что она согласна выйти замуж. И ее мужем станет первый, кто посватается к ее отцу.

А тем временем в Ла-Валлетте Пьер-Андре окунулся в бесславные караваны, о которых он так мечтал. Смысл этих походов состоял в том, чтобы сражаться против берберских пиратов в Средиземном море. Пьер должен был уехать на передовую и принимать участие в сражениях в качестве молодого аспиранта[14]. Но на практике его служба началась на берегу с нескольких месяцев госпитальной практики. И это было логично, так как Мальтийский орден, по определению, видел свое предназначение в служении бедным, больным и страждущим. И вот Сюффрен, мечтая взять в плен как можно больше капитанов вражеских кораблей и приумножить славу своего ордена, стал обыкновенной сиделкой: он ухаживал за больными, промывал раны, раздавал лекарства и пилюли.

Такая монотонная деятельность погрузила его в меланхолию и скуку. Он буквально «грыз удила», наблюдая из окна своего госпиталя, как огромные красные галеры покидают порт на рассвете, чтобы отправиться в открытое море. И конечно, ему не хотелось возвращаться к своей работе, которая порой сводилась к обыкновенному мытью посуды…

В один из таких безрадостных дней он узнал новость: Мария-Тереза де Перро вышла замуж. Ее мужем стал офицер и землевладелец граф Александр де Корбле д'Алес…

Впервые за столь долгое время Пьер-Андре всерьез задумался не о корабле, а о девушке. Он с удивлением обнаружил, что в глубине души потрясен! Известие об этой свадьбе глубоко ранило его, заставило страдать и даже привело в отчаяние. Не отдавая себе отчета, он как-то привык к мысли, что Тереза ловит каждое сказанное им слово, благодарна одной его улыбке и вечно ждет его возвращения. В мыслях она всегда принадлежала его миру, и этот мир теперь показался ему никчемным и пустым…

Однако он был достаточно честен и жесток с собой, чтобы не обвинять ее. У Терезы не было причин ждать его. Разве он когда-либо говорил ей о своей любви? Да и как такое вообще могло быть, если он только сейчас открыл, какое место она занимает в его сердце? Но теперь уже поздно, слишком поздно!..

Тем же вечером он пошел умолять гроссмейстера Эммануэля Пинто да Фонсека позволить ему оставить медицинскую службу и взойти на борт галеры. Естественно, он умолчал о том, что не в силах был побороть нежданно нахлынувшее на него горе, имея в качестве оружия лишь клистирный шприц да горшочек с лекарством. Ему необходимы были ветер, море, порох, сражения…

Получив разрешение, давший обет юноша отправился в многомесячное путешествие вдоль берегов Африки и Сицилии. На мальтийских галерах не сидели без работы, и Сюффрен имел прекрасную возможность проявить свою ярость и смелость. Но ему так и не удалось полностью заглушить глухую боль, так тщательно спрятанную в самой глубине его ретивого сердца. У него не получалось забыть Терезу…

По истечении восьми месяцев Королевское морское ведомство вновь приняло его. Война с Англией разгорелась с новой силой. Сюффрен бросился в бой с какой-то дикой радостью, что обернулась настоящим неистовством после сражения под Терр-Нёв, где маленькая французская эскадра подверглась атаке мощного английского флота под командованием адмирала Боскауэна и была почти полностью уничтожена. Из хитрой ловушки удалось ускользнуть одному лишь «Королевскому дофину», кораблю Сюффрена. Тогда-то молодой человек и понял, что ненависть между ним и Англией не угаснет никогда.

В Лагосе он вновь попал в плен, в котором провел два года, и возвратился оттуда в негодовании. Он был настроен против политики Версальского кабинета, которая, по его мнению, привела к упадку военно-морского флота Франции. Не задумываясь над тем, что это может негативно отразиться на его карьере, Сюффрен дал волю гневу, разнося в пух и прах оборонительную тактику своих начальников, которых он называл «глупцами», ибо они не брали в расчет храбрость людей, служивших на море. О героизме моряков он знал не понаслышке! Он говорил о том, что в море салонные беседы ничего не значат, что только бой до победного конца имеет значение. Но салонные генералы его не слушали. С чувством отвращения он вернулся на Мальту, чтобы возобновить там охоту на неверных. Уже давно ему ничего не было известно о Терезе. По прибытии на остров он произнес тройственный обет, который окончательно связал его с религиозным служением обществу. И все же…

И все же до него, к сожалению, не дошли слухи, что Тереза была снова свободна. Этого Пьер не знал. По странному стечению обстоятельств ее брак продлился всего десять месяцев, в конце которых граф д'Алес умер после непродолжительной болезни, оставив свою молодую жену вдовой с новорожденной дочкой на руках. Будучи не в состоянии жить вдалеке от родного дома, Тереза возвратилась в Буригай, решив никогда его больше не покидать. Несмотря на постоянные намеки матери, что она еще очень молода и по-прежнему желанна, Тереза и слышать ничего не хотела о новом замужестве (разве только о замужестве своей дочери, когда настанет время). В глубине души она мечтала лишь об одном – посвятить себя, хотя бы в мыслях, своему единственному возлюбленному, которого ей так и не удалось забыть. Она решила сохранить ему преданность навсегда, хотя он об этом не мог даже и догадываться.