Отряду Мака потребовалось почти три часа, чтобы нагнать Виковски. К тому времени все было кончено. Собаки нашли звериную тропку, она примерно через милю вывела в небольшую укромную долину. Там стояла ветхая хижина на берегу озера всего в полмили шириной, которое питалось падающей с утеса водой. Наверное, лет сто или даже больше назад это был домик переселенца. В нем имелось две комнаты, то есть достаточно места для небольшой семьи. С тех пор хижина, вероятно, служила пристанищем для охотников.

Когда Мак с друзьями присоединились к отряду Виковски, небо уже приобретало предрассветный серый оттенок. Лагерь разбили на порядочном расстоянии от хижины, чтобы сохранить возможные следы. Но все стороны были разосланы следопыты с собаками. Время от времени раздавался обнадеживающий лай и тут же смолкал. В конце концов все вернулись в лагерь, чтобы перегруппироваться и составить план на день.

Агент Виковски сидела за столом, работая с картами и отхлебывая воду из запотевшей бутылки, когда вошел Мак. Она улыбнулась и протянула бутылку, он взял. Ее глаза были печальны, но тон — безукоризненно деловой.

— Привет, Мак, — Она колебалась. — Может, присядете?

Мак не хотел садиться. Ему необходимо было что-нибудь делать, чтобы внутренности не сводило судорогой.

— Мак, мы кое-что обнаружили, но новости плохие.

Он поискал нужные слова.

— Вы нашли Мисси? — Он и хотел, и боялся услышать ответ на этот вопрос.

— Нет. Но кое-что обнаружили в лачуге. Хочу, чтобы вы взглянули. Мне необходимо знать, принадлежало ли… — она исправилась, но слишком поздно, — принадлежит ли это ей.

Мак уставился в землю. Он ощущал себя стариком, прожившим миллион лет и мечтающим превратиться в ничего не чувствующий камень.

— О Мак, простите, — извинилась Сэм, вставая, — Мы можем сделать это позже. Я просто подумала…

— Давайте сейчас, — пробормотал он еле слышно. — Я хочу знать все, что должен знать.

Виковски, наверное, подала какой-то знак остальным, потому что Мак внезапно почувствовал, как его взяли за руки. Эмиль и Томми повели его вслед за агентом по короткой тропинке к хижине.

Кто-то из бригады криминалистов открыл дверь, впуская их внутрь. Благодаря электрогенератору главная комната была ярко освещена. По стенам тянулись полки, в центре стол, несколько стульев, старый диван. Мак сразу увидел то, что должен был опознать, и забился в руках друзей, неудержимо рыдая. На полу, рядом с печкой, лежал изорванный и залитый кровью красный сарафан Мисси.

Следующие несколько недель превратились для Мака в череду бесед с представителями закона и прессы, за которыми последовало врезавшееся в память отпевание Мисси, с маленьким пустым гробом и в окружении множества скорбных лиц, которые проплывали мимо, и никто не знал, что сказать. Затем он начал медленно и мучительно возвращаться в повседневную жизнь.

Убийца Божьих Коровок, судя по всему, заполучил пятую жертву, Мелиссу Энн Филлипс. Как и в предыдущих четырех случаях, представители закона не нашли тела жертвы, хотя поисковые отряды несколько дней прочесывали лес вокруг хижины. Маньяк снова не оставил ни отпечатков пальцев, ни образца ДНК, вообще никаких улик, только булавку. Можно было подумать, что это не человек, а призрак.

Мак пытался абстрагироваться от горя и боли, хотя бы ради своей семьи. Да, они потеряли дочь и сестру, но было бы неправильно, если бы они лишились вдобавок отца и мужа. Хотя никто из участников событий не остался незатронутым трагедией, Кейт, кажется, пострадала больше других, она ушла в себя, подобно тому, как улитка прячет под раковиной нежное брюшко от любой возможной опасности. Создавалось впечатление, что Кейт высовывает наружу голову только тогда, когда ей кажется, будто вокруг совершенно безопасно, а так бывало все реже и реже. Мак и Нэн не могли найти нужных слов, чтобы пробиться через крепостные стены, которые она возвела вокруг своей души. Попытки поговорить превращались в односторонние монологи, слова отскакивали от ее окаменевшего лица. Можно было подумать, внутри ее что-то умерло и теперь разлагается, изредка прорываясь наружу горькими словами.

Джош справлялся с горем лучше частично благодаря дружбе по переписке, которую поддерживал с Амбер. Электронная почта и телефон позволяли ему выплеснуть свою боль, а Амбер давала ему время и пространство, чтобы горевать. К тому же он в этом году заканчивал среднюю школу, и в последний год обучения ему приходилось сосредотачиваться на иных делах.

Великая Скорбь пришла и распространила свое мертвящее влияние на все, что когда-то было связано с Мисси. Мак и Нэн переживали потерю достаточно мужественно. Нэн с самого начала дала понять, что ни в коем случае не винит Мака за то, что произошло. Понятное дело, Маку потребовалось гораздо больше времени, чтобы снять с себя хотя бы часть вины…

Как легко было позволить себе скатиться в бездну отчаяния. Что, если бы он решил не брать детей в поход; что, если бы он сказал «нет», когда они просились поплавать на каноэ; что, если бы они уехали на день раньше; что, если бы, если бы, если бы. И кончилось все ничем. Тот факт, что они не смогли похоронить тело Мисси, означал для него, как для отца, полный провал. Мысль о том, что оно по-прежнему где-то в лесу, преследовала ого денно и нощно. Теперь, три с половиной года спустя. Мисси официально считалась погибшей. Жизнь никогда уже не станет по-настоящему нормальной. Она будет пустой без Мисси.

Трагедия расширила пропасть во взаимоотношениях Мака с Богом, однако он намеренно игнорировал разрастающееся чувство отчужденности. Вместо того он старался обрести стоическую, лишенную чувств веру, и хотя находил в этом какое-то утешение, кошмары, в которых ноги его вязли в грязи, а беззвучный крик не мог спасти его драгоценную Мисси, не прекращались. Но скверные сны приходили все реже, и уже случались моменты радости, и он ощущал себя виноватым из-за этого.

Поэтому письмо от Папы с повелением вернуться в хижину было для Мака из ряда вон выходящим событием. Неужели Бог действительно пишет письма? И почему именно та хижина — воплощение самой сильной его боли? Конечно же, Бог мог найти более подходящее место для встречи.

И однажды черная мысль посетила Мака: это же сам убийца дразнит его или выманивает из дому, чтобы семья осталась без всякой защиты. А может быть, все это просто жестокая мистификация? Но тогда почему записка подписана «Папа»?

Как Мак ни старался, он не мог отказаться от отчаянного предположения, что записка действительно послана самим Господом, даже если рассылка им писем не вполне соответствует теологическим выкладкам. В семинарии его учили, что Господь прекратил общение с современными людьми и предпочитает, чтобы они только следовали букве Писания, должным образом интерпретированного, разумеется. Глас Господень редуцировался до бумаги, и даже бумага нуждалась в толковании и расшифровке соответствующими уполномоченными лицами. Вроде бы непосредственное общение с Богом было чем-то истинным лишь для древних неискушенных людей, тогда как нынешние образованные люди Запада постигали Господа только через посредство особо обученных специалистов и под их контролем. Никто не искал вестей от Бога в почтовом ящике, только в книге. Особенно в дорогой книге, переплетенной в кожу, с позолоченным корешком.